Одноклассники бывшими не бывают (СИ) - Хаан Ашира - Страница 41

Телефон мгновенно зазвонил снова, но я не стала отвечать.

После пятого звонка он успокоился.

Надеюсь, пошел общаться с сыном.

Через полчаса не написал и не позвонил.

И через три часа тоже.

И через три дня.

Не сложилось, видимо, с цензурной лексикой у Матвея.

Зато через неделю мне в «Фейсбуке» пришло приглашение на Наташкин концерт.

Реакция — отклонить! — прошла, минуя мозг.

Потом я все-таки одумалась и сходила на страницу мероприятия. Наташка там была в длинном облегающем платье и с огромным букетом роз на фоне кроваво-красного занавеса.

«Концерт для лучшиих друзей в лучшем зале города!» — гласила афиша.

Значит, Соболев решил не отменять ее выступление, сдержать свое слово.

Хоть и утверждал, что делает это только ради меня.

Это в плюс ему, конечно.

Даже несмотря на то, что меня грызут маленькие острые зубки ревности.

Он больше не мой, так не все ли равно? Пусть Наташка порадуется, воплотит в жизнь свои планы. Она права была — Соболев щедрый, по себе знаю. Любовнице обломится явно больше одного концерта.

Я свернула «Фейсбук», подумала — и закрыла ноутбук совсем. Посидела в тишине, глядя, как темнота за окнами, приходящая на смену все более ранним августовским закатам, просачивается сквозь щели в окнах и затапливает комнату.

Казалось, стоит опустить голову, сесть, лечь, закрыть глаза — и темнота затопит и меня тоже. Затечет внутрь через глаза и уши, заполнит собой.

И та боль, что я уже пережила, вернется с новой силой. Только противопоставить ей уже будет нечего. Я уже потратила все силы и не знаю, где взять новые.

Я встала, принесла табуретку из кухни, залезла на нее и дотянулась до верхнего отделения шкафа. Воспоминание о том, как я падала с этой табуретки, а Илья ловил меня, скрутило внутренности узлом в самый неподходящий момент, и я чуть не сверзилась с нее уже всерьез. Но удержалась, держась за полку и размеренно дыша.

В запасной аптечке, среди просроченных витаминов, бинта и медицинских масок хранились остатки моего старого снотворного. Я где-то читала, что после истечения срока годности в лекарствах просто снижается концентрация действующего вещества. Поэтому выпила две таблетки вместо одной.

Мне надо просто пережить эту ночь. Всего одну.

Выдохнуть хотя бы ненадолго.

****

Лежащий под рукой телефон вдруг взорвался немыслимой громкости звонком. Я чуть не свалилась с дивана — мне же казалось, я выключала звук?

И почему я не в постели? Так и не дошла туда вечером?

На экране светился вызов от Ильи.

Он все-таки поговорил с сыном? Лучше поздно, чем никогда.

Я провела пальцем по экрану и села, откинув тяжелую со сна голову на спинку дивана.

Было уже ближе к полудню, по полу крались солнечные пятна, за окном слышны были крики и смех детей во дворе.

— Да?.. — осторожно сказала я.

— Рита… — очень тихий голос Соболева.

— Что случилось?! — я испугалась его убитого тона.

— Ничего, — ответил он, но тут же поправился: — Ничего плохого. Только хорошее. Знаешь, мы поговорили с Матвеем…

— И? — настороженно спросила я.

— Нельзя стать отцом за три года, если пропустил десять. Ему со мной интересно, но он давно хотел вернуться к бабушке, только не знал, как мне сказать. Там живет его брат с отчимом, ему там будет привычнее.

— И что… — я спросонья пыталась уложить такие новости в голове, но получалось плохо. — Что ты будешь делать?

— Ну как что? Отвезу его, оставлю денег. Будем встречаться иногда на выходные… Тебе не нужно будет в этом участвовать! — поспешно сказал он. — Просто… вернись ко мне? Пожалуйста. Пискля так по тебе скучает, ты бы знала! Орет под дверью целыми днями.

— Илья… — я не знала, что сказать.

Я ведь не хотела их разлучать. Я просто… хотела, чтобы этой проблемы не было. Вот и все.

— Пожалуйста, скажи, что ты согласна, — все так же тихо повторил он. — Скажи, что не успела убить свою любовь ко мне.

