Следак (СИ) - Базилио Аноним - Страница 50

— Зудилину к телефону можно?

Несколько минут спустя, я услышал, тяжело дышащую в трубку, Ольгу.

— Я вас слушаю.

— Привет, — первым делом поздоровался.

— Кто это? — в голосе недоумение.

— Альберт. Не узнала что ли? — изобразил я обиду.

— Чего звонишь? — Ольга напряглась.

— Я тебе клиента нашел, — сообщил я ей радостно.

— Какого клиента? — еще более насторожено спросила Зудилина.

— Денежного. В общем приезжай в отдел, здесь все обсудим.

— Хорошо, — произнесла она неуверенно.

— Жду, — веско произнес я и положил трубку.

Уложилась Зудилина в полчаса. Я даже не успел заскучать. До ее прихода оформлял в уголовные дела, принесенные мне материалы.

— Машину что ли отремонтировала? — поинтересовался я причиной ее спринтерской скорости, когда она вошла.

— Отремонтировала, — Ольга недовольно поджала губы. — Пятьсот рублей, между прочим, отдала. И чего это мы на 'ты'?

— Так мы, вроде, еще в прошлый раз на 'ты' перешли. Опять на 'вы' переходим? — поглумился я.

— Ай, ну тебя, — махнула она на меня рукой.

— Так я и говорю, на 'ты' лучше. Давай, присаживайся, — не обращая внимание на ее сердитый вид, я указал Ольге на место за столом, напротив. — Ты, кстати, прекрасно выглядишь.

Сегодня она была в темно-бежевом деловом костюме с красиво повязанным на шее шелковым цветным платком. Из-под юбки выглядывали стройные ножки, обутые в аккуратные туфли на устойчивом каблуке. В руках неизбежный портфель из черной кожи.

— Сколько обвиняемый проводит в сизо, дожидаясь суда? — когда ее ноги скрылись под столом, я начал разговор с вопроса.

— Следствие — два-три месяца — это в лучшем случае, — Ольга начинает загибать пальцы, — и потом еще месяцев пять-шесть — тоже в лучшем случае. Получается семь — девять месяцев, — подводит она итог своим подсчетам, но делает оговорку. — Обычно месяцев десять в сизо проводят. Суд же тоже не за один день проходит. Судебное разбирательство дела занимает несколько недель.

— Долго, — соглашаюсь я с ее выводами, и продолжаю. — В общем, у меня есть клиент, которому как раз грозит такое длительное заключение под стражу, а затем еще до шести лет лишения свободы, если не считать срок, что он проведет за решеткой до суда. Как тебе его перспективы? — делаю я паузу, чтобы проверить реакцию слушательницы.

— Печальные, — произносит она ровным тоном — пока не впечатлена.

— Правильно! — поднимаю я палец вверх. — Заключение под стражу — это печально. Но… — я опять делаю паузу, в этот раз для драматического эффекта, — я могу и другую меру пресечения применить, — улыбаюсь я Ольге.

— И что? — не поняла она. — Подожди, какую другую? Ты же сказал ему грозит до шести лет реального срока. Подписку тебе прокурор отменит.

— Залог, — победно произношу я. Ольга, в ответ, состроила недоверчивое выражение лица. — Тебе нужно будет довести до клиента, что возможен залог, — разъяснил я, что мне от нее нужно.

— Залог невозможен, — вот упертая.

— Нет ничего невозможного, — добавив в голос металла произнес я. — К тому же залог кодексом предусмотрен.

— Никто не использует залог. Там нужна санкция прокурора и определение суда, — усмехнувшись моей придури, повторила она почти дословно слова Журбиной.

— Я обязуюсь их добыть всего за пять тысяч рублей, — скалюсь ей в ответ.

— Что? — Ольга, убрав локти со стола, откинулась на спинку стула, как бы отдаляясь от меня. Ухмылка сошла с ее лица.

— Работа предстоит мне сложная, сама только что сказала, что прецедентов не было, то есть буду первопроходцем, — начал я разъяснять, — сперва убедить прокурора, затем судью. Поэтому такая и сумма, а за дешевле мне напрягаться нет смысла. Заключу под стражу и забуду. А твой клиент до суда в СИЗО год проведет. За год жизни на свободе, по-моему, небольшая сумма. Как ты считаешь?

— Ты это сейчас всерьез? — хриплым голосом спросила Зудилина.

