Тьма, сгущайся! (СИ) - Лейбер Фриц Ройтер - Страница 58

Когда солнце всходило над озером Никарагуа, на другом конце земного шара Бангог Банг смотрел, как золотой шар опускается в воды Токийского Залива, каких-то двенадцать часов тому назад значительно уменьшившегося вследствие большого отлива, а теперь, с приходом прилива, охватывающего весь Вьетнам. Невольно на ум пришла мысль о сейфе, закрытом в каюте «Мачан Лумпур». И о деньгах, которые он взял с «Королевы Суматры». Правда, добыча была незначительной — несколько десятков небольших золотых монет и два мешочка серебра. Но золото — есть золото!

Он прикоснулся к желтому шелковому платку, которым повязал голову, словно пират, и, озорно улыбнувшись Коббер-Хуму, сказал:

— Стоило бы вспрыснуть такую добычу!

— Пью я, пьешь ты — начал высокий австралиец — Хотя нет, ты не пьешь! Ты куришь опиум, потому что религия не запрещает тебе этого.

Бангог Банг опять улыбнулся, но через мгновение стал серьезным. Утром начнется отлив. Он уже решил, на какие останки корабля надо будет начать охоту на этот раз! Настал черед легендарного испанского корабля «Лобо де Оро», битком набитого сокровищами! Утром Тигр Болот сойдется с Золотым Волком!

Первой реакцией Барбары Кац при виде двустволки, которая появилась в окне со стороны водителя, уткнувшись в сгорбленную спину Бенджи, была мысль, что это всего лишь доска или кусок дерева, выброшенный водой на берег, каких было полно на каждом шагу. С самого начала путешествия они постоянно натыкались на разные препятствия по дороге: большой слой наносного песка, кучи листьев, спутанные листья осоки, вырванные с корнем деревья и кусты, гниющие цветы, среди которых преобладали пурпурные. Они видели валявшиеся на обочине трупы людей и животных. (Не останавливайся, Бенджи! — кричала тогда Барбара.) Они проезжали мимо разбитых автомобилей и сельскохозяйственных машин, мимо разрушенных, а иногда и целых домов и овинов. Мимо спутанных клубков проволоки, особенно опасными были мотки колючей проволоки. Однажды они вынуждены были даже уложить ряд осоки на выброшенную водой ограду из колючей проволоки, чтобы не продырявить шины, в другой раз — искать боковую дорогу, чтобы объехать большой завал из разрушенных строений.

Была жара и парило так, что создалось впечатление, будто быстро рассеивающийся туман выходит прямо из-под земли. Конечно, видели они и живых людей, хотя и не так много — некоторые были настолько ошеломлены, что без участия смотрели на проезжающий мим них автомобиль, но многие не отступили перед стихией. Объединившись в небольшие группы, они стойко противопоставляли твердость характера напору воды. Иногда мимо них проезжали люди в машинах или на лошадях, один раз небольшой самолет с громким сверлящим гулом пролетел над их головой.

Второй реакцией Барбары при виде ствола ружья было сознание того, что вот она, та злая минута, которой она опасалась, и слава богу, что в низко опущенной правой руке она сжимала сейчас револьвер 38-го калибра. Она надеялась, что в случае чего успеет поднять револьвер и выстрелить в окно. Третья реакция при виде двустволки была оптимистической: Барбара заметила на стволе свежий след ржавчины и отметила про себя, что если патроны мокрые, у нее есть преимущество и она сможет даже не стрелять, достаточно будет просто пугать нападавших… но все же она не позволила себе так быстро поверить в это.

Голос, ленивый и одновременно грозный, нес в себе что-то от жужжания слепня, который носится туда и обратно по заднему стеклу автомобиля.

— Контрольный пункт! Берем деньги за проезд. Что вы делали…

— Мы только поменяли колесо — быстро вставила Барбара.

— …В Трибли? — закончил свистящий голос.

Итак, подумала девушка, вот мы и узнали, как назывался этот, ужасно разрушенный, городок с завалами на главной улице, по которой они с трудом проехали двадцать минут назад.

Вслух она громко сказала:

— Мы едем из Палм Бич и охотно заплатим за проезд.

