Принц и нищая (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 30

Они ценили далеко не всегда только род — но и силу. Умение поставить противника на место. И с детства тренировались друг на друге, чтобы занять ступень как можно выше — через весьма прихотливые интриги, поединки, отношения и сплетни среди таких же опытных игроков.

Любая слабость и пришлость были для них сродни болезни и угрозе их обществу. И потому преследовались.

И, как это ни странно звучало, но слабыми и «другими» они позволяли быть только тем, кто оказывался их сильнее.

Я не привыкла к такому. В моем прошлом всё было честнее, что ли, и понятней. В морду — так в морду; не нравится — так и скажи. Вору — виселица, шлюхе — клиента побогаче, хорошей служанке — добрых господ. Мы все делали ради выживания — в прямом смысле слова. «Дрались» за жизнь как таковую — чтобы хотя быпроснуться на следующее утро. За еду. За крышу над головой.

У высших родов, на первый взгляд, никто не отбирал последний кусок хлеба или теплую комнату. Никто не заставлял их продавать себя и свои способности за деньги. Не вынуждал делать что-то сугубо противное собственной сути. Не травил. Не ставил с раннего детства перед выбором — выжить самому или помочь выжить близким. И не назначал наивысшую цену за эту помощь…

Но то, что с ними происходило, было похоже. Инстинктивно или по «воле Стихий», как любили здесь повторять, самые сильные маги "предлагали" себя, боролись друг с другом, учились выживать в довольно враждебной среде ради того, чтобы магии, силы и славы рода становилось еще больше. Чтобы складывались самые подходящие пары. Чтобы деньги вливались в деньги, воины оставались воинами, и каждый мог доказать, что достоин занимать место получше.

И самым лучшим, похоже, было место у ног Правящего.

Эльтар воспринимал это как должное.

Меня же передергивало, когда я замечала, как лебезят перед ним прочие адепты. И — что уж там — адептки. Стайки хлопающих ресницами прекрасных девушек облепляли мужчину каждый раз, как только он где появлялся; и ему, это не было противно.

А с чего было так противно мне, я старалась не задумываться.

Мужчина все больше походил на недоступного правителя, чем на пусть своенравного и жесткого, но знакомого капитана. Оказывался все дальше. Ни словом, ни намеком он не давал мне понять, что интересуется мной и моей жизнью; и я почти привыкла к мысли, что его присутствие вовсе ничего не меняет — а мое ничего не значит. Пока однажды не наткнулась на растрепанную и заплаканную девушку с забинтованными руками. Я её знала — мы учились вместе. И именно от нее мне прилетало несколько неприятных заклинаний, из-за которых я дважды оказывалась у целителей.

По слухам у нее в руках взорвалась пробирка с очень гадким зельем, из-за того, что «эта дурочка так замечталась о том, о ком не следует, что просто перепутала ингредиенты».

Я бы даже не заморачивалась с произошедшим, если бы на следующий день на полигоне неприятность не случилась с одним из второкурсников, который не давал мне прохода. Позже, в столовой — еще с одним.

Вряд ли кто замечал все это, как не замечали и в моем случае — в магической Академии хватало происшествий — но я-то видела!

И была в полном недоумении.

А после еще двух случаев решилась таки подойти к Эльтару, подловив его, когда он возвращался в свои покои один.

— Эл… — чуть запыхалась, потому что пришлось бежать, чтобы его не успел никто перехватить. — Послушай… Может странно, что я спрошу, но… Тут с некоторыми студентами, с которыми… у нас не сложились отношения, что-то творится не хорошее… — я почувствовала себя очень глупо, когда он знакомым движением вскинул брови. — В общем, если ты к этому имеешь отношение, так вот, вовсе нет необходимости… Я сама и… Не надо за меня мстить! — выпалила я, наконец, и почувствовала, как краснею.

— Хм, а тебе не кажется, что ты напридумала себе что-то, и теперь в этой выдумке пытаешься обвинить меня? — мужчина держался холодно и насмешливо; и я обругала себя всеми возможными словами. Ну вот и правда, бред какой! Я потупилась, пробормотала что-то невразумительное, и собралась уж было ретироваться, как услышала совсем уж странное. — Ведь если всё, как ты сказала, мне бы следовало начать с себя, не так ли?

