Последняя любовь великого дракона (СИ) - Гусарова Александра - Страница 4

Я пообещала связаться с Савельевой, заранее зная ее ответ. В отношении своих пациентов она была крайне категорична. И спрашивать я решила не у нее, а у самого Петруши. На удивление попугай сразу согласился, только поставил условие, чтобы орнитолог не приходила к нам, а мы пошли к ней.

— Понимаешь, Шурочка, я устал сидеть в четырех стенах. Хочу прогуляться по этому миру!

На последней фразе мне было впору насторожиться, но тогда я не предала ей значение. А так как я теперь старалась записывать практически все наши разговоры, то это пожелание показала Петуховой.

— Я все больше прихожу к мысли, что ваш Петруша уникум! — и мне в ее глазах показался алчный блеск. Только отражал он не деньги, а научный интерес. В итоге договорились, что в следующий понедельник, когда в зоопарке будет выходной и посторонних на территории не будет, мы придем. И Маша сможет с ним пообщаться, и я смогу Петруше показать зоопарк, не привлекая лишних взглядов.

Мне для Петруши был выдан специальный наплечник для переноски крупных экземпляров, поводок и крага. По поводу поводка попугай фыркнул, что и так никуда улетать не собирается. На что я ответила:

— Петр, есть правила выгула животных. И это больше для вашей безопасности, чем для людей. А вдруг ты кого-то испугаешься и улетишь, а я тебя найти не смогу.

— Я испугаюсь?! — вот уж не думала, что это так его заденет. — Да я никогда и никого не боялся!

— Даже кошек? — уточнила у питомца с улыбкой.

— А должен? — разве птицы так отвечают?

В итоге мы примерили поводок на лапку. Попробовали сидеть на моей руке в краге и на плече. На руке не получилось. Попугай оказался слишком тяжелым. Я его просто не смогла носить. На плече получилось, хоть и было тяжеловато. Успокоила себя тем, что зоопарк был в двух шагах от дома. А, значит, моих сил должно хватить. И в теплый майский понедельник питомец впервые отправился на прогулку.

Маша ждала нас у ворот. Когда я появилась с попугаем на плече, он охнула от восторга:

— Какой шикарный экземпляр! Вы его рост не замеряли?

— Метр десять с хвостом! — неожиданно выдал Петруша. — Ветеринарный врач обязательно делает все измерения.

— Класс! — Петухова уже потирала руки. — Они же больше метра не растут. А тут такой экземпляр!

— У меня отличная родословная! — с гордостью оповестил нас попугай. — Я отношусь к первородным. Вы знаете, что это такое?

О превородности мы обе были не очень осведомлены. Только орнитолог на этом не стала заострять внимание, а вдруг звонко рассмеялась, махая рукой и вытирая выступившие слезы:

— Саша, как я тебя понимаю! При таких разговорах не то что в интеллект поверишь, но и в черта лысого!

— У чертей лысин не бывает! У них волосистость повышенная! — поделился своими познаниями питомец.

— И откуда ты об этом знаешь? — уточнила женщина.

— Видел! — мне показалась, что птица изобразила жест, похожий на то, как мы пожимаем плечами.

— Скажите, Петр, а можно вас погладить? — попугай совершенно по-птичьи наклонил голову, разглядывая собеседницу. Затем выгнул шею, подставляя под руку то место, которое хотел бы почесать, при этом блаженно прикрыл глаза.

— Да, состояние у него не очень. Но интеллект даст фору некоторым человекообразным, особенно в зеленых комбинезонах[2]! — Маша перестала смеяться. — Надеюсь, когда Савельева его окончательно вылечит, то позволит изучить данный экземпляр более тщательно.

— Я не экземпляр, я — самец! — тут же возмутился он.

— О, этот факт никто и не оспаривает! — улыбнулась Маша и еще раз панибратски погладила Петрушу по голове. — Погуляйте по парку! Ему свежий воздух полезен будет.

— И что это было? — задумчиво произнесла птица, глядя вслед удаляющейся женщине. — Ты меня на опыты собралась отдавать?

— Что ты! Конечно, нет! — успокоила я «самца», немного покривив против истины. — Просто она хочет продлить ваше знакомство!

