Алый снег охотника Лю (СИ) - Прядильщик Артур Иванович - Страница 10

Тут какая штука — чем выше концентрация внимания у наблюдателя, тем ему проще пробиваться и видеть сквозь чужую иллюзию. Ну, и внутренние резервы Ци, конечно же… решают. Но в первую очередь, да — концентрация! Недаром говорят, что достигшие просветления отшельники и монахи в уединенных монастырях и храмах способны видеть мир таким, каков он есть на самом деле… И вот даже не знаю, хотел бы я видеть окружающую действительность «а-ля-натурель» или — не очень? Склоняюсь все-таки к последнему. Ну ее, эту действительность, право слово!

Обо всем этом я думал лениво и отстраненно. Во-первых, мой ментальный контроль за прошедшее время только усилился, и я банально начинаю выдыхаться. Во-вторых, Хана права — надо дать своим мозгам отдохнуть, чтоб они не отправились в миры Сальвадора Дали. Ну, и в-третьих, даже если б никакими ментальными техниками я не владел, то и в этом случае спокойно держал бы себя сейчас в руках — только что мы с Ханой так накувыркались, что вот конкретно сейчас мне не хотелось ни-че-го… И Хане, кажется, тоже:

— Красотка… — Лениво пробормотала она, на миг приоткрыв один глаз. — Хороша-а-а…

Сыграв в «капитана Очевидность», Хана закрыла глаз и снова откинулась на бортик… выпятив зачем-то свою грудь чуть сильнее, чем до этого.

Лисафья. Но не Мара, конечно. Во дворце. Невелика загадка. И вывод тут очень простой — к нам изволила пожаловать матушка Мары Бейфанг. Можно даже отбросить несомненное семейное сходство — вряд ли в ближайшей округе найдется еще хоть одна лисафья. Это огромнейшая редкость не только в наших краях, но даже в далеких северных землях, куда умудрялись, тем не менее, доходить императорские экспедиционные корпуса.

Прибавляем сюда скорость реагирования на наше появление — с момента нашего входа в город не прошло и двух часов. Плюсуем сюда свободу перемещения по территории Твердыни. И легкость, с которой эта женщина, наложница (пусть и наложница кронпринца), получила доступ в купальни Пятого Дома… И не забываем про исчезнувших вдруг слуг, которые перестали в ожидании наших распоряжений отираться даже в коридорчике.

И делаем простой вывод… Точнее, подтверждаем вывод, сделанный задолго до этого: мать Мары Бейфанг, наложница кронпринца Кзана, пользуется при Дворе нешуточным влиянием. В первую очередь здесь индикатором является, само собой, поведение слуг, которые затихарились где-то снаружи купален, не смея даже показываться на глаза. Или это «отмазка» перед начальством, если вдруг тут обнаружат несанкционированную гостью? Дескать, «мы отлучились только на минуточку, а тут эта…» Ну, вряд ли такая «отмазка» прокатит при жестких порядках несения службы здесь, в Твердыне.

И, как вишенка, учитываем во-о-он тот маленький кувшинчик с маленькой пиалкой-блюдечком на маленьком подносике у самых ступеней. А ведь мы с Ханой прямо отказались от любого спиртного… Для тех, кто не понял — визит этой женщины носит запланированный характер.

— Благодарю, юная красавица! — Вежливо склонила голову лисафья. — Исключительно приятно, когда увядающие прелести немолодой Лиз Бейфанг оценены той, чья красота легко затмевает очарование подавляющего большинства женщин.

— Агась… — Вот и вся реакция Ханы.

Лиз? Лизавета? Елизавета? Если вспомнить многочисленные мифы и легенды про лисафий, то это — имя мифической прародительницы всего подвида северных волшебных лисиц. По которому они и получили свое название — лисафьи. Но у этой дамочки только один хвост. Правда, про соответствие количества хвостов у этого волшебного народа персональной силе, опыту и возрасту лично мне ничего неизвестно. В любом случае — столько не живут, так что можно не напрягаться. Вряд ли Прародительницу могли не просто захватить в плен во время одного из походов на далекий Север, но еще и принудить стать наложницей. Видимо, имя взято из уважения к Прародительнице. Почему бы и нет? У людей тоже очень часто в качестве взрослого имянаречения принято использовать имена популярных народных героев или выдающихся людей — считается, что это не просто способно отпугнуть злых духов, а еще и дарует удачу. И в этом мире, кстати, подобный подход имеет смысл и не во всем является суеверием.