Я в изумлении вскинула голову, но увидела только удаляющюся спину Правящего.

Захр!

Я больше вообще ничего не понимала!

— Как дела?

Я поперхнулась.

Еда, которая по несчастью именно в этот момент оказалась у меня во рту, едва не украсила камзол четверокурсника.

C трудом проглотила довольно вкусные овощи и мясо и уставилась на Канижа. Тот уже усаживался рядом и с совершенно спокойным лицом расставлял тарелки на столе, изящным движением раскладывал салфетку…

И на меня взгляд не поднимал.

Как будто все это было самой собой разумеющимся…

Захр!

Что за новую игру он придумал?! И насколько она опасна?

Быстро осмотрелась вокруг, но все были заняты своими делами — обедали привычными группками, разговаривали. И я тоже так делала, пока не подошел рыжий! Ела одна за столом — как всегда — в своем углу и думать не думала, что кому-то понадоблюсь.

Аккуратно промокнула губы, чувствуя неловкость пополам с тревогой, и выдавила из себя:

- Ты это к чему? Мне казалось, мы решили наши разногласия — но если ты собрался опять…

Рыжий поморщился:

- Я что не могу присесть к тебе поговорить?

- Нет!

Он посмотрел на меня, вздохнул и снова опустил взгляд на свои руки, в которых держал столовые приборы, умело разделывая птицу в соусе — я её потому и не взяла, что так и не научилась толком, не обмазавшись, есть.

Вместо того, чтобы запоминать движения, я рассматривала довольно глубокие и свежие шрамы, которые стали заметны, когда манжеты чуть задрались.

Они же не имеют ко мне отношения?

Аппетит пропал.

- Поранился на уроке? — спросила как можно равнодушнее.

- Урок…хм, да, урок мне преподнесли, — рыжий чуть скривился, поняв, куда я смотрю. А я напряглась еще сильнее. И уже не скрывая нервозности и не выбирая выражений выпалила, понизив голос:

- Какого Захра приперся? С такими странными вопросами? Хочешь, чтобы твои поклонницы выдрали мне волосы? Я же циклы считаю, когда ты со своими дружками закончишь Академию и свалишь отсюда… Или я опять чем-то тебя не устроила? Не так сижу? Не имею права есть в одно и то же время с вами? Не туда посмотрела? Дай уже мне спокойно учиться и…

- Замолчи! — получилось громко, и за соседними столиками стали оглядываться. На скулах рыжего вспыхнули яркие пятна, и он процедил сквозь зубы гораздо тише. — Я хотел извиниться. Был не прав… А род Альмади всегда исправляет свои ошибки. Мог сделать это и раньше, но ты не желала; и шарахалась, и…

- Неуже-ели… — я хрипло рассмеялась, в притворном ужасе качая головой. — Когда ты там хотел извиниться? Когда я горела?

- Это был перебор, признаю… — он вздохнул.

- Признавай. Но извинений не принимаю. Мой род не настолько благороден, чтобы прощать после вялых оправданий, — я начала складывать тарелки на поднос, практически, швыряя их туда.

Каниж же смотрел с искренним изумлением.

- Что? Ты привык, что тебе все прощают? Ну и ты извини, манерам не обучена.

- Я привык, что люди хотя бы разговаривают и выслушивают друг друга!

- А ты меня слышишь? Знаешь, единственный разговор с тобой, который меня устраивает, это наше «общение» в комнате для медитаций. Желаешь повторить? — я встала.

- Захр, Илия…

- О. Ты знаешь мое имя?

- И-ли-я, — было видно, что он старается взять себя в руки. Мы уже оба стояли — и довольно близко друг от друга; и я чувствовала, с каким изумлением смотрят на нас другие студенты. И ненавидела это изумление! — Мы начали не с того…

- Ка-ниж… — передразнила. — Да мы вообще не начинали даже! — я покачала головой и глубоко вздохнула. — Ну чего ты хочешь, а?

- Общаться, — буркнул рыжий и посмотрел в сторону. Да так, что всех, кто сидел в той стороне, смело. И вообще, народа как то поубавилось в нашем углу.