Доктор Бладмани - Дик Филип Киндред - Страница 3

• Предыдущая
• 3/64
• Следующая

Все опасения по поводу вас полностью подтверждаются, вы — безумец, и само ваше присутствие здесь подтверждает это. Впрочем, подтверждает ли, спохватился Стокстилл. Совсем не обязательно, такой вывод дисквалифицирует меня как врача. Возможно, занимаясь вами, я вообще нарушаю нормы профессиональной этики. Учитывая то, какие чувства я по отношению к вам испытываю… я просто не способен относиться к вам отстраненно, с беспристрастных профессиональных позиций. Я не в состоянии продолжать оставаться врачом, а, следовательно, мои выводы, мой диагноз, могут оказаться ошибочными.

— Почему вы на меня так смотрите? — Спросил мистер Три.

— Прошу прощения, что? — пробормотал Стокстилл.

— Может, вам неприятна моя внешность? — Настаивал он.

— Нет-нет, — отозвался Стокстилл, — дело совсем не в этом.

— В таком случае, возможно, вам просто претят мои мысли? Вы прочитали их, и их резкость и откровенность заставили вас пожалеть, что я обратился к вам? — Мистер Три резко поднялся и двинулся к выходу. — Всего хорошего, — бросил он подходя к двери.

— Постойте! — Окликнул его Стокстилл и двинулся следом. — Давайте закончим хотя бы с биографическим материалом. Ведь мы едва начали.

Мистер Три остановился, несколько мгновений смотрел на доктора, потом заметил:

— Я полностью уверен в Бонни Келлер. Мне известны ее политические взгляды… Она не участвует в международном коммунистическом заговоре, целью которого является мое уничтожение при первой же удачной возможности. — Он вернулся, и уселся обратно в кресло. Теперь он выглядел относительно спокойным. И, тем не менее, в его позе сохранялась какая-то напряженность — как будто он не мог позволить себе расслабиться в присутствии доктора ни на минуту, понял Стокстилл. Значит, откровенного разговора не получится. Его по-прежнему будут грызть подозрения, и возможно — небезосновательные.

Припарковав машину, Джим Фергюсон, владелец телемагазина, увидел, что его продавец, Стюарт Маккончи вовсе не подметает тротуар, а просто стоит, оперевшись на щетку, и явно пребывает в глубокой задумчивости. Проследив за его взглядом, он понял, что продавец вовсе не разглядывает очередную симпатичную девицу, или какую-нибудь редкую машину — Стюарт любил и то, и другое, и это было вполне нормально — но сейчас он уставился на дверь приемной доктора Стокстилла на противоположной стороне улицы. А вот это уже было ненормально. И вообще, какое его дело!

— Послушай, — окликнул продавца Фергюсон, открывая входную дверь, — ты это брось. Когда-нибудь сам заболеешь, и вряд ли тебе понравится, что кто-то пялится на тебя, когда ты идешь к врачу.

Стюарт обернулся и ответил:

— Да нет, просто сейчас к нему зашел какой-то очень известный тип, только вот никак не соображу кто он такой.

— Только психи подглядывают за психами, — заметил Фергюсон, вошел в магазин, сразу направился к кассе, открыл ее и принялся выкладывать в ящик банкноты и мелочь на предстоящий день.

Ладно-ладно, думал Фергюсон, погоди, вот узнаешь, кого я нанял мастером по ремонту телевизоров, тогда еще не так выпялишься.

— Слушай, Маккончи, — наконец бросил Фергюсон, — Помнишь того парнишку без рук, без ног, который ездит на коляске? Ну, у него еще вместо конечностей торчит что-то вроде тюленьих плавников? Мамаша в шестидесятые глушила какие-то таблетки, вот он и родился калекой. Он все время тут у нас крутится, все хочет стать телемастером.

Не выпуская щетки из рук, Стюарт отозвался:

— И вы, конечно, наняли его.

— Точно, вчера, когда ты был в отъезде.

Маккончи немного подумал, потом заметил:

— Для торговли это, пожалуй, не самое лучшее.

— Почему? Его все равно никто не увидит — он же будет торчать внизу, в мастерской. К тому же, надо и калекам как-то зарабатывать на жизнь, они же не виноваты, что такими родились? Это все немцы проклятые со своей химией.

