Принц и нищая (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 27

Но мои «любимые» однокурсники постарались сделать все, что можно, чтобы я эту учебу возненавидела. Доставали меня даже в библиотеке, так что готовиться там было нельзя. В столовой, так что я практически перестала есть. И главное, не придерешься! Всё на вид было совершенно невинно и безопасно. А если кто из учителей обращал внимание на возню — что случалось довольно редко, поскольку адептов было много, и все довольно активные — так моментально убирали все видимые и невидимые последствия их воздействий.

Не знаю, чего они ожидали?

Что я начну, наконец, ябедничать? Побегу жаловаться декану? Плакать? Сдамся и подползу на брюхе к зачинщикам?

То, что ожидания не оправдывались, их, похоже, очень раздражало. И «шутки» и каверзы становились злее. Да, они были похожи на уличных детей-оборванцев, нашедших себе развлечение в виде одинокого животного, не могущего даже толком сбежать, но легче от этого не становилось

Меня каждый почти день ждали исчезнувшие учебники — потом я обнаруживала их уменьшенными до крошки, а развоплотить стоило огромной потери сил и времени. Внезапно загоравшийся подол платья. Чувствительные тычки от всех, кто проходил мимо. «Случайно» перевернутые пробирки. Жуткий холод, который напускали на меня одну — что точно стимулировало выучить «обогревающее» заклинание. Чесотка, волдыри по всему телу — однажды мое платье, пока я была на общефизической подготовке, пропитали каким-то порошком, так что я двое суток провалялась у целителей, пояснив, что сама что-то напутала; за что получила выговор и счет за новую форму. Острые, ранящие невидимые стрелы и ножи — от них оставались долго заживающие царапины. Толченое стекло на стуле. Шутки и смех в ответ на мои неуклюжие манеры. Издевки, как после занятий, так и во время, когда каждый норовил перебить меня, пока я отвечала, или же пояснить удивленному преподавателю, что «Илия не выучила ничего, была слишком занята этой ночью, ха-ха», посылая на меня при этом все более изощренные заклинания молчания, чтобы я и правда не могла ничего сказать.

Больше всего я ненавидела вот это. Высказывания, портящие мою и без того не великую репутацию девушки «которой за кое-что дали деньги на учебу». Почему-то раньше меня это не трогало совершенно — да что может трогать ту, кто больше думал о выживании? Думал о том, чтобы остались живы дети? Ту, что соседствовала со шлюхами и ворами; и сама не раз подчищала чужие кошельки и примерялась к роли содержантки, пока другие не сделали общей подстилкой насильно?

Но я изменилась. Я поверила, что моя жизнь может быть совершенно иной. Поверила, что ко мне могут относиться по-другому — и, Захр, я готова была доказывать мечом и магией, что они обязаны относиться ко мне по-другому!

Но пока ничего не выходило.

И подобные высказывания в мой адрес ранили сильнее, чем я показывала обидчикам.

Оставляя открытые рубцы на гордости.

При этом сложилась двоякая ситуация — с одной стороны я сделалась любимым развлечением для всех окружающих, с другой, при малейшем намеке на мой шаг навстречу или необходимость выполнения общих заданий, от меня шарахались, как от заразной. И делали все, чтобы не попасть в пару — на любом из занятий.

Я понимала, кто за этим стоял. Если бы не мерзкая троица, всем этим благородным надоело бы гораздо быстрее, и я вздохнула свободнее. И Пределы с ней, с репутацией и дружбой, — я хотя бы училась без постоянной оглядки, не стоит ли кто сзади! Но Канижу не давало покоя, что я никак не хочу покориться ситуации. Ему. А может что еще — мой дар эмпатии, который я пока так и не успела развить до нужного уровня, пасовал перед постоянной злостью рыжего, который, почему-то, все время оборачивал ее против меня.

Гад!

Он не останавливался, не удовлетворялся все большими моими травмами. Наоборот, как ветер раздувал пламя, так и мое терпение, защита и постоянно растущее на этой почве мастерство раздувало в нем пожар войны. Столь схожий с его магией и характером: его семейка, как я успела узнать, была одной из сильнейших среди огненных магов, а младшему наследничку от далекого предка досталась еще и магия воздуха.

