Одинокий некромант желает познакомиться (СИ) - Демина Карина - Страница 37

— Ее убили на берегу?

— Не уверен, — Мирослав Аристархович сыпанул в кастрюлю соли. — Теперь дождаться, когда закипит… понимаете, прилив, море… песок. Если следы и оставались, то все затерто. Но мне кажется, что на берегу убивать не очень удобно. Место открытое. Где у вас тут приправы?

Глеб развел руками. Из приправ он знал соль, которую прежде хранил в круглой банке, но теперь в банке лежало что-то мелкое и круглое, похожее на камешки. Мирослав Аристархович вытащил один, чтобы кинуть в кастрюлю. А на кухню сунулся было Миклош, но увидев чужака благоразумно убрался. Значит, и остальные скоро очнутся.

…надо бы в подвал спуститься, сменить Земляного, заодно пусть поговорит с этим вот… недоверчивым. Не то, чтобы Мирослав Аристархович словом ли, жестом позволил себе выразить сомнение в словах Глеба, но чувствовалось — проверит.

…и мальчишек.

И до Лазовицкого доберется.

Граница, стало быть… на границе наивные светлые мальчишки быстро теряют и наивность, и избыток света.

— Я почти уверен, что убили ее не там, — Глеб позволил себе сесть. Морковь он почистил, а о большем не просили. — Если вы утверждаете, что девушку пытали, то ее надо было где-то зафиксировать. Нас учат правильно вязать узлы, чтобы жертва не могла… уйти. Как учат причинять боль. Знаете, такой предмет, как «Теория и практика прямого воздействия».

— Случалось… присутствовать, — рот Мирослава Аристарховича дернулся. — Иногда… приходилось сопровождать мастера на ту сторону. Было подозрение, что затевается что-то крупное. Шаманы… и курганы… он говорил, что в степи много крови пролилось, что… это нестабильное место.

Глеб кивнул.

Как есть нестабильное. И от души посочувствовал тому мастеру, которому пришлось идти.

— Нам нужно было допросить… просто допросить… а он лучший.

И молчание.

Мирослав Аристархович нарушил его первым.

— Наши… двое потом о переводе попросили. А остальные… они его боялись больше, чем Бертыша, который… я вам рассказывал. Только с ним понятно, от ненависти свихнулся человек, а Мастер…

…удовольствия от чужой боли не получал.

Если бы получал, ему не позволили бы в Мастера вырасти. Произошел бы несчастный случай… неосторожное обращение… глубочайшие соболезнования…

Тьма сама по себе безумие.

Нельзя допускать к ней слабых. И Глебу предстоит следить.

…решать.

И надеяться, что он не ошибется в своем решении.

Печати опять заныли.

— Так что да, я уверен, что попадись девушка кому из… ваших, она умирала бы гораздо дольше. А следы… следов на теле хватает, да… а связывали ее шелковыми лентами.

— Интересный выбор.

Вооружившись дырявой штукой на длинной ручке, Мирослав Аристархович склонился над кастрюлей.

— Почему? — спросил он, пытаясь этой штукой что-то выловить.

— У вас дома есть шелковые ленты?

— Нет.

— И у меня нет.

— А…

— Есть заговоренные шнурки. Бычья кожа особой выделки, укрепленная заговорами. Способна удержать и бешеного перевертня, если что. А шелк — это красиво, но скользко. И нефункционально. Шнурки помыл и все, а ленту поди-ка отстирай от крови.

Мирослав Аристархович постучал штукой о край раковины, стряхивая клочья серой пены. А варево весело булькало. В него отправилась картошка и две банки тушенки, которые полицейский вытащил из шкафа. Тотчас запахло мясом.

— То есть…

— Ленты он купил заранее. Или девушке принадлежали?

— Нет.

— Хорошие хоть?

— Шелковые.

— Шелк бывает разным…

Мирослав Аристархович вздохнул и прикрыл кастрюлю крышкой.

— Вы все еще хотите взглянуть на тело?

Глава 16

…наверное, стоило встать и уйти.

Но Анна сидела.

Она смотрела в узкое окно, стараясь отрешиться от голосов за ширмой, тем более что речь шла о каких-то девчачьих глупостях, которые совершенно точно Анны не касались.

— …а еще эта ерунда с балом…

— …и он, представляешь, говорит мне…

— …нет, такое уже давно не носят. В столице во всяком случае. Сейчас в моде прямой силуэт, но, если хочешь знать мое мнение, то идет он далеко не всем…

Эти разговоры были пустыми, но Анна почему-то продолжала вслушиваться в них.

