Академия Лэтвор или влюблённая (не) простушка (СИ) - Кармелевская Ирина "Кармелевская Ирина" - Страница 35

Дениэль зашмыгала носом и тут же выбежала из нашего общего жилища. Я ругнулась про себя и, взглянув зеркало и придав себе более-менее нормальный вид, выскочила на поиски подруги. Искать долго не пришлось, она стояла в компании Мэдис и Лоры со слезами на глазах и, буйно жестикулируя, что-то им рассказывала.

Я же не понимала, что могла делать Дениэль в такой компании. Когда они с Лорой обнялись, внутри всё оборвалось. Я стояла, практически не дыша. Внезапно мои глаза накрыли чьи-то мягкие ладони. Приятный аромат окружил пространство вокруг, сердце предательски затрепетало, всплеск гормонов и волна дрожи накрыли с головой, а затем знакомый голос вернул в реальность:

– Ну, здравствуй, исчезающая постоянно из-под моего носа красотка.

Путешествие

– Эйден? – не скрывая разочарования прошептала я.

– В этот раз я тебя так просто не отпущу.

Он сгреб меня в охапку и нагнулся поцеловать. Этот порыв стал для меня полной неожиданностью, и поэтому избежать поцелуя я сразу не смогла. Губы Эйдена были нежны, в отличие от объятий, я думала, что он переломает мне все ребра, естественно, я тут же оттолкнула его.

– Вижу, кто-то успел раньше меня. Что же, очень жаль…

– Что ты такое говоришь?

– Пойдём, обсудим этот вопрос, – ответил он мне.

Мы с Эйденом шли, и я оценивала его внешность - высокий, широкие плечи, мускулистое тело прямо пышет сексуальностью, тонкие черты лица без малейшего изъяна, словно вылепленные талантливым скульптором, пронзительный и слегка надменный взгляд голубых глаз уверенного в себе мужчины. Когда-то я трепетала от мысли о совместной прогулке, а сейчас в душе не было никакого отклика, хотя он сам падал мне в руки. Один кареглазый брюнет с очаровательной улыбкой, захвативший накануне все мои мысли, нагло вытеснил Эйдена из головы. Надо же, так угораздило вляпаться. Хотя я теперь понимаю, что любовь к Эйдену я, вероятнее всего, с самого начала спутала с простой симпатией. Ремзи, что б его… Так, Нила, ты же заливала как соловей, что больше не вспомнишь этого типа. Вон, посмотри, Эйден милый, симпатичный, обладатель всех положительных качеств, что ты искала в мужчине. Чего надо-то тебе ещё?

– Я настолько скучен?

– А, что?..

– Ты просто витаешь в облаках и молчишь, я подумал, что отягощаю тебя своим присутствием.

– Нет, что ты!.. Просто столько всего навалилось в последнее время…

– Я тебя искал.

– Правда?

– Абсолютно.

– Зачем?

– Хотел сгрести в объятия и не выпускать из постели неделю.

Я даже закашлялась от такого заявления.

– Ого, довольно прямолинейно…

– Зачем притворяться скромником, тем более перед той, которая уже никогда не станет моей.

– Довольно категорично, с чего ты взял?

– Всё дело в цветке, который я тебе подарил.

– Господи, да, что в этом мире всё крутится вокруг цветов?

– Теперь я тебя не совсем понимаю, – Эйден на меня посмотрел как на сумасшедшую.

Я расширила глаза от ужаса, неужели ляпнула вслух, поэтому переключила интерес Эйдена на рассказ его истории:

– Долгая история… Что там с цветами?

– Я из главной ветви семьи Ульриков, поэтому у меня есть доступ к особому цветку.

– Но у тебя семейная принадлежность другая, – снова мой язык сработал быстрее мозга. Я даже не сразу осознала, какую тайну мне только что открыли.

– Так ещё никто не реагировал на моё признание. Что же, тогда слушай… Мать отошла от семьи и взяла семейную принадлежность моего отца, решила, что так будет лучше для меня. Не хотела, чтобы я жил во всей этой лжи, зависти и подвергался всеобщему вниманию. Только родители погибли и меня забрала тетя, она тогда только стала главой семьи.

– Это Марьяна?

– Да, вы знакомы? - удивлённо спросил он.

Я вовремя прикусила язык, чуть не проболталась про исчезнувший ключ.

– Доходили некоторые слухи…

– Тетя для меня всё, мы с сестрой очень волнуемся за её здоровье.

– Сочувствую…

– Она поправится… Так вот, помнишь цветок, который я тебе подарил при первой встрече?