И когда сегодня из душа возле полигона вместо воды «полился» огонь, а воздух сгустился до преграды, которую я не смогла сразу преодолеть, это стало последней каплей. Я должна была переломить ситуацию! Или убраться прочь из Академии, несмотря на все желания и потребности Правящих — в конце концов, они ничего не сделали для того, чтобы помочь мне, так какого Захра я должна была помогать им искать заговорщиков, прячась в этом гадском месте?!

Поскуливая, я попыталась вылечить ожоги в раздевалке, привести в порядок волосы, но знаний и понимания на это не хватало. На коже вздулись безобразные волдыри, все тело покраснело, и я даже не представляла, как добраться к целителям — да я просто не могла натянуть одежду, настолько было больно! Разве что белье…

Рот скривился в злой гримасе.

Может, на это и был расчет? Что я буду сидеть тут, голая и обожженная, до темноты?

Не на ту напали.

Раз они считают, что я слаба, что я пойду на поводу у этих уже даже не шуток, а смертельно опасных действий; раз думают, что я шлюха, которую надо унижать за то, что половина старшекурсниц делала давно, я им покажу, что я обо всем этом думаю.

Я аккуратно натянула белье, непрозрачное и плотное, ученическое. Еще раз прошлась остатками резерва по ожогам — сильно ситуацию это не исправило, но позволило бы без обморока дойти до целителей, которые, слава Стихиям, находились максимально близко от полигона. И вышла, задрав подбородок, из душевой, в которой всегда старалась мыться последней во избежание лишней агрессии.

Не избежала.

Как я и ожидала, зачинщики, все трое, были неподалеку. И с ними еще несколько адептов, в том числе девушек, чьи имена я знала. С кем даже сидела рядом на занятиях.

Я сделала первый шаг; и смех и разговоры тут же захлебнулись.

Несколько девичьих рук в ужасе закрыли рты, а одна сделала шаг назад. Интересно, а чего они ожидали, если человека сунуть в костер? На что рассчитывали? Что я обмажусь землей и тут же восстановлюсь?

Эти маги, что всю жизнь имели дело с силой, взаимными стычками, кого с детства наставники обучали защите и лечению, они даже не в курсе были, что могут сделать их заклинания с неподготовленным человеком! И так постоянно тратящим свой резерв на попытки защититься и хоть как-то существовать…

Но это их не оправдывало.

Я шла медленно, не тушуясь и не скрываясь, босиком по холодной земле, глядя прямо в глаза замершему, лихорадочно покусывающему губы Канижу. И когда подошла, просто наклонила голову и смачно плюнула на его сапоги.

— Завтра. После занятий. Зал для медитаций. Можешь взять своих прихлебателей, — я с презрением оглядела собравшихся, — раз ты без них ничего не делаешь.

А потом развернулась и так же медленно и спокойно, с прямой спиной, двинулась к целителям.

Я не знала формул вызова на дуэль у благородных. Но вряд ли мои действия можно было расценить по-другому. Я не знала, чем это все закончится, с учетом того, что магические дуэли были запрещены правилами. Ну и пусть выгоняют! А если меня убьют — что также было запрещено правилами — то значит так тому и быть.

Впрочем, я больше рассчитывала, что Стихии снова будут милостивы ко мне. Я столько раз рисковала ради близнецов, спасла от смерти Эльтара — неужели они не дадут мне сейчас снова отстоять собственную честь и право на будущее?

У целителей пришлось врать о неудачном эксперименте — впрочем, врать властителям Смерти было не так уж сложно, даже седовласым магам. Потом, понятно, пришлось морщиться от жуткой боли, когда, поругиваясь, меня лечили и вливали восстанавливающие зелья. Ну а дальше отсыпаться, чтобы хоть немного прийти в себя; и утром бежеть в столовую, когда все уже закончили завтрак. На занятия я не пошла — набила булками карманы ученической туники и спряталась в дальнем углу библиотеки с книгами и конспектами. Учиться. Запоминать хоть какие-то доступные боевые заклинания, вспоминать, что мы делали с капитаном Элом…И так без перерыва, до вечера.