После недолгой паузы Стюарт Маккончи сказал:

— Сначала вы берете на работу меня, негра, теперь этого урода. Что ж, должен признать, Фергюсон, вы пытаетесь поступать по совести.

Чувствуя, что начинает сердиться, Фергюсон огрызнулся:

— Я не только пытаюсь, я так и поступаю! И никогда не стою без дела и не пялюсь куда не надо, в отличие от тебя. Я человек, который принимает решения и совершает поступки. — Он подошел к сейфу и принялся отпирать его. — Парнишку зовут Хоппи. Он скоро появится. Ты бы видел, какие он штуки вытворяет этими своими электронными руками! Просто чудо современной науки!

— Да видел я, видел, — отозвался Стюарт.

— И тебя от этого ломает, да?

Стюарт отмахнулся:

— Да нет, просто это как-то… противоестественно, что ли.

Фергюсон мрачно уставился на него.

— Только смотри, не вздумай подкалывать мальчишку. Поймаю тебя, или кого-нибудь из других продавцов…

— Да ладно, ладно, — буркнул Стюарт.

— Ты скучаешь, — заметил Фергюсон, — а скука — дело последнее. Она означает, что ты бездельничаешь, причем в оплачиваемое из моего кармана время. Если бы ты работал не покладая рук, тебе некогда бы было стоять и глазеть на бедняг, приходящих к доктору. Я вообще запрещаю тебе торчать на улице. Еще замечу, считай, ты уволен.

— Господи, да как же мне тогда попасть в магазин, или выйти перекусить? Сквозь стену, что ли?

— Нет, входить и выходить ты можешь, — решил Фергюсон, — а вот торчать снаружи — нет.

Скорбно глядя начальнику вслед, Стюарт Маккончи пробормотал себе под нос:

— Ну и ну!

Однако Фергюсон не обратил ни малейшего внимания на слова своего продавца. Он начал включать световую рекламу, готовясь к предстоящему рабочему дню.

Подросток-инвалид Хоппи Харрингтон обычно подкатывал к телемагазину около одиннадцати. Он въезжал в торговый зал, ненадолго притормаживал у прилавка и, если Джим Фергюсон оказывался на месте, просил у него разрешения спуститься вниз, в мастерскую, чтобы посмотреть, как работают два телемастера. Если же Фергюсона в магазине не оказывалось, Хоппи через некоторое время укатывал восвояси, зная, что продавцы его в подвал не пустят — они лишь дразнили мальчишку, да пересмеивались. Но он не обижался. По крайней мере, так казалось Стюарту Маккончи.

На самом же деле, понял Стюарт, он просто не понимал этого Хоппи, с его узким острым лицом, живыми яркими глазами и быстрой нервной манерой говорить, настолько быстрой, что порой, он начинал заикаться. Стюарт не понимал его психологически. Почему Хоппи так хочется ремонтировать телевизоры? Что в этом занятии такого заманчивого? Калека часами торчит в мастерской, и, можно подумать, нет на свете ничего более захватывающего, чем это ремесло. На самом же деле, ремонт телевизоров тяжелая, грязная и не бог весть как оплачиваемая работа. Но Хоппи был исполнен страстной решимости быть телемастером, и вот теперь его мечта исполнилась, поскольку Фергюсон был твердо настроен поступать по справедливости с представителями всех меньшинств мира. Фергюсон был членом Американского союза гражданских свобод, Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения и Лиги помощи инвалидам, причем последняя организация, по мнению Стюарта, являлась ни чем иным, как просто международной лоббистской группировкой, члены которой твердо вознамерились обеспечить достойное существование всем жертвам современной медицины и науки, которых стало особенно много после катастрофы Блутгельда в1972 году.

Тогда, к кому же можно отнести меня самого? — спросил себя Стюарт, сидя наверху в кабинете, и просматривая книгу продаж. То есть, думал он, если у нас здесь будет работать этот калека… я, получается, практически тоже что-то вроде жертвы радиации, как будто темная кожа — результат радиационного ожога. От этих мыслей ему стало не по себе.

Возможно когда-то, думал он, все люди на свете были белыми, а потом какой-нибудь придурок рванул эдак, скажем тысяч десять лет назад, у них над головой бомбочку, и некоторых из нас обожгло, да так и осталось. Просто пострадали наши гены. Вот с тех пор мы и стали такими.

• Предыдущая
• 3/64
• Следующая