— Это… слишком внезапно… — я глотала воздух нежданной, острой надежды.

Вот так просто? И не надо умирать от боли мне, не надо отказываться от сына ему? Все будут счастливы и довольны?

— Я приеду к тебе? Можно? — спросил он.

— Да! — ответила я быстрее, чем успела подумать.

Его теплые руки, его нежные поцелуи, его близость, которая отменит всю ту черную боль, что раскинула щупальцы в моем теле…

Всего одно слово — и даже солнце будто сияет ярче.

— Я тебя очень-очень люблю, Рит, — сказал Соболев так радостно, что я чуть не расплакалась. — Буду через пятнадцать минут!

Я нажала кнопку отбоя и прижала телефон к груди.

Все. Все. Все.

Кончилось все плохое. Навсегда кончилось. Со всем остальным мы справимся.

Так! Надо же голову помыть! Пока я тут выла от безысходности, я даже зубы чистила через раз. И убраться! Сейчас, сейчас, только тело какое-то тяжелое со сна, но я приму душ и взбодрюсь, а кофе мне сварит он…

…очнулась лежа щекой на покрывале.

Солнечные пятна переместились обратно к окну — не полдень, всего часов десять.

И в руке у меня телефон.

Мне ведь звонил Соболев? Да?

Открыла список входящих — но последний звонок был от курьера, привозившего вчера пиццу.

Неужели мне приснился этот разговор?

Такой реальный… такой — счастливый.

Я завыла, расплющив лицо о диван. Завыла страшно, безнадежно — так нельзя, нельзя, чтобы во сне случались чудеса, которых не может быть в реальности!

В коридоре раздались шаги, и меня тут же подкинуло — ключи! Ключи от моей квартиры только у Соболева, я забыла их забрать!

И он приехал!

Мы поговорим!

Обязательно поговорим и что-нибудь придумаем, не бывает такого, чтобы ничего нельзя было придумать, я же виновата, я отказала!

Но в комнату вместо Соболева вошел незнакомый мальчишка с темными вьющимися волосами. Посмотрел на меня сердито и сочувственно одновременно.

— Ты… Матвей? — спросила я растерянно.

Зачем он послал своего сына? И где он сам?

— Нет, — он резко качнул головой, мягкие кудри метнулись рассыпчатой волной. — Я Андрей.

— Ч-ч-что?.. — мне показалось, я потеряю сознание.

— Это я, мама. Я выжил. Очнулся в руках врачей. Они обманули тебя — не могли же они признать, что ошиблись.

Кто-то всхлипнул. Наверное, я.

— Приемные родители рассказали мне только вчера. Я сразу поехал к тебе. Не хочу больше жить с теми, кто обманывал меня столько лет, — он сердито нахмурился, и я узнала эту морщинку между бровей — как у бывшего мужа. — Ты ведь примешь меня, мама?

Я хотела встать, но кажется у меня отнялась нижняя часть тела. Тогда я просто протянула руки, и Андрей — мой Андрей! Такой красивый! — бросился и обнял меня.

О, господи…

Горячее счастье заливало меня волной.

Но вдруг обнимавшие меня руки разжались, и я вновь почувствовала холод.

Над Андрюшей стоял Соболев и держал его за шкирку, как котенка.

— Пойдем, парень. Будешь у меня жить.

— Что ты делаешь?! — я была в шоке, но не могла даже приподняться — опиралась на руки, а они подламывались, словно в мышцах не осталось ни капли силы. — Верни!

— Зачем тебе сын? — поднял брови Илья. — Ты уже привыкла жить без детей. Это же веселее — можно путешествовать и тратить деньги на всякую ерунду.

— Потому что он умер! — отчаянно крикнула я, протягивая руки к Андрею, но он смотрел на Соболева и улыбался.

— Нет! Ты отказалась от нас и теперь заслуживаешь умереть в одиночестве!

За окном взревела машина, и реальность вдруг раздвоилась. Я видела Соболева, который уводил моего сына от меня и одновременно пустую, залитую солнцем спальню, в которой никого не было.

Это сон?

Он еще длился — что-то говорил Андрей, хлопали двери, сердился Соболев, но я уже пыталась выцарапаться из него, проснуться усилием воли.

По залитом солнцем полу пробежала рыже-белая кошка и вспрыгнула на мою кровать. Тоже сон? Или реальность?