Тьма, сгущайся! (СИ) - Лейбер Фриц Ройтер - Страница 45

— Кто боится приливов и воды? Наверняка не Дэй, ведь Дэй славный малый!..

В этот момент с зеленовато-белым сверканием погас свет, вместе с ним умолкло и радио. Желая создать себе более уют и комфорт, Дэй поискал свечи и расплавленным стеарином артистически приклеил к стойке бара целых семь штук.

Он посмотрел на свечи — все они красиво горели, огоньки танцевали, словно семь серебристо-золотых красавиц, бросая теплый свет на прекрасные зеленые и коричневые книги, старательно обозначенные красивыми этикетками.

— Сейчас, мои милые, сейчас я почитаю вас — прошептал он сладострастно — Может быть, взять Томаса Харди? — спросил он себя, обходя девичьи огоньки и присматриваясь к бутылке «Олд Бушмилс». — А может быть, взять Эзру Паунд? — он уставился на виски «Ват-69». — Гм-м… что за выбор, боже мой! А как насчет иностранного автора? К примеру, Генрих Гейне! О, кстати! — и с этими словами он широко улыбнулся бутылке с этикеткой «Киршвассер».

Генерал Спайк Стивенс и полковник Уоллингфорд лежали рядом, примерно в полуметре от бетонного потолка, на широком, как кровать, металлическом шкафу. Мэйбл потеряла фонарик, но у генерала он остался висеть на шее, освещая неподвижную поверхность воды, которую от верхнего края шкафа отделяло каких-то пятнадцать сантиметров.

Они лежали неподвижно. В голове шумело от давления разогретого сжатого воздуха.

На стенах и потолке не было ничего такого, на чем они могли бы остановить внимание, кроме разве что решетки вентилятора, находящейся как раз над головой Мэйбл.

Странно низким и одновременно очень далеким голосом генерал сказал:

— Не понимаю, почему даже под таким давлением воздух не уходит туда — он указал на вентиляционную шахту — Тогда бы все было давно кончено. Наверное, воздуховод заблокирован задвижкой на случай попадания радиоактивных осадков.

Полковник Мэйбл отрицательно покачала головой. Она лежала на спине и рассматривала решетку.

— Нужно просто лучше присмотреться — тихо произнесла она через мгновение — Вентиляционная шахта уже полна воды, а в решетке есть выпуклости, напоминающие черные подушечки или кончики больших черных пальцев. Давление воды наверху и внизу сравнялось, во всяком случае, пока, то есть до тех пор, пока что-то не нарушит поверхностного натяжения на этой решетке.

— У тебя галлюцинации — ответил генерал — и пробел в изучении гидростатики. Давление воды под нами больше и поэтому должно было моментально вытеснить воздух…

— Может быть, шахта лифта еще не полностью залита водой — предположила Мэйбл, слегка пожимая плечами — И нет у меня никаких галлюцинаций!

Она подняла руку и ткнула пальцем в одно из ближайших отверстий решетки, а затем быстро вытащила его, когда толстая, как сигара, струя воды брызнула из решетки и с громким плеском ударила в находящуюся ниже гладкую поверхность.

Генерал схватил Мэйбл за плечо.

— Ах ты, сучка! Чтоб тебе сдохнуть! — рявкнул он, потом посмотрел ей в лицо, засунул палец за воротничок ее блузки и сильно, словно намереваясь разорвать его, дернул.

Мэйбл внимательно посмотрела на него.

— Да! — заявил он охрипшим голосом и кивнул — Хочешь ты того или нет, но так и будет!

Он подумал, а потом извиняющимся, но все же решительным тоном добавил:

— Все дороги отрезаны. Только так мы можем найти забвение.

Она сверкнула зубами в улыбке.

— Мы должны это очень хорошо разыграть, ты, сукин сын — сказала она, прищурив глаза — У нас не будет шансов повторить все в случае какого-нибудь прокола, а? — задумчиво продолжала она, четко выговаривая каждое слово — Если нам удастся достигнуть оргазма в тот момент, когда начнем захлебываться, то… мы, пожалуй, должны подождать, пока вода начнет заливать нас… С этим нельзя спешить…

— Прекрасно, Мэйб! — громко закричал склонившийся над ней генерал, скаля зубы, словно череп.

Мэйбл нахмурилась.

