Солнечная кошка (СИ) - Хаан Ашира - Страница 51

— Почти! — все еще храбрилась я. — В воскресенье стану.

— Ну, раз взрослая, значит и отвечать должна за свои поступки, как взрослая.

— А за что я не отвечала?

Мысленно перебрала все свои прегрешения. Сломанную защелку в ванной папа приладил на место, а все остальное в доме я чисто физически не успевала сломать или испортить.

— Ни за что не отвечала? Яблоко вот схватила, а я сколько раз просила интересоваться хотя бы — можно? Спросить язык отвалится? И получше ведь выбрала, не подумала, что я тоже люблю яблоки! Именно такие, красные!

— Мам… — я аккуратно отложила яблоко на стол. Что-то больше не хотелось. — Купить завтра яблок? И груш. И черешни? Или послезавтра. Как вернусь.

— Не в черешне дело! В отношении ко мне! В уважении к старшим! Вот, отучилась три курса, все сама, одумываться не собираешься, мать не слушаешь, только прибегаешь плакать, когда тебя твой кобель опять бросает!

— Когда я прибегаю-то!

— А кто недавно выл как бешеная лиса? И снова к нему летишь, задрав подол. Беги, но на меня не рассчитывай!

— Я и не рассчитываю… — вздохнув, снова подхватила яблоко и ушла на свой диван.

Достала телефон, нашла чат с Артемом и задумалась. Видимо, переговоры насчет снятия ограничений провалились. Тогда как лучше — сегодня к нему поехать или завтра?

Увы, люди в телевизоре продолжали немо разевать рты, и мои нервы непроизвольно натягивались. Сейчас будет: «Никто тебя не отпускал».

Так и есть:

— Куда ушла? — раздалось с дивана. — Я с тобой не закончила. Иди-ка сюда…

Я вздохнула и потащилась обратно.

Вот как так получается, что вроде бы я стою, возвышаясь над ней, а мама сидит, сложив руки, а все равно именно она меня угнетает?

Фигня это все, что нам на психологии преподавали, нет никаких «властных поз», которые позволяют настоять на своем и прогнуть собеседника. Не от этого зависит.

— Раз ты взрослый человек, то и участвовать в жизни дома должна по-взрослому, ясно? — процедила она сквозь зубы.

— Хорошо, мам… — вздохнула я. — Свою часть коммуналки платить? Согласна.

Я вынула телефон из кармана и открыла онлайновый банк. У меня там даже стали скапливаться какие-то деньги. Это было приятно и немножко успокаивало.

— И не только. Треть общего бюджета тоже за тобой. За еду, за хозяйство. Мы уже второй раз чинили стиралку, ты поучаствовала? А трусы, небось, не на руках стираешь! Будем новую покупать.

— Стиралку согласна! — я судорожно прикинула, сколько она может стоить. Вроде должна потянуть, если мама не решит, что нужна супернавороченная. — А насчет еды не очень…

— В каком смысле?! — повысила мама голос. Папа поморщился и выкрутил звук игры на максимум, я даже услышала взрывы заклинаний. — Ты тут столуешься, и ты не гостья! Делить холодильник на личные полки я не дам! Треть денег с тебя или живи, где хочешь!

Я потерла глаза, чувствуя опасно близко подступившие слезы. Здесь плакать нельзя. Но и сдаваться я не собиралась.

— Мам, я не понимаю, что происходит, — призналась в отчаянии. — Как-то все внезапно…

— Не внезапно, а давно пора было! — мама тыкнула в меня пальцем. — Ишь ты, взрослая она стала! Вот и получай свою взрослую жизнь!

— Ну какого хрена ты бесишься! — не выдержала я. — Что я тебе сделала-то! Ты сама меня родила, я не просила!

— Что-то ты редко вспоминаешь, что я тебя родила, когда хамишь! Я тебе все детство говорила — ласковый теленок двух маток сосет! Была б ты нормальной дочерью, все бы тебе было — и платьица, и институт, и все-все-все, но ты же хочешь по-своему! Так я просто устала терпеть!

— Мам, это все-таки моя жизнь! Моя!

Я даже топнула ногой в отчаянии. Ну как так можно! Серьезно, она бы хоть в интернете почитала, как с детьми общаться! Никто еще не стал счастлив, заставляя их жить по указке!

Но я уже как-то лет в четырнадцать высказала такую революционную мысль, и на меня неделю орали, рассказывая, что вот рожу своих, тогда и могу воспитывать как хочу.

