Доктор Бладмани - Дик Филип Киндред - Страница 23

• Предыдущая
• 23/64
• Следующая

Кто-то окликнул его сзади. Он обернулся и увидел женщину на стареньком велосипеде.

— Это вы очечник? — спросила она. Вид у нее велосипедистки был строгий, хотя она — темноволосая, в мужской рубашке и джинсах — была хороша собой, и довольно молодо выглядела. Она быстро нагоняла его, велосипед то и дело подпрыгивал на ухабах. — Стойте! Я только что разговаривала с Фредом Куинном, нашим аптекарем, и он рассказал мне о вас. — Она, наконец, догнала его и, тяжело дыша, спешилась. — Понимаете, к нам уже несколько месяцев никто не завозил очков. Ну почему вы не заглядываете к нам почаще?

Элдон Блейн ответил:

— Я не торгую. Просто надеялся выменять у вас антибиотики. — Разговор начал ему надоедать. — Мне нужно добраться до Петалумы, — сказал он, и тут понял, что с завистью смотрит на ее велосипед. Наверняка, это было легко прочитать по его лицу.

— Так мы вам поможем, — сказала женщина. Она явно была старше, чем ему показалось поначалу. Об этом говорили и цвет лица, и морщинки. «Должно быть, ей под сорок, — прикинул Элдон.

— Я член Планового комитета графства Уэст-Марино. И уверяю вас, мы наверняка сможем достать нужные вам лекарства. Разве что придется вернуться и подождать пару часов. Нам просто необходимы несколько пар… Нет, никуда я вас не отпущу. — В голосе ее слышалась только твердость — она не уговаривала, а просто констатировала факт.

— Слушайте, а вы, случаем, не миссис Роб? — спросил Элдон Блейн.

— Точно, — ответила она. — А… как вы меня узнали?

Он ответил:

— Я из Болинаса, и мы внимательно следим за вашими достижениями. Жаль, у нас в Комитете нет человека вроде вас. — Блейн начал чувствовать, что побаивается ее. По слухам, миссис Роб всегда добивалась своего. Это именно она с мужем, Ларри Робом, наладили жизнь в Уэст-Марино после бомбежки. До этого, в прежние времена она была никем, но катастрофа предоставила ей, как и многим другим, возможность проявить себя и показать, из какого теста она слеплена.

На обратном пути миссис Роб спросила:

— А для кого эти антибиотики? Само собой, вам они ни к чему. На вид вы совершенно здоровы.

— Дочурка умирает, — ответил Элдон.

Она не стала подыскивать слова утешения — в мире им больше не было места — а просто понимающе кивнула.

— Инфекционный гепатит, да? — спросила она. — Как там у вас с водой? Есть чем хлорировать? Если нет, то…

— Нет, у нее тяжелая ангина, — сказал он.

— Вчера вечером Дэнджерфилд сообщил, что некоторые немецкие фармакологические компании возобновили производство. Так что, если нам повезет, то вскоре немецкие лекарства снова появятся в продаже. Во всяком случае, на Восточном побережье.

— Вы слушаете спутник? — с завистью спросил он. — А у нас радио полетело, а парень, который всегда его ремонтировал, отправился куда-то к югу от Сан-Франциско за запчастями для холодильника, и вряд ли вернется раньше чем через месяц. Скажите, а что он сейчас читает? В последний раз, когда нам удалось поймать его — ох, и давно же это было! — Он читал паскалевские «Письма к провинциалу».

Миссис Роб сказала:

— А сейчас Дэнджерфилд читает «Бремя страстей человеческих».

— Это, случаем, не про парня, который познакомился с девушкой, и никак не может с ней порвать? — спросил Элдон. — Что-то смутно припоминаю, еще с прошлого раза. Ведь он уже как-то читал эту вещь — несколько лет назад. Парень то и дело снова сталкивается с ней. Слушайте, а она и вправду, в конце концов, погубила его?

— Не знаю. По-моему, в тот раз мы его еще не слушали.

— Да, этот Дэнджерфилд классный диск-жокей, — заметил Элдон. — Лучший из всех, кого мне доводилось слышать, даже до катастрофы. Мы, обычно, не пропускаем ни одной его передачи. У нас в пожарном депо каждый вечер собирается человек по двести. В принципе, радио, наверное, мог бы починить и кто-нибудь из нас, но комитет решил, что это слишком рискованно и лучше дождаться возвращения того парня. Если, конечно, он вообще вернется… а то предыдущий так и сгинул.