У попугаев ара есть одна особенность: около глаз нет перьев, просто голая кожа. И поэтому в отличие от других пернатых, видна их мимика, через которую проглядывают эмоции. И я поняла, что Петруша обиделся, но виду не подал. Так скажем «лицо держит». Мы молча шли по дорожкам зоопарка, лениво разглядывая животный мир, томящийся в вольерах. И вдруг услышали крик:

— Петра Дефендер! Петра Дефендер! Вы меня слышите? Это я ваша верная подруга!

Я оглянулась, ища взглядом, кто кого зовет. Вроде бы и нас не касается, но вдруг это бывшая хозяйка Петруши. Нам бы нашлось, о чем поговорить. Хотя в душе я точно знала, что никому него не отдам. И хоть наплечник был достаточно плотным и жестким, я почувствовала, как попугай от этих слов тоже вздрогнул. Посторонних в зоопарке сегодня быть не должно. Только голос был мне незнаком. Да и тембр у него был очень странный, свистящий. Рядом не было ни одного человека

— Петруша, что случилось?

— Шура, Петр Дефендер — мое полное имя. Это кто-то, кого я знаю по прошлой жизни.

Помня, что его отбили от контрабандистов, я незамедлительно предложила:

— Тогда бежим? В Административный корпус никого постороннего не пустят.

— Не-е-е-е, — протянул попугай. — Я же тогда от любопытства умру. Ты моей смерти хочешь?

— Я хочу, чтобы ты был жив и здоров, и никто тебя не обижал, — немного грустно улыбнулась ему в ответ.

Попугай вздохнул, поднял перышки вверх, затем опустил на место и ткнулся ласково клювом в мои волосы, перебирая прядки. Это у нас с ним последнее время такая нежность появилась, а затем прошептал мне на ухо:

— И я не хочу никуда. Мне с тобой хорошо!

До наших ушей снова донесся голос:

— Петра Дефендер!

В этот раз он был ближе, и мы смогли определить, что он доносится из вольера со страусами. У меня в мозгу сразу возникла картинка, что кто-то туда попал, а теперь не может выбраться. Страусы — птицы отнюдь не безобидные. Удар его ноги равен по силе лошадиному удару. И я уже думала, кого можно вызвать на помощь. И тут мы увидели ее. Это была крупная страусиха, которая вытянула шею и смотрела на нас из-за прозрачной загородки.

— Петра Дефендер! Это я! — к разговору с попугаем я уже привыкла. Но чтобы разговаривал страус, видела впервые. А вот Петруша воспринял ее с удивлением, но отличным от моего. Я буквально видела, как он вытаращил глаза и спросил:

— Амельда, а что ты здесь делаешь?

— О, мой повелитель, вы узнали вашу верную возлюбленную?

Попугай нервно дернулся всем телом и прошептал:

— Даже здесь она меня достала…

Его реплика не предназначалась ни мне, ни страусихе. А была полна какого-то отчаяния. А вслух добавил:

— Амельда, тебя сложно не узнать. Тем более что ты всегда мечтала о длинных ногах!

Страусиха вытянула вбок крыло, а потом кокетливо, словно веером прикрылась им:

— Повелитель, вы даже помните об этой моей маленькой слабости?

— Ты не ответила на вопрос, как ты здесь оказалась? — голос птицы прозвучал удивительно жестко, что даже мне стало как-то не по себе.

— Я пошла за вами следом! — я уже не понимала, это показалось, или действительно заметила крупную слезу на глазу у огромной птицы. — Вы же знаете, что я всегда хотела быть рядом!

— Ты же помнишь, что я тебя об этом не просил! И теперь, когда мы относимся к разным видам, между нами не может быть ничего общего!

Тут сзади подбежал крупный страусиный самец и сердито сказал что-то типа «у-ууу-у» или «бу-бууу-бу». Амельда с шумом вздохнула, распушив свое круглое тело до состояния почти идеального шара, резко выпустила воздух и прошептала:

— Все я понимаю. Я уже от него… — она оглянулась на грозного самца, — я от него яйца несу.

Пригнув маленькую голову на изящной шее к земле, страусиха покорно пошла в сторону домика, стоявшего в загоне.

Петруша же резко замолчал, лишь небрежно бросив:

— Шурочка, домой пойдем?

Я решила не тормошить его расспросами, понимая, что птица расстроена и задумчива. Думаю, у меня еще будет время обо всем с ним поговорить.