Последняя любовь великого дракона (СИ) - Гусарова Александра - Страница 21

— Нет, мне все равно жить в это мире. Чем больше я буду иметь друзей и соратников, тем проще будет в нем устроиться. Я достаточно почитал и посмотрел. Понимаю, что перед человеком, появившимся из ниоткуда, проблем будет много и вопросов у компетентных органов тоже.

Я заглянула в глаза с вертикальными зрачками, которые хранили в себе мудрость тысячелетий. И неожиданно для самой себя чмокнула зубастую морду.

Из объятий дракона меня вырвал неожиданный звонок в двери. Петра дернулся и перекинулся обратно в порося, я вытерла следы слез со щек и пошла открывать.

Не успела повернуть замок, как в мою квартиру настоящим смерчем ворвался Григорий Иванович:

— Шура, ты чего творишь? Ты какую там сказку про нас с тобой сочинила? Или у тебя уже маразм на почве недотраха открылся? Тогда найди себе мужика, а в наши с Наташей отношения не лезь! — из его глаз буквально летели искры, а волосы на голове стояли дыбом. Выражение же лица не предвещало мне ничего хорошего.

— Сбруев, стоп! — я позволила себе фамильярное обращение, понимая, что сейчас передо мной стоит не директор зоопарка, а разгневанный самец, чужой самец. И я должна успокоить его любыми доступными мне способами, в рамках приличий естественно. Только Гриша ничего не слышал и не видел. Он пер на меня как танк, изливая проклятья.

Тут из комнаты с визгом выскочил поросенок и кинулся под ноги мужчине. А так как поросенком он был лишь по возрасту, но никак не повесу, незваный гость лихо перелетел через него и плашмя упал на пол. С чертыханиями Григорий Иванович встал на четвереньки, но затем снова опустился на пол, развернулся и сел, привалившись к стене.

— Убери свою свинью! — в гневе выкрикнул он. И если до этого момента мне не хватало смелости для активных действий, то оскорбления Петры я вынести не смогла и со всей дури залепила директору звонку пощечину.

Гриша схватился рукой за щеку, растерянно моргнул глазами и жалобным голосом, который никак не вязался с его брутальной внешностью, спросил:

— А вы чего деретесь?

— Я не дерусь, а пытаюсь привести тебя к тому состоянию, в котором с тобой можно будет нормально разговаривать.

— Ну, если ты считаешь, что с сотрясением мозга я более понятливый, чем без него, то я готов слушать! — более миролюбиво ответил мужчина.

Сказать я ничего не успела, как в незапертую дверь ворвался второй смерч в образе Савельевой. Она окинула взглядом помещение и мгновенно выцепила сидящего у стены Сбруева:

— А я-то надеялась, что Матвеев все врет! А, оказывается, это за моей спиной моя лучшая подруга с моим мужиком… — и с этими словами пощечину получила уже я.

Доля моей, вернее, нашей с Петрушей вины во всем этом была. Не отрицаю. Но не настолько же! Просто у некоторых мужиков (если их так можно называть) слишком длинный лживый язык. Наши действия грозили перерасти в банальный мордобой.

В это время поросенок, который все еще был здесь и, похоже, тоже соображал, что это такое и как из этого безобразия вырваться, громко гаркнул своим баском:

— А ну, всем оставаться на своих местах! Неподчинение главнокомандующему грозит смертной казнью! — последнее предложение было явно лишним. Говорящий свин их и без этих слов впечатлил. Гриша с Наташкой синхронно повернули голову в сторону Петра и застыли с открытыми ртами.

— Чего встали, как истуканы? Проходите в комнату. Рассказывать будем, что да как произошло, — выдал Петра и проследовал первым в комнату.

Гости покорно разулись, прошли и чинно уселись на диван, несмотря на размолвку, все же рядом. Григорий даже как-то постарался сесть чуть вперед, чтобы закрыть Савельеву своим телом, если что-то пойдет не так. Я села в кресло, а Петр продолжил свое сольное выступление:

— Рты закройте. Да, я говорящий свин. И если вы сейчас дружно перестанете на меня таращиться, я вам все расскажу и объясню, кто виноват во всей это неблаговидной ситуации. А на Шуру глазами не сверкайте, она всего лишь жертва обстоятельств.

