Братство тёрна. Помощница профессора (СИ) - Водянова Катя - Страница 3

Рядом был убийца.

Матушка не переживет новости, что еще одна дочь оставляет ее и уезжает из города.

Род Алварес погиб, от него останется только запись в хрониках.

Профессор тяжело вздохнул, вытащил платок и вытер слезы Фредди, а после обнял ее и прижал к своей груди. Фредди чувствовала, как шумно бьется его сердце, а во внутреннем кармане лежал нож или стилет. Вполне обычное дело для бывшего аристократа, Фредерика и сама не выходила на улицу без оружия. Правда, в последнее время предпочитала изящный, чуть длиннее ладони, пистолет спрятанный в специальном кармане на юбке.

- Я могу взять вас на кафедру. Пока просто лаборантом. Будете помогать преподавателям собирать тетради, приносить пособия и таблицы. Только не плачьте, Фредерика, что бы ни случилось, оно того не стоит.

Хавьер слишком долго жил на свете, чтобы верить в россказни о напитке счастья, однако не мог отвести взгляд от серебрянного кругляша в одеревенелых пальцах. Покойный будто хотел откупиться от кого-то, поэтому и не выронил старую, ещё дореволюционную монету.

На лице у мужчины застыл испуг, а точно напротив сердца темнело пятно засохшей крови, других ран Хавьер не видел. Обычный горожанин, лет шестьдесят, самую малость полноват. Костюм от хорошего портного, а не фабричного пошива, но поношен изрядно. Карманные часы с гравировкой "Излюбленному Ф.М..", пенсне и веточка цветущего терна в руке, прямо поверх монеты. Символ одной из подпольных группировок, борющихся за возрождение империи.

Хавьер опустился на корточки рядом с трупом, заглянул в остекленевшие глаза, повертел в руках веточку терна, растер между пальцами запекшуюся кровь, а после прикоснулся к монете.

Привкус дешёвого виски на языке.

Сигаретный дым мешает разглядеть все вокруг.

Девушка-верж с красными волосами извивается в танце.

Его рука тянется к расшитому бисером лифу, оттягивает ткань и прикасается к бархатной коже. Девушка продолжает улыбаться, проводит пальцем по его подбородку, затем вкладывает в руку несколько старых серебряных монет.

Хавьер моргнул, избавляясь от видения, затем обернулся к инспектору, который и написал обращение в его отдел.

- Почему вызвали именно меня?

Следователя по особо важным делам беспокоили нечасто, тем более ради преступлений, которые происходили на Второй городской линии. Проблем хватало и на Первой, а Третья являлась такой клоакой, что даже гвардейские патрули не справлялись с наведением порядка.

- Обычный стилет, вошел точно между ребер. Смерть наступила почти мгновенно, - продолжил Хавьер. - Действовал профессионал, место безлюдное, шансов распутать дело не много. Но ничего угрожающего государственной безопасности.

- Филипп Морено, младший инспектор из шестого участка, - хмурый одноглазый инспектор, точно прошедший войну, кивнул на убитого. - И это уже третий труп на моей территории с терновником и монетой в руке. Притом, я знал Морено, империалистом он не был, скорее - радикальным либералом. Вержей ненавидел и неоднократно выступал за поголовное уничтожение теров.

Ненавидел вержей, но брал монеты у той девушки. А если прикинуть стоимость часов и костюма - не только у нее одной. Дело вполне известное и понятное: не все вержи приобретали заметные отметины, многих из них нельзя было отличить от человека, и за солидную взятку они покупали себе документы свободного гражданина. Так ведь проще: не надо поступать на государственную службу и регулярно отмечаться в досмотровом участке, можно получить образование, а то и вовсе жениться.

За такие дела проштрафившихся полицейских и чиновников отправляли в вечную ссылку на север, но всех не переловить, а деньги многим нужны здесь и сейчас.

Филипп же точно не чурался плотских удовольствий, если вспомнить видение. Но его нельзя использовать как улику, даже озвучить кому-то содержание. Паранормальные способности - особенность вержей и ушей, в крайнем случае - древних аристократических родов, которые сейчас считались уничтоженными или же ассимилированными с другими слоями населения. Поэтому лучше молчать и искать другие улики.