– Да.

– Он магический, уж прости, но я проверяю всех людей, которых подпускаю близко к себе, такими цветами.

– И что он даёт?

– Меняет цвет: красный - это враг, синий - друг, жёлтый - лживые намерения.

– Но у меня был комбинированный цвет, что это означает?

– Что ты моя судьба, но у меня есть соперник. Видишь ли… Пыльца цветка, ставшего лиловым, действует как афродизиак, и как только ты вдыхаешь эту пыльцу, то первый, кому достанется твой поцелуй, станет твоей судьбой.

– Не понимаю… – искренне ответила ему я, хотя и догадывалась, что он имеет в виду, просто надеялась, что ошибаюсь.

– Обоих партнёров накрывает непреодолимое влечение, безудержное желание, и так до первого поцелуя. Как там в легенде: «Влюблённым путь во тьме проложен, любое расстояние не помеха, лишь нектар цветка коснётся губ, создаст он нить к партнёру, откроет чувства и глаза, судьбы тогда не избежать. Как только уста сомкнулись в поцелуе, навеки сердца друг другу отданы. Былые чувства позабудешь и в будущее вступишь…». Это корявый пересказ, но как-то так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Звучит как сказка, – по максимуму придала я голосу скептицизма. Значит, моему порыву тогда утром было разумное объяснение, я просто нанюхалась цветочков.

– Я тоже ранее склонялся к такой мысли, но так долго ждал нашей встречи, что решил не терять времени даром. Скажешь, кто тот человек, которому я проиграл?

– Эйден, ничего ты не проиграл, это лишь миф, – сказала я, а сама подумала: «Ремзи, будь он неладен, встретился же на пути не вовремя».

– Я бы не сказал, что это миф, в остальном же всё работает… Цветок не обмануть, он всегда показывает сущность человека. По легенде считается благословлением, когда глас сердца приобретает этот оттенок, но я шанс свой упустил, либо не правильно его истолковал, вот и проверим сейчас.

Я не сразу поняла, что он имел в виду, в размышлениях не до того было. Как-то незаметно мы подошли к черте, которую мне переступать нельзя.

– Мы куда? Мне покидать академию нельзя, дальше я не пойду.

– Я думал, что ты любишь пренебрегать правилами.

– И почему только все так думают?

– Здесь недалеко.

– Ладно, я скажу ректору, что ты меня заставил.

Эйден улыбнулся, но в его улыбке не было и доли того обаяния и притягательности, что в Ремзи. Чтобы он трижды провалился, и чего он постоянно лезет в мои мысли…

Территория за пределами академии была весьма живописной. Маленькие уютные домики, словно грибочки опята, выглядывали из-за густых крон деревьев. Их было очень много, небольшие, милые, слегка однообразные в плане архитектуры и густо застроенные, они словно врастали друг в друга. На улицах поселения было много народу. Деревня расположилась у берега озера, сомкнув его в плотное кольцо. Насколько я наслышана, сначала здесь жили те, кто хотел разбогатеть, прислуживая избранным магам. Продукты, одежда и обувь на заказ, предметы интерьера, вещи первой необходимости и многое другое доставлялось в нашу академию именно отсюда. Теперь же считается крайне престижно по местным меркам здесь проживать. Когда я была здесь в первый раз, поразилась обстановке. Лэтвор в целом поражал меня, я привыкла, что в нашем мире все жаждут пространства и считается, чем больше у тебя недвижимости, земли, роскоши, тем ты успешнее и круче, а здесь всё было наоборот, люди стремились друг к другу. Семьи жили совместно и дружно, поэтому так густо и застраивались. Местные лавочки, ресторанчики и в принципе любое дело – было общим, даже дети помогали взрослым. Когда я спрашивала местных, не желают ли они личного пространства, на меня смотрели с недоумением. Они говорят, что жизнь слишком скоротечна, чтобы избегать родных, нужно ценить каждую минуту, проведённую вместе. В целом на улицах царила невероятная обстановка, по дорогам мчались дети, абсолютно беззаботные, чумазые, а главное, счастливые. Старики, обнявшись, сидели парами на лавочках, воркуя о чем-то своём, они подставляли и так загорелые лица солнцу, пели, танцевали, никого не стесняясь. Атмосфера счастья – вот, что отличало это место. Я никогда и никого здесь не видела без улыбки. Даже приезжие подхватывали этот невероятный настрой. Всюду толпился народ, разбившись по интересам и при этом поселение нельзя было назвать тесным.