— …три дома… переговоры идут… папенька намерен с ним побеседовать…

— …пояс должен быть узким, потому что широкий…

— …а я ему…

В какой-то момент она поняла, что ведет себя по меньшей мере глупо. И поднялась, оперлась на трость, потому что проклятье ожило, одарив жгучей болью. Впрочем, та развеялась, стоило сделать шаг. И еще один… и мимо…

Голоса смолкли.

И Анна кожей ощутила взгляды. Настороженные.

Удивленные.

И…

— Вы? — с явным раздражением произнесла Татьяна. — Что вы здесь делаете?

— Кофе пью, — Анна улыбнулась. — Правда, кофе здесь не сказать, чтобы хорош, но его почти нигде не умеют готовить правильно.

Девицы переглянулись.

Фыркнули.

— А вот «Шварцвальд» получился отличный. И действительно вишня свежая… рекомендую.

Она слегка наклонила голову и двинулась прочь, думая лишь о том, чтобы не зацепиться тростью за столик. Или стул. Или… чьи-то ноги? Как здесь тесно.

Людно.

И…

Она добралась до двери и толкнула ее, вдохнув раскаленный солнцем воздух. Хорошо… почти чудесно.

— Анна, — Ольга выскочила следом и подхватила под руку. — Анна, вы нормально себя чувствуете? Простите, как-то неловко получилось… вам помочь?

— Не стоит.

Ее рука была теплой.

— Вы замерзли!

— Сейчас согреюсь.

Раздражение, поднявшееся было, улеглось. Замерзла? Нет, скорее сейчас у Анны появилось ощущение, что она вот-вот вспыхнет.

Жарко.

Горел асфальт.

Дрожало над ним марево раскаленного воздуха. И ни зонтики, ни разреженные кроны деревьев не способны были защитить от жара.

— Вижу, вы познакомились…

— Мы и до того знакомы были, — Ольга слегка пожала плечами. — Светкин отец — матушкин старинный знакомый, а теперь у них какие-то совместные дела. Это он предложил купить дом, пока цена низкая…

Она шла рядом.

Медленно.

Подстраиваясь под шаг самой Анны.

— Мама, правда, хотела другой, который рядом с вашим, но ее опередили. А вы знаете, что ваш сосед…

— Мастер Смерти. Знаю. И его коллега тоже. И… их ученики. Будущие. В смысле, будущие Мастера…

— И вас не пугает?

— Нет.

— Хорошо, — Ольга взмахнула веером. — Здесь невыносимо жарко… я устала от этих суеверий, честное слово. У меня дедушка был Мастером. Добрейшей души человек. Мне его очень не хватает. Вас подвезти?

— Не стоит, я на своем, — Анна остановилась у монстра, который не стал ни менее огромным, ни менее сияющим. И пусть лак несколько запылился, но смотрелось чудовище внушительно. Около него собралась стайка мальчишек, впрочем, державшихся в отдалении.

Появление Анны они встретили дружным свистом.

— Так это… ваш?

— Мой.

— И… откуда?

— Подарок.

Ольга провела пальчиком по капоту.

— Он, наверное, очень вас любит…

— Кто? А… нет, скорее чувствует себя виноватым.

— Я с вами! — воскликнула Ольга, забираясь на пассажирское сиденье.

— А ваш…

— Велю кому-нибудь, чтобы забрали, — она махнула рукой. — Сестры… я о таком и не мечтаю. Матушка все равно не купит… вот, скажите, разве справедливо? Почему Олегу все можно, а мне… но ничего, еще пару лет и свобода…

Странным образом эта девушка при всей ее болтливости не злила.

— Какая?

— Обыкновенная. Папа меня любил… то есть, он и Олега не обижал, хотя… впрочем, не важно. Главное, он знал, что у меня с мамой отношения сложные. Нет, вы не подумайте, мы, конечно, часто ссоримся, но это же не имеет значения, верно? Все ссорятся. Только она думает, что главное мне — замуж выйти. А я не хочу… кому в современной жизни нужен этот замуж? Так вот, папа оставил завещание… какой мягкий ход.

Анна вела аккуратно.

Мальчишки бежали за мотором, свистя и подпрыгивая. Шарахнулась в сторону неказистого вида лошаденка, за что и была обругана.