Красная шапочка и злой серый босс (СИ) - Филимонова Лина - Страница 23

— Вот смотри. Это примерный текст моей лекции. Здесь отмечены номера слайдов. Конечно, я не придерживаюсь написанного текста дословно. Но ты поймешь, когда нужно переключать…

Его голос звучит монотонно и убаюкивающе. Он что, специально так говорит? Как будто сказку на ночь рассказывает.

Он начал читать мне текст своей лекции. Но я не улавливаю сути. Понимаю лишь отдельные слова. Маркетинговый ход… доля рекламного воздействия… выборка аудитории… Боже, какая скука.

Мои глаза все сильнее слипаются. Голова наливается свинцом и клонится вниз. Приземляется на Волчье плечо. Теплое и удобное. Я чувствую, как он закидывает руку, приобнимая меня.

Он же должен меня будить и заставлять слушать! Но нет. Он начинает бубнить еще более монотонно…

Я не должна сейчас засыпать! Надо взбодриться. Надо собраться с силами, открыть глаза, убрать с плеча Волчью лапу…

Сквозь сон я чувствую, как моего лба касается что-то мягкое, теплое и слегка влажное. Губы Волка… Нежный, заботливый поцелуй перед сном. Так целовала меня мама. И бабушка.

Волк переоделся в женское платье и притворился бабушкой. Волку нельзя верить. Говорила мне мама….

Не помню, что она говорила. Мысли разбегаются, смысл слов ускользает. Я глубже и глубже проваливаюсь в сон.

Лера

— Ну что, Красная Шапочка, попалась?

За моей спиной снова гремела музыка. Я снова стояла у стены клуба и отступать мне было некуда.

Волк надвигался на меня. Сверкая хищными глазами, поигрывая мощными мускулами, едва прикрытыми спортивной майкой, и расстегивая ремень на джинсах…

И я точно знала, что в этот раз мне не отделаться легкими шлепками по попе. В этот раз все будет по-взрослому.

Потому что я довела Волчару до ручки.

Я дразнила и провоцировала его. Я облизывала у него на глазах трубочки и откусывала бананы. Я флиртовала с его другом. Я бесконечно ему грубила и дерзила…

Волк подошел вплотную, дышит мне в макушку. Я чувствую его горячее дыхание, и мне тоже становится жарко.

Что-то непонятное творится с моей грудью, приникшей к его широкой груди. Она наливается тяжестью, как будто увеличивается, а соски… Они затвердели. Они то ли горят от жара, то ли набухли от холода. В них ощущается какая-то странная щекотка.

Как будто я хочу, чтобы Волк поскорее до них добрался…

Что за ерунда со мной происходит?!

И тут моя рука, нечаянно соскользнувшая вниз, натыкается на кусок стальной трубы, с которым я уже знакома. Я ерзала на нем, когда Волк меня шлепал. А теперь я ощущаю его в своей ладони, я сжимаю его через мягкую трикотажную ткань.

Это волчий хвост!

И похож он не на трубу, а скорее, на удава. Изо всех сил пытающегося распрямиться и сделать решающий бросок.

Ледяной жар, охвативший мои соски, перемещается ниже. Внизу живота что-то горит и плавится, бедра сводит судорогой желания.

Волчий хвост в моей руке такой твердый и горячий, что от него летят самые настоящие искры!

— Продолжай, — шепчет Волк мне на ухо. — Не останавливайся.

Его рука ложится поверх моей ладони, он помогает мне сильнее сжать свой член. С его губ срывается глухой стон… Как будто ему больно.

— Устраним помехи, — хрипит Волк.

Поднимает мою руку выше. А потом опускает ее… прямо в свои штаны!

Мамочки!

Его хвост горячий, разбухший, сверху кожаный, а внутри… там все-таки кусок стальной трубы. Точно! Очень твердый и очень страшный.

— Да, детка, — снова слышу я хриплый волчий голос.

Он громко шепчет это мне прямо в ухо.

И я резко просыпаюсь.

Распахиваю глаза и вижу профиль Волка. Упрямый лоб, нос с небольшой хищной горбинкой, волевой подбородок. И губы. Слегка приоткрытые, что-то шепчущие…

Моя голова покоится на его бицепсе. Его лапа перекинута через мое плечо и лежит прямо на правой груди, слегка ее сжимая.

Что происходит? Как я оказалась в такой ситуации?

