Один мертвый керторианец - Дихнов Александр - Страница 55

• Предыдущая
• 55/110
• Следующая

— Была вражда, — наконец подтвердил я. — И о-го-го какая! Между Западом и Востоком…

— Забавно! — хмыкнула она.

— Что именно?

— Что между Западом и Востоком. Знаете, на родине Человечества тоже существовал подобный антагонизм.

— Знаю. Я читал об этом. Да его следы и сейчас еще видны по всей Галактике. Но у нас дело обстояло не совсем так: не было противоречия между культурами, религиями, народами. Соперничество шло на личном уровне, и корнями своими оно уходит в седую древность. То есть сказать, с чего или, правильнее, наверное, с кого все началось, сейчас уже никто не может. Однако борьба шла всегда: то открыто и остро, то тайно и подспудно, иногда и вовсе затихая на несколько поколений.

— А как обстояло дело в вашем поколении?

— Скверно.

Глаза Гаэли загорелись, а ноздри чуть раздулись, как у гончей, взявшей свежий след…

— И кто же представляет сейчас Восток?

— Никто, — обрадовал ее я. — Уже никто. До недавнего времени был герцог Per.

— Вот как!.. Ну это, между прочим, на многое проливает свет. Почему, например, он выбрал именно вас с Бренном в качестве козлов отпущения для своих махинаций!

— Тут отчасти, вероятно, и совпадение помогло — симпозиум на Новой Калифорнии, который Бренн должен был посетить. Но при прочих равных он, конечно, с наибольшей радостью записал бы нас в ряды покойников. А мы — его!..

Я невольно вынужден был отметить, что это соображение, прежде не приходившее мне в голову, тоже работало отнюдь не в пользу Бренна.

Однако Гаэль обратила внимание на другое:

— Но изначально Вольфар-то был не один?

— Не один. Их было шестеро на Кертории и четверо тут. Но остальные трое давно мертвы.

— И кто с ними разделался?..

— Да сам же Вольфар и спровадил. Нет худших врагов, чем бывшие друзья, не так ли?

— Но почему?

— Откуда мне знать? Не поделили что-то, наверное… Кто будет главным? Или у кого задница шире? — Я пожал плечами.

Она, однако, даже не улыбнулась, захваченная очередным своим предположением.

— А не мог никто из них уцелеть? Я так понимаю, что ухлопать вашего брата не так-то легко. И если кто-то остался жив, затаился на время, а сейчас начал действовать — как бы здорово это все объясняло!

— Безусловно, — согласился я. — Но это, увы, невозможно. Все они мертвы — окончательно и бесповоротно.

— Ну знаете ли… Всякое ведь бывает!

— Бывает, может, и всякое. Но это — не всякое. — Я чуть помолчал. — Неужели вы думаете, что этот момент не был тщательнейшим образом изучен перед тем, как последние тринадцать принесли клятву? Уверяю вас, был. Не говоря уж о том, что многие погибли на раннем этапе, то есть практически на виду, каждым отдельным случаем впоследствии занимались и Принц, и мой дядя. В частности, они вытащили на свет Рагайна, несколько лет числившегося в погибших. Все же остальные, по их обоюдным уверениям, мертвы. И я не верю, будто они оба могут ошибаться. Это исключено!

— Что ж, придется в это поверить, — не скрывая досады, вздохнула она. — Значит, и тут промах…

Мне почудилось, что я понял, ради чего она завела весь этот разговор. Не скрывая довольной улыбки, я заявил:

— А вы, Гаэль, все ж таки поразительно упрямы. Мы же вроде бы договорились завершить на сегодня поиски подозреваемых в убийстве Вольфара и ждать новых фактов. Но вы так и норовите к этому подобраться — не с той стороны, так с этой, из прошлого.

— Ах, герцог! — она вернула мне улыбку. — Это получилось непредумышленно. Попутно, так сказать. Что мне действительно не дает покоя, так это то, о чем я вас однажды уже спрашивала. Почему вы ввязались во все это? Помните?

— Помню, кстати, и то, что я вам ответил.

— Я тоже. А может, все-таки растолкуете?.. Сами же говорили — все равно я не отстану!

— Ничего. На этот раз я потерплю. Она фыркнула, помолчала, затем напустила на лицо самое язвительное выражение и закатила глаза к потолку.

— Право же, герцог, я начинаю подозревать, что за вашим молчанием кроется некая романтическая история. С трагическим концом к тому же… Что-нибудь в духе любовного треугольника, несбывшихся мечтаний, мести счастливому сопернику…

— Вы находите это пошлым?