Я продолжал молчать. Понятно, что этой женщине что-то от нас нужно. Вот пусть и начинает первой. А мне — тупо лень. К тому же, если угодно, я строго выполняю рекомендации своего лечащего врача, Ханы Бейдао — вести жизнь овоща и не юзать свои мозги кроме совсем уж элементарной мыслительной деятельности — пожрать, поспать, потра…

Лисафья, подобрав хвостик еще выше, грациозно опустилась в воду в двух метрах справа от меня. Осторожно оперлась о бортик, еще более аккуратно накрыла свою высокую прическу (правда, в упрощенном, «банном» исполнении — без большого количества заколок, колокольчиков и украшений) «плиткой» сложенного полотенца, и погрузилась почти по шею. А поскольку вода была прозрачнейшей, то зрелище стало только увлекательней, заставляя на полную катушку задействовать фантазию… если б кому-то пришло сейчас в голову ее напрягать.

— Когда-то я прекрасно стреляла из лука… — Задумчиво проговорила она, пригубив из пиалки.

Вот зараза! Одной-единственной фразой играючи смахнула с меня и накатывающую сонливость, и безразличие!

— И какие же луки используют охотники в северных землях? — Заинтересовался я.

— Пф! — Весело фыркнула Хана.

Лисафья ответила с готовностью:

— Насчет охотников могу ошибаться, а вот воины на моей родине используют березовые и ильмовые луки с можжевеловыми вставками.

— И всё? — Я был разочарован. — Я думал, луки в тех краях куда сложнее…

— Разумеется не всё. — Лисафья позволила себе чуть улыбнуться. — Лук усиливают роговыми подзорами… кое-кто делает даже железные. Здесь, насколько я знаю, это не очень-то принято.

— О-о-о…

Про луки из металла я слышал только там, в том мире. Не знал, что здесь такие тоже встречаются. И тем более не знал, что на севере так хорошо с металлургией! Потому что обычным железом тут не обойдешься.

— Но мне как-то не очень понравилось. — Призналась Лиз. — Лук от этого становится тяжелым, и им труднее управляться. У вас принято закрывать лук кожей. Но в наших краях бывает очень холодно и, к тому же… немного мокро. А еще, по скромному мнению этой Бейфанг, кожа тяжела и только замедляет хороший лук. Поэтому луки в моих краях покрывают берестой…

— На севере тоже стреляют с кольца?

— Ну, разумеется! Разве можно стрелять иначе? — Искренне удивилась Лиз. — Хотя-я-я… те, кто имеет в роду волшебных зверей, могут использовать свои когти.

— Этот Лонг Фан никогда о подобном не слышал. — Честно признался я.

Лисафья тихонько рассмеялась:

— Ну, конечно. В здешних краях не так уж и много представителей волшебного народа, чьи когти не порвали бы тетиву! — Она хитро посмотрела на нас. — Разве что медведи — их когти вполне позволяют тетиве мягко соскальзывать и не портят ее при этом.

— Пф!

— Но они, насколько известно этой Лиз, предпочитают охотиться старым испытанным способом. А воевать — волшебством. Следует признать — это очень разумный подход. Это изыскано, не идет вразрез с нашей природой… это, в конце-концов, честно по отношению к добыче. — И перевела взгляд уже конкретно на меня. — Но этому Лонг Лю Фану следует хотя бы разочек попробовать.

— Почему?

Я затаил дыхание. И лисафья не разочаровала, целиком оправдав ожидания… и даже сверх того:

— Потому что когти росомахи приспособлены к натягиванию тетивы едва ли не лучше, чем у кого-либо еще из волшебных зверей… высокий господин Лонг Лю Фан. — Лиз Бейфанг особо выделила фамилию родителей.

Она с интересом и удовольствием понаблюдала за моим лицом, покивала и посетовала:

— Этот старательный юноша слишком долго держит одновременно свои ментальные щиты и свое Безмолвие. Это может не очень хорошо сказаться даже на его юном, крепком и выносливом, по восторгам моей непоседливой дочери, организме. Еще пагубнее это может повлиять на чистый и могучий разум сего юноши, о сообразительности и хитроумности которого я слышала только исключительно восторженные отзывы. Будет очень жаль, если долгое напряжение хоть как-то повредит это чудо… К тому же я, как любящая мать, должна заботиться о будущем семейном счастье своей непутевой дочери…