Миссис Роб сказала:

— Зато теперь ваша община, наконец, осознает необходимость наличия запасного оборудования. Я всегда говорила, что оно просто необходимо.

— Слушайте, а нельзя ли будет присылать к вам нашего человека? Он будет слушать с вами, а потом рассказывать нам.

— Разумеется, — ответила миссис Роб. — Но…

— Само собой, это будет уже совсем не то, — кивнул он. — Не столь… — Он сделал неопределенный жест рукой. Чем же таким привлекал людей Дэнджерфилд, запертый в спутнике, каждый день пролетающем у них над головами? Связь с миром… Дэнджерфилд постоянно смотрел вниз, на родную планету, и видел, как жизнь постепенно налаживается, видел и хорошее, и плохое. Он отслеживал все передачи, записывал их, а потом транслировал снова, и, благодаря ему, люди чувствовали некое единство.

Он мысленно представил себе этот столь знакомый голос, которого их община так давно была лишена. Вспомнил, как Дэнджерфилд то и дело негромко посмеивается — то ли над собой, то ли над другими — вспомнил, его абсолютную искренность в общении со слушателями, доверительность тона, полное отсутствие какой-либо фальши. Никаких лозунгов, никаких призывов в духе Дня Независимости, которые в свое время и завели людей туда, где они теперь пребывали.

Как-то раз Дэнджерфилд сказал: «А знаете, почему я на самом деле не угодил под бомбы? Почему меня отправили в космос чуть раньше, чем все это началось? Они просто побоялись дать мне оружие. А то я наверняка пристрелил бы какого-нибудь офицера». И тут он усмехнулся, превращая сказанное в шутку. Но это была чистая правда — все, что он говорил, всегда было истинной правдой, даже когда он, казалось бы, шутил. Дэнджерфилд был политически ненадежным человеком и, тем не менее, сейчас он торчал там, наверху, у них над головами, шли годы. И этому человеку они безоговорочно верили.

Из стоящего на склоне холма дома Робов открывался вид едва ли не на все графство Уэст-Марино: его засаженные овощными культурами поля, ирригационные каналы, пасущийся там и сям скот, и, конечно же, лошади. Стоя у окна гостиной, Элдон Блейн, наблюдал за тем, как здоровенный першерон, наверняка используемый на пахоте, тащит за собой по дороге автомобиль без двигателя. Очевидно, настало время что-то привезти из графства Сонома.

Если бы миссис Роб не задержала его, он мог бы воспользоваться этой странной попуткой, и уже скоро был бы у себя в Петалуме.

Тем временем миссис Роб вовсю крутила педали — она отправилась за обещанными антибиотиками. К удивлению Элдона, она оставила его в доме одного, не боясь, что он может ее обокрасть. Блейн прошелся по комнатам. Мебель, книги, на кухне продукты и даже бутылка вина, в шкафах — одежда. Он с удовольствием бродил по дому — все было как в прежние времена, разве только отсутствовали ставшие бесполезными электроприборы.

Взглянув в выходящее на задний двор окно, он увидел большущий деревянный, выкрашенный зеленой краской бак для воды. Значит, сообразил он, у Робов имеется собственный запас. Выйдя из дома, он увидел невдалеке ручей с чистой прозрачной водой.

У ручья стояло нечто вроде тележки на колесах. Он удивленно уставился на нее. Манипуляторы деловито наполняли водой ведра. Тележкой управлял сидящий в ней калека — у него не было ни рук, ни ног. Калека то и дело кивал головой, будто дирижируя невидимым оркестром, а механические руки послушно исполняли то, что им приказывал хозяин. «Воду ворует, что ли? — подумал Элдон.

— Эй! — окликнул он калеку.

Тот мгновенно обернулся и подозрительно взглянул на Блейна. В следующее мгновение что-то больно ударило Элдона в живот, он с трудом удержался на ногах и понял, что его руки крепко прижаты к бокам. Вылетевшая откуда-то из тележки металлическая сетка плотно спеленала его. Оказывается, у калеки имелись средства самозащиты.

— Ты кто? — заикаясь от волнения, спросил калека. — Ты явно не здешний. Я тебя не знаю.

• Предыдущая
• 23/64
• Следующая