Мгновенно осекшись, она опустила глаза, и лицо ее вдруг сделалось испуганным.

— О Господи!.. Неужели я угадала? — нетвердым голосом спросила она.

— Да, черт возьми! — Не в силах дольше сдерживаться, я вскочил с намерением увековечить контуры ее стройной фигуры, прошибив ею дыру в одной из стен каюты.

Но как раз в тот момент, когда я подумал, что наилучшим образом для моих целей послужит дверь, последняя неожиданно распахнулась. На пороге возник Уилкинс, поинтересовавшийся:

— Вы тут, часом, не уснули? Мы уже вошли в атмосферу Денеба. Через полчаса посадка!

Послушайте, герцог, неужели здесь всегда такая мразь? — Этот вопрос Уилкинс задал после того, как смог в третий раз ознакомиться с прелестями денебианской природы.

— Нет, обычно хуже. Мы попали в хороший сезон.

Откинув капюшон и расстегнув плащ, с которого ручьями текла вода, он поморщился:

— Все шутите?

— Видели поручни вдоль дорожки с причала?

— Видел.

— Натянуты для того, чтобы людей ветром не уносило. А мы смогли идти и за них не держаться. Повезло. Хорошая погода.

Несколько жалких матерных слов — вот и все, что придумал Уилкинс, и я мог его понять — даже двести ярдов по поверхности планеты действовали на психику весьма удручающе. Тем более что с ничем не смягченным буйством ветра и дождя майор столкнулся впервые, потому что два прежних выхода наружу — из брюха «Пелинора» в приемный бункер космопорта и при загрузке во флаер, промчавший нас через полпланеты, — состоялись в Сван-Сити, где теперь всюду оборудовали силовые купола, ограждавшие хотя бы от осадков… Впрочем, надо признать, мне прогулка тоже подействовала на нервы: угрюмая серая мгла, несущийся в лицо ветер, вколачивающий струи дождя прямо в кожу, словно и не замечая одежды, скользкий камень под ногами — все это слишком живо напомнило мне о самой, может быть, ужасной неделе моей жизни. Первой, после исхода с Кертории, неделе, которую я провел под открытым небом (всегда затянутом тучами) Денеба IV. Приходилось смотреть правде в глаза: я здорово сдал за полвека праздности — тогда мне удалось выжить, а сейчас, даже несмотря на полмесяца усиленных тренировок, меня наверняка прикончила бы одна только погода.

Все эти мысли не доставляли мне ни малейшего удовольствия, поэтому я охотно откликнулся на призыв Уилкинса, пересекшего тем временем небольшую площадку, на которой мы находились, и подошедшего к ограждению, поставленному со стороны пропасти.

— Нет, вы только гляньте на это! — воскликнул он, опасно перегибаясь через перила.

Встав рядом, я тоже с трудом сдержал возглас восхищения — под нами простирался город. Он тянулся на многие мили от стены хребта, сквозь которую мы только что прошли. Самый настоящий город, по типу тех, которые, как мне казалось, строили на Земле в докосмическую эру. Невысокие дома, проспекты, улицы, даже парки — все переливается разноцветными огнями, полно жизни. Отсюда, с высоты птичьего полета, этот город — Государственный университет Республики Денеб — казался огромным драгоценным камнем, спрятанным глубоко в недрах гор рукой неведомого великана.

— Ну и долго мы будем тут стоять? — поинтересовался Уилкинс.

— Но вы же сами предлагали посмотреть! — огрызнулся я.

— Я предлагал взглянуть, — уточнил он. — У нас мало времени, герцог, не забыли? Если, конечно…

Вместо ответа я развернулся и направился к нише скоростного лифта, оборудованного для спуска от причалов на городской уровень.

Мысль Уилкинса была очевидна: «Если, конечно, мы не собираемся избавился от журналистки навсегда!» Но пока это в мои планы не входило…

Гаэль, как ни удивительно, действительно оказалась мне очень полезна. Потому что в Сван-Сити все вновь пошло не столь уж гладко. Старая история — проходили на Новой Калифорнии — конфликт с власть предержащими… Уже в космопорте мне подготовили пышную встречу — с нарядами полиции и всеми соответствующими причиндалами, однако, использовав способность становиться невидимым, я сумел с ними разминуться. Они, похоже, были несколько озадачены, но не утихомирились и принялись искать меня в Сван-Сити, а за моими товарищами установили слежку. Не знаю уж, чем объяснялось такое рвение, и подозреваю, что не только моим коротким знакомством с королем пиратов; тем не менее мое пребывание в их столице сделалось несколько затруднительным.

• Предыдущая
• 55/110
• Следующая