Однако, когда она потянулась левой рукой к сумке, лежащей у нее на коленях, две жилистые, сожженные солнцем, руки быстро появились в окне — одна схватила сумку, другая подняла лицо девушки вверх и Барбара увидела худое, небритое лицо с вытаращенными глазами. Она должна была овладеть собой, чтобы не выстрелить в лицо или не укусить эту руку. Однако, через мгновение руки убрались, забирая сумку и голос произнес:

— Старый пень, должно быть, миллионер из Палм Бич. Сумка набита деньгами!

— Он очень болен — сказала поспешно Барбара — И сейчас без сознания. Мы хотим отвезти его в…

— А может быть, это богач с севера, который приехал на юг пошвырять деньгами, который платит черным столько же, сколько и белым, а когда бог подвергает нас испытаниям, трусливо удирает. Предлагаю отдать в фонд Победы, а себе взять этих двух черномазых — ночью будет чем повеселиться. А ну, вы двое, вылезайте поживее! А не то я продырявлю этого мулата за рулем!

Мужчина ткнул стволом под ребра Бенджи.

— Теперь или никогда! — подумала Барбара, но когда она стала вытаскивать револьвер, то почувствовала, что пальцы старого К сжимаются на ее руке с удивительной силой. Кеттеринг грозно откашлялся и громко сказал, громче, чем Барбара когда-либо слышала решительным и не выносящим противоречия тоном:

— Неужели какой-то глупый осел будет оспаривать цвет кожи моего сына Бенджи? Я думал, что имею дело с южанами, а не с бандой карманников.

Возле автомобиля послышался гневный шепот. Через мгновение оружие убрали. Кеттеринг искривляя лицо словно старый гриф, посмотрел на мужчин в комбинезонах, стоящих возле машины и со значением пропел:

— Когда придет конец Черной Ночи?

Человек с жужжащим голосом медленно, словно кто-то вытягивал из него слова против воли, ответил:

— Когда рассветет Белая Победа.

— Аллилуйя! — твердо закончил старый ККК — Прошу передать большой привет вашему Джиму. Бенджамин, поехали!

Машина сначала медленно, а потом все быстрее начала двигаться по шоссе. Эстер, не переставая, повторяла одно и тоже — Бенджи, внимание! — дергая за плечо истерически хохочущего мулата.

Наконец Бенджи немного успокоился и прохрипел:

— Наш старый в самый раз зовется ККК! — Он оглянулся — Прошу прощения… папа!

— Третий Кеттеринг, и три К. Но он тебя не слышит, Бенджи — сказала Эстер — Он снова потерял сознание. Это было слишком для него.

— Я никогда не допускала мысли, что он состоит в Ку-Клукс-Клане — с удивлением прошептала Хелен.

— Благодари бога, что это случилось, девчонка, иначе нам было бы плохо — со злостью сказала Эстер.

Когда рассвет, сначала зеленоватый, потом банановый, стал в конце концов желтым, Брехт принял команду над лагерем, разбитым у скалистого склона. Все, что он делал было весьма загадочным и наверняка еще более раздражало бы, если бы не его сардоническая веселость. Прежде всего, он не стал отвечать на вопросы, относящиеся к цели их путешествия, пока они не будут готовы отправиться в путь.

Он на одну треть уменьшил порции завтрака, меню которого принесли ему на утверждение Ида и Макхит, температурящему Хэнксу он дал пенициллин, предварительно убедившись, что тот не имеет к нему аллергии, а когда Хиксон предложил разбить здесь постоянный лагерь и переждать в нем смутное время, Брехт отрицательно покачал головой.

Они обыскали автомобили бандитов. В одном был заряженный револьвер 32-го калибра, в другом он нашел черную шляпу, которую сразу же нахлобучил себе на голову, удовлетворенно заявив:

— Подходит!

Войтович запротестовал:

— Нет, Рудольф! Не надо надевать эту штуку — она может принести нам несчастье!

Дылда тут же мрачно поддакнул:

— Я бы не хотел, чтобы эта шляпа садиста и убийцы пачкала голову нашего товарища!

— А я предпочитаю добычу доставшуюся от убийцы, нежели солнечный удар — со смехом ответил Профессор.

Затем проверили как работают автомобили. Когда Профессор повернул ключ в стартере и нажал газ, двигатель первой машины сразу же заработал; вторая машина не завелась, но Брехт не разрешил Войтовичу заглянуть под капот. Он приказал слить бензин и масло с этого автомобиля, затем отпустил ручной тормоз, заблокировал руль и позвал мужчин, чтобы они помогли ему столкнуть машину с обрыва.