И Петруша начал свой рассказ. Сбруев с Натальей вначале лишь недоверчиво качали головами. Но когда перед вами сидит поросенок и утверждает, что может говорить, начинаешь ему верить. Тем более что у Петры язык был подвешен в любой ипостаси.

В один миг директор дернулся и пробормотал:

— Не может быть!

Поросенок хрюкнув, повернулся к нему боком и проворчал:

— Можешь меня потрогать. Я живой и настоящий!

В другой момент Наталья лишь тихо присвистнула со словами:

— Это же научная сенсация!

— Нет, я не хочу быть препарированным на опыты. Поэтому надеюсь на ваше молчание! — на это предостережение оба гостя дружно кивнули головами.

Когда рассказ плавно перетек на Матвеева, я заметила, как Гриша сидит, сжимая и разжимая кулаки. И если бы Олег Анатольевич попал к нему под руку, он его бы точно прибил.

— Уволю, к чертям собачьим, уволю и места от него сырого не оставлю! — резюмировал в конце рассказа директор. Я мы с Наташкой были с ним абсолютно согласны.

— Стоп, а вот этого делать не надо! — вдруг отверг идею Петр. — Уволиться он из одного места, пойдет в другое. И там начнет жалобами в ООН какой-нибудь дурочке грозить и жизнь ей портить. Официально же вы ему ничего предъявить не сможете. Сделайте вид, что ничего не произошло. Говорят, что ожидание наказания хуже самого наказания.

Гриша попытался было возразить, но свин не дал:

— А через месяц, когда я войду в полную силу, накажу его так, что мало не покажется. Это будет лучшим уроком ему до конца жизни. И ни одна особь женского пола от этого подонка не пострадает.

— Так уж и не одна, — решила я поддеть своего питомца, когда за счастливой парочкой влюбленных наконец-то закрылась дверь. Слава богу, в семействе Савельевых-Сбруевых снова воцарился мир и порядок. — А его жена, дети?

— Поверь, она тоже от этого только выиграет!

Но что это будет за наказание, он так и не сказал, мотивирую тем, что детали пока не продумал и озвучить не может.

После того памятного дня все более или менее наладилось. По крайней мере, для нас четверых. Петра я в этот список тоже включаю.

И лишь Матвеев ходил с затравленным видом. До его ума никак не могло дойти, почему наши отношения с Наташкой и Григорием Ивановичем совершенно не испортились, и мы общаемся, как и раньше. Не исключу возможности, что он засыплет наш коллектив очередной сплетней, что директор с бухгалтером по питанию и ветеринаром имеет «тройнички» или что-то в этом духе. Но продолжаю верить в своего дракона. Раз он пообещал его очень сильно наказать, то обязательно это сделает так, что тому мало не покажется.

Неделя летела за неделей. Деньги, добытые исключительным свиным нюхом, заканчивались. Но я уже понимала, что мой мужчина, в каком бы облике не был, готов решать проблемы. Поэтому я ему и сообщила

— Петя, у нас деньги заканчиваются. Еще пара дней и я больше не смогу кормить тебя мясом.

Свин на секунду задумался, а потом ответил, вздохнув как самый настоящий человек:

— Думаю, что мой вес подошел к критической норме, и я могу оборачиваться. Но надо бы уточнить. Найди весы, где я мог бы взвеситься!

Я понимала, что масса свина в этом случай очень важна и пообещала, решить данную проблему. Как вы понимаете, домашних весов на 300 килограмм просто не существовало в природе. Промышленные весы, на которых взвешивают туши животных и мешки с овощами, были в зоопарке. Только до него было очень далеко. Пешком идти пришлось бы часа полтора. Ехать на такси? Такого пассажира вряд ли согласиться взять любой водитель. Им не объяснишь, что это разумная тварь. Напрягать Гришу, у которого был малехонький Гец, я не хотела. Поэтому обратилась в ближайший к дому овощной магазин.

- Скажите, смогу я переговорить с вашим директором? — этот вопрос я задала дородной продавщице в сиреневом фартуке и такого же цвета козырьке. До этого ни разу ее в таком красивом одеянии не видела. Обычно они торговали в синих фартуках не первой свежести.