Пришлось встать и налить ей воды.

— Я не шучу о деньгах, — поставив перед ней кружку, я уселся на стул возле стола, за которым сидела Ольга, и посмотрел ей прямо в глаза.

— Это же незаконно, — сделав пару глотков, произнесла она, тоже не отрывая от меня взгляд.

— Что конкретно? — не понял я. — Я же не предлагаю развалить дело, — в раздражении я дернул плечом. — Я всего лишь хочу спасти больного человека от СИЗО, а заодно совершить невозможное — добиться залога.

— Но это взятка, — Ольга упрямо стояла на своем.

— Какая взятка? Что за формулировки у тебя все какие-то криминальные? — я демонстративно поморщился. — Профессиональная деформация личности?

Зудилина залпом выпила оставшуюся в кружке воду и ожидаемо подавилась. Пришлось встать и постучать ей по спине.

Положив руки Ольге на плечи, я помассажировал их, а после наклонился к ее ушку и произнес:

— Это всего лишь услуга. И тебе от пяти тысяч отойдет двадцать процентов.

— У тебя не получится, — прошептала она, повернув ко мне лицо.

— Ты должна в меня верить, — тоже шепотом ответил я.

Ее запах начал меня дурманить, и я, выпрямившись, вернулся на свое место. Сейчас не до этого.

— Я все продумал. Смотри. Ты сейчас объясняешь клиенту его перспективы, нагоняешь на него жути, а потом предлагаешь выход — взять на себя решение вопроса с залогом, но это будет стоить пять тысяч рублей, плюс сумма залога.

— Он не согласится, — помотала она головой.

— Не перебивай, я не закончил.

Ольга вздрогнула от моего голоса — не рассчитал с резкостью.

— Я предоставлю ему возможность позвонить родным, чтобы они собрали нужную сумму. Кстати, я разрешаю тебе поторговаться, но при уменьшении суммы, уменьшится и твоя доля. — сделав паузу и убедившись, что сказанное усвоено партнером, я продолжил. — Деньги они тебе должны будут отдать до заседания суда, на котором будет решаться вопрос об избрании меры пресечения. После заседания, если с залогом не получится, ты просто вернешь им деньги. Видишь, для тебя нет никакого риска. Риск только у меня — могу провозиться с этим делом, убить на него время и нервы, а ничего не добиться.

— Ты ненормальный, — услышал я в ответ, вместо 'милый, ты это здорово придумал!'

— Оль, что тебя смущает? — спросил я ее, проникновенно заглянув в глаза.

— Да все, — фыркнула она, — во-первых, это незаконно, во-вторых, нереально.

— Реально, — не обратив внимание на первый довод, я решил приоткрыть карты, у меня есть предварительная договоренность с прокурором, что он даст санкцию.

— Это правда? — от удивления ее глаза распахнулись.

— Зачем мне тебе врать?

— Ну, допустим, — подозрительно осмотрев меня и не найдя на моем лице следов лжи, Ольга вернулась к первому доводу, — но это все-равно незаконно.

— Оль, а ты посмотри на это с другой стороны, — предложил я. — Во-первых, ты станешь первым адвокатом, который добился для клиента такой меры пресечения, как залог. А это известность, уважение и уже другие гонорары, не говоря уже о зависти коллег. Во-вторых, ты получишь со сделки тысячу рублей. Отобьешь ремонт машины и еще останется.

— А почему только тысячу? Я рискую не меньше, — мне показалось, что я ослышался. Я даже задержался с ответом.

— Ну сама посуди, — отвис я спустя полминуты. — Всю работу проделаю я: договариваюсь с прокурором, убеждаю судью, а на тебе всего лишь посреднические функции. По-моему, распределение более, чем честное. Но если ты считаешь иначе, то приведи доводы, — не стал я грубо обламывать предприимчивую девушку.

— С тобой торговаться, так еще тебе должна останусь, — высматривая что-то в окне, произнесла Зудилина странную фразу.

— Значит договорились? — уточнил я.

— Я боюсь, — призналась она.

— Чего? Для тебя нет риска. Общаться ты будешь с клиентом в моем кабинете тет-а-тет, то есть без свидетелей. Доказать он ничего не сможет. Если что, я вообще скажу, что тебя здесь не было. По официальной версии пять тысяч — это твой гонорар, но клиенту шепнешь, что деньги предназначены лицам, принимающим решение. Да он сам поймет, чай не дурак.