— Это еще не все — сказала она тихо, но настолько выразительно, что генерал услышал ее, несмотря на шум льющейся воды — из решетки лились уже три струи — Есть еще кое-что. Но пока мы можем начинать, а потом я скажу тебе, что надо делать…

Она расстегнула мокрый китель, блузку и сняла бюстгальтер. Фонарик, висящий на шее генерала, осветил ее грудь. Стивенс прижался к Мэйбл, и они приступили к делу.

— Не спеши так, ты, сукин сын! — прошептала она спустя некоторое время.

Когда вода была уже в дюйме от их металлического ложа, генерал и Мэйбл на мгновение остановились.

— Как крысы в ловушке — нежно прошептала она.

— Для крысы у тебя совсем неплохая шерстка — засмеялся он — Я почему-то всегда думал, что ты лесбиянка.

— Да — согласилась она — Но не только…

— Помнишь, как нам показалось, что мы увидели черного тигра… — сказал генерал.

— Нам это вовсе не показалось… — прошептала Мэйбл и неожиданно ее лицо осветила улыбка — Смерть от удушения не будет тяжелой.

Она опустила руку в воду, словно лежала в лодке, и на мгновение у генерала создалось впечатление, что так это и есть на самом деле.

— Это цитата из «Принцессы д'Амальфи», генерал. Слова принца Фердинанда. Здорово, правда?

А когда Стивенс в задумчивости нахмурился, Мэйбл, продолжая блаженно улыбаться, развила свою мысль.

— Я читала, что у повешенного перед смертью бывает оргазм, а удушение и повешение это почти одно и то же. Не знаю, относится ли это утверждение также и к женщинам — вполне может быть… впрочем, женщинам не привыкать рисковать. Во всяком случае, действие воды только ускорит удушение, а если бы нам еще удалось соединить его с оргазмом… Ну как, генерал, принесет ли тебе удовольствие убийство женщины? Да, я лесбиянка и спала с девушками, которыми ты никогда не владел. Помнишь ту маленькую, рыженькую из отдела статистики, которая всегда прищуривала левый глаз, когда ты на нее кричал?

— Сначала я буду душить тебя не слишком сильно, ты, жалкая лесбиянка,

— крикнул ей на ухо генерал — Я постараюсь не забывать, что ты все же женщина.

И он снова принялся за дело.

— Ты так думаешь? — попыталась перекричать шум падающей воды Мэйбл. Она протянула руки и сжала у него на шее длинные, сильные пальцы душительницы.

Нулевая гравитация помогала Полу чувствовать себя сравнительно сносно, но несмотря на нее, все тело все равно страшно болело от того, что он лежал в крайне неудобном положении. Несколько раз он мысленно жаловался на боль, надеясь, что Тигрица как-то отреагирует на это, но пока что все было безрезультатно. Когда Пол немного пришел в себя от пережитого ужаса, он попытался задать несколько вопросов. Однако Тигрица сразу же заявила — обезьяний визг! — и на мгновение приложила к его губам свою пушистую фиолетовую лапу. И тут же странный паралич сковал ему горло и нижнюю часть лица — словно кто-то запихнул в глотку невидимый кляп.

Но боль позволила ему, по крайней мере, забыть об унижении. Ведь он был обнаженным! Когда Тигрица сориентировалась, что примитивный разум, разговаривающий с ней, принадлежит человеку, а не кошке, она с презрением прочла его мысли, после чего молниеносно стянула с него мокрую одежду, на мгновение освобождая руки и ноги от невидимых пут. Затем она приступила к анатомическому осмотру тела Пола, причем производила это с таким безразличием, словно имела дело с трупом. И наконец, она прикрепила к его промежности два санитарных приспособления, что человек счел верхом оскорбления.

Отходящие от них трубки вели к той же серебристо-серой емкости, куда Тигрица уже бросила его мокрую одежду. Пол мысленно назвал этот бак «Емкостью Отходов».

В тепле кабины лежать обнаженным было лучше, но, несмотря на это, Пол продолжал чувствовать себя униженным.

Когда Тигрица управилась с ним, не скрывая, что для нее это исключительно неприятное занятие, она принялась за собственные дела. Она вычистила себя и Мяу остроконечным, светло-фиолетовым язычком, потом двумя, очевидно, серебряными, гребешками расчесала шерсть. Ритмично работая расческами, она что-то тихо напевала вполголоса тремя голосами одновременно. Волосы, которые выпадали при расчесывании, она тут же бросала в Емкость Отходов.