— Вот и живи своей жизнью! Но пока ты живешь здесь, условия мои!

— Да блять! — я развернулась и рванула в коридор. — Да пошла ты!

— Ты как с матерью говоришь! — отец содрал с головы наушники и начал вставать с кресла.

Трясущимися руками я пихнула телефон в карман, мгновенно сгребла в рюкзак ноутбук, пакет, в котором до сих пор ждало своего часа черное платье из тех, что купил Стас и туфли к нему, и хлопнула дверью так, что с потолка подъезда посыпалась бетонная пыль.

Мать что-то орала мне вслед, но я уже летела вниз по ступенькам, всхлипывая и кусая губы.

В тот момент мне меньше всего хотелось возвращаться в эту квартиру хоть когда-нибудь.

Ничего.

Я справлюсь.

Ничего.

Я ломала пальцы и грызла губы, стараясь загнать внутрь неуместные слезы.

Все фигня.

У меня есть работа. Теперь-то я из кофейни не уйду, сколько бы ни приносил канал.

С жильем разберусь.

У меня есть Артем. И Пашка. И подруги, которые помогут, если будет совсем беда.

И… нет, к Стасу я точно не пойду, хватит с него бездомных кошек.

Все получится.

Люди в Москву приезжают вообще без всего, ночуют в хостелах, работают курьерами, моют голову под краном в туалетах торговых центров. А у меня все хорошо.

Только очень страшно.

Но с этим я справлюсь. Всегда можно вернуться обратно, если будет совсем край.

Я почувствовала, как по телу пробежала волна ледяной дрожи.

Что — я действительно ушла из дома?

Прямо по-настоящему?

Наверное, тогда надо забрать другие вещи… джинсы, ботинки, осеннюю куртку. Подарки от друзей, книги какие-то… Черт, я совсем не готова.

Паника попыталась меня накрыть, но я отодвинула ее в сторону.

Все будет хорошо.

Не хочу думать об этом до дня рожденья. Пусть это будут последние беззаботные дни.

А как исполнится двадцать один — тогда и начну взрослую жизнь.

Автобус, метро, еще автобус — мы договорились, что я приеду сразу на квартиру к бабушке, а туда напрямую от дома не получалось никак, и я взяла такси, неуютно поежившись от цены. Думать о будущем начну в воскресенье, но экономить пора уже сейчас.

Артем встретил меня в дверях пьяный, полуголый — в одних джинсах, низко сидящих на бедрах. Сразу накрыл мои губы горячим ртом, даже без «привет», втащил внутрь, но чуть не забыв запереть замок.

— Погоди! — попросила я, задыхаясь то ли от поцелуев, то ли от тревоги. — Слушай, у меня вопрос. Бабушку ведь через пару недель только выпишут? Можно я тут поживу пока, я вроде как из дома ушла…

— Мммм… — он нахмурился, пытаясь сосредоточиться, но хмельная легкомысленная улыбка растягивала его губы сама по себе. — Давай потом об этом подумаем, котеночек? Что-нибудь придумаем обязательно, обещаю!

— Когда потом? — нервно переспросила я. — Утром же куда-то надо деваться!

— А ты прям уже ушла? Ух ты… — он поднырнул под мою футболку головой, сладко целуя в живот влажными губами. — Ой, что я у тебя нашел! Сиськи! Представляешь?

Я представляла — его руки уже оперативно стащили чашечки бюстгальтера вниз, а язык обежал сосок по кругу. Все так же, под натянутой футболкой.

— Артем, когда ты успел так нажраться? — вздохнула я.

— Пока скучал по тебе!

Он вынырнул, выпрямился, но тут же стянул футболку с меня, увлекая на диван.

Под ногами звякнул бокал, падая и разливая терпко пахнущее вино на паркет — бутылку Артем успел подхватить и сделал из нее глубокий глоток.

Протянул мне.

К черту проблемы. Я подумаю об этом завтра. Утром.

И засмеявшись, я запрокинула голову, прямо из горлышка отхлебывая теплое кисловатое вино, просто мгновенно, еще раньше, чем я успела сделать второй глоток, ударившее в голову. Ах да, кроме яблока я сегодня ела только кофе с бутербродом с утра. Неудивительно.

Зато стало так легко и беспечально, что я сама засмеялась, цепляясь за горячие загорелые плечи Артема и запрокидывая лицо для поцелуя.