Хавьер встал и огляделся по сторонам. Место пустынное, самая окраина городского парка, рядом бывшая усадьба Бомонтов, а ныне - Дворец гражданской регистрации браков и новорожденных. Кусты с набухшими почками рядом, кованая ограда, и однорукая статуя древней девы, на которую борцы за нравственность набросили рваную тряпку вместо одежды.

Шанс найти свидетелей минимален. Да и время смерти, если верить докладу медика - около шести утра, не самое оживленное.

- Что унюхала гончая? - Хавьер чуть склонил голову, разглядывая жуткое существо в наморднике.

Когда-то оно было женщиной, наверное даже красивой: большие глаза, темные брови и четкие скулы. Губы должно быть полные, но сейчас их полностью скрывал намордник, цепь от которого уходила к одноглазому инспектору. От темных волос гончей осталась рваная мальчишечья стрижка, рассеченная полоской белого шрама от виска к затылку. Длинные конечности с узловатыми суставами, слушались ее плохо, а может гончая просто не хотела выполнять свою работу. Но для нее это единственный способ оставаться в живых: бродячих и бесполезных монстров пристреливали разрывными пулями, чтобы не было шансов собрать раздробленные кости и заживить раны. Одна взбесившаяся гончая могла положить пару десятков людей, прежде чем ее усмиряли.

Она уловила мысли Хавьера, помотала головой и припала к земле, обнюхивая все. Затем потрусила к ближайшему кусту, неловко перебирая руками и ногами, села в траву и глухо заскулила.

- Мег говорит, что убийца или убийцы, ушли через разрыв пространства, нам их не выследить, - пояснил инспектор.

Надо же, “Мег”, обычно вержам давали имена попроще. Всегда не длиннее трех букв, чтобы не путать с человеком. Возможно, эти двое были близки, пока Мег еще окончательно не потеряла человеческий облик. Но это точно не его дело.

Хавьер попробовал найти следы пространственного разрыва, но не заметил ничего кроме помятой травы.

- Нужна более толковая гончая.

- А может сразу убийцу? - хмыкнул один из патрульных, которые все еще охраняли периметр. - Вызвали бы из управления, там наверняка самые толковые гончие.

Хавьер чуть приподнял бровь и подошел чуть ближе к говорившему. Патрульный начал пятиться, пытался затеряться в толпе среди таких же полицейских в черных зимних мундирах. Следователям по особо важным делам, раз уж его вызвали для помощи, полагалось помогать со всем рвением, а не отправлять обратно. За такое могли наказать и неделей ареста. Впрочем, Хавьер не собирался писать доносов. Пара неосторожных слов того не стоили.

- В управлении каждая гончая на счету, - спокойно ответил он. - А по документам за вашим участком числится целых трое.

- Тис агрессивен, его берем только для ночных патрулей, когда благонадежных граждан точно не окажется на улице. Мег вы видели, больше нам предложить нечего, - развел руками другой патрульный.

Тоже немолод, намного старше Хавьера и тоже воевал. Это заметно и по выправке и по взгляду. После месяца в госпитале Хавьер научился точно определять такие вещи. Но этот достойный человек отчего-то пытался юлить и обмануть следователя с Первой линии, точно считал его не умнее гончей.

- Я умею считать до трех, уважаемые, - отрезал Хавьер. - Тис и Мег - это две гончие. Где еще одна?

- Она не совсем пригодна для работы, - отозвался инспектор.

- И в разы опаснее Тиса, - почти одновременно с ним проговорил патрульный. - Ирр - зло во плоти. Только нехватка кадров мешает нам отправить ее в резервацию. Агрессивная, непослушная, себе на уме!

- Но умнее Мег? - Хавьер в упор поглядел на инспектора, но тот поджал губы и промолчал, выражая свое согласие. - Назовите местоположение вашей гончей, я сам приведу ее сюда, а вы пока постарайтесь не затоптать здесь все.

Хавьер чуть приподнял шляпу и кивнул всем присутствующим. С этой гончей что-то неладно, но своего вержа или тера в управлении ему точно не дадут.