Мамочки!

Что это? Как это… А-а-а!

Самое страшное, что я обнаружила после внезапного пробуждения — моя ладонь засунута в трусы Волка!

Сергей

— А-а-а! — вопит Шапка и резко выдергивает руку из моих трикотажных штанов.

— Что там? — пугаюсь я.

Оттягиваю резинку и заглядываю в трусы.

Вроде, все нормально. Член на месте. И вторая башка у него не выросла. Чего эта дурочка так испугалась?

Она не просто отодвинулась от меня, а пулей вылетела из постели. Заметалась по комнате, обнаружив, что на ней нет ничего, кроме трусиков и лифчика.

Да не мельтеши ты так, Шапка, дай мне тебя получше рассмотреть!

Увидев на полу халат, она коршуном бросилась на него из через секунду уже была в плотном белом коконе.

— Что… Как… Что ты тут делаешь? — бормочет она севшим голосом.

Лицо покрылось красными пятнами, губы дрожат… Да что такое? Она же сама схватила меня за член!

— Я бы не сказал, что это делал я.

— Ты… Я…

Теперь Шапка побледнела. И дрожит еще сильнее.

Что происходит? Заболела она внезапно, что ли?

Вчера, после того, как Лера уснула, я минут пятнадцать просто сидел неподвижно. Наслаждался этим ощущением: Красная Шапочка в моих объятиях. Ее голова лежит на моем плече, завитки ее волос щекочут мою шею.

И к тому же она молчит. Не дерзит, не хамит и не ругается. Прижалась ко мне доверчиво, как ребенок. Еще и посапывает и причмокивает…

А какие у нее гладкие и ароматные волосы! Так приятно их гладить. И вдыхать их запах, зарывшись в них носом.

Так, Волчара, что за нафиг? Чем ты тут занимаешься? Нюхаешь волосы девчонки, даже не пытаясь заняться чем-нибудь более интересным и приятным?

Я убрал с коленей ноутбук, подхватил Шапку на руки, дошел до кровати… И снова застыл. Она такая легкая! Такая хрупкая и воздушная. Не хочется ее отпускать.

Извернувшись, я откинул одеяло ногой и уложил ее на кровать. Ее халат распахнулся, она заворочалась, повернулась на бок и он весь оказался под ней, сбившись в комок. Ей явно неудобно. Надо избавить ее от халата.

И я раздел Красную Шапочку.

Развязал пояс, осторожно освободил одну руку, вторую. Приподнял ее и вытянул из-под нее халат. Бросил его на пол и сел рядом.

Охренеть! Красная Шапочка лежит передо мной. В черном кружевном лифчике и черных трусиках с красными сердечками.

Конечно, я не удержался от того, чтобы прикоснуться к ее нежной шелковистой коже. Провел кончиками пальцев по спине, добрался до попы… Сказал хвосту: “Лежать”. И положил лапу на красные сердечки.

Фетишист хренов.

Шапка завозилась, свернулась в клубок, съежилась… Да ей холодно!

С непередаваемым сожалением я укрыл ее одеялом. Не могу допустить, чтобы моя девочка замерзла!

Я еще немного посидел на полу возле кровати, любуясь капризной верхней губой и длинными ресницами Шапки. Собирался уже уходить. А потом подумал: какого хрена?

И лег рядом с ней.

Раздеваться не стал. Просто обнял Леру сзади, сказал хвосту: “Умри”. И минут через пять сладко уснул, уткнувшись носом в ее волосы.

Пробуждение было охренительно прекрасным. Просто фантастическим!

Шапка в моих объятиях, а ее рука — на моем члене. Что может быть лучше? Ну, разве что ее губы в том самом месте.

Я ликовал. Я думал: сейчас все случится.

Она сама проявила инициативу! Эта девчонка та еще оторва. Как я и думал с самого начала.

Правда, когда я попытался заглянуть ей в глаза, то увидел, что они закрыты. Она спит? Или просто наслаждается ситуацией? Я не стал уточнять.

Но теперь думаю: она спала. И ласкала мой хвост во сне.

Иначе откуда такая бурная реакция?

Это случилось после того, как я помог ей перейти от подросткового петтинга через одежду к более взрослым вещам. К близкому ручному контакту — для начала.

Шапка едва дотронулась до моего голого хвоста, я лишь на секунду успел прибалдеть — и вдруг она как заорет!