Садовое товарищество "Металлург" (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 8

Вырвавшись, толкаю охранника с карабином и мы с Пашкой убегаем.

– Стоять, суки! Стрелять буду!

Начинаем петлять, ныряя по кустам. Топот за нами нешуточный, но побеждает молодость и непрокуренные лёгкие.

– Куда! – заполошно завизжала немолодая Ольга Рахимовна, вынырнувшая перед нами из кустов с растопыренными руками, – не пущу!

В лучших традициях регби подныриваю под ноги, сейчас не до этикета… Что за хрень твориться-то!?

– Ах ты ж бляжий сукин сын, – выругался дядя Коля, услышавший нас, – вертухай ебучий! Мужики!

Мужики собрались быстро, и выслушав нашу историю, начали обсуждать.

– Слыхал я, что там ебень какая-то творится, но значения не придавал, – сказал мрачно один из немолодых работяг, – думал, бабы как всегда преувеличивают. Ну, ходят строем… так погоны на мозги давят, это всем известно!

– Строем, – сплюнул смутно знакомый мужик, которого не помню по имени, но всегда здороваюсь – в соседнем доме живёт, у него ещё дочка с Пашкой встречалась… Нет, не помню, – там всё много хуже, я потом расскажу, охренеешь!

– Мужики! – Влезаю в разговор, – у меня что-то предчувствия херовые! Как бы этот упырь из-за колючей проволоки не полез за мной. Времени всего две недели прошло, а он там походу Зону строит и нас в бараки загнать хочет!

– Да, Саныч, – влез Пашка, – я там реально охуел, когда нас ловить тамошние бабы начали! Прикиньте? Зомбирует он их, что ли?

– Хрена там зомбировать баб нужно, – Почёсывая босые ноги одну о другую, сплюнул Ангел, немолодой болгарин, осевший у нас ещё при Союзе, – случись что, они ж ищут, на кого опереться. А мозгов не всегда хватает, вот и нашли… тварь в погонах. У вас там мужиков мало?

– Ага. Как-то сложилось, что всё больше бабы, а мужики если есть, то так… при бабах.

– Ну вот, он этих баб подмял, вроде как Альфа, – хмыкнул Ангел, – а они уже плешь своим мужикам проели – у кого они есть. Ну или детям-внукам. А сам нашёл таких…

– Мужики! – Прибежал мальчишка, – там колонна идёт! Эти… Гулаговские!

Гулаговские шли под Прощание Славянки, с самодельным лоскутным триколором.

– Баб впереди пустили, – побелевшими губами сказал дядя Коля, влезший на бамбуковый помост перед невысокой оградой, – ах они выблядки, вертухаи ебучие… Бля буду, за бабами с оружием мужики! Сань, глянь там с вышки, кто за бабами!

– С щитами и копьями народ! – Раздался пронзительный детский голосок, – как римские легионы! Щиты из дверей вроде сколочены, здоровые!

– С щитами значит, – родственник как-то значимо переглянулся с таким же стариком, – не зря, значит… Двигай, Лёнечка, на позицию. Женя! Давай-ка дротик, как на тренировках!

Молодая женщина выбежала вперёд и метнула дротик верёвочной петлёй. Петля сработала как рычаг, и метательное оружие вылетело за ограду, вонзившись метрах в ста от неё.

Дойдя до рубежа, колонна остановилась и бабы заполошно разбежались, освобождая дорогу вооружённым мужчинам с щитами выше своего роста.

– Барра! – Донёсся истошный крик, и щиты нестройно ударили оземь, – Барра!

– Не к месту орут, – принуждённо засмеялся Пашка, раздвинув в резиновой улыбке побелевшие губы, – это надо вопить, когда в атаку идёшь.

– Клоуны, – поддерживаю друга, пряча за спиной дрожащие руки, – что ты хочешь от скорбных разумом? Где там Зин Пална? Ща переговоры затеют, к гадалке не ходи.

– Есть люди как люди, есть люди как бляди, – в голос, с большим чувством донеслось до нас, и из операционной вышла тётя Зина, – ну ФСИНовец… Знала ведь, что так или иначе столкнёмся с ним!

Пока главврач ругалась, влез на помост и сел, разглядывая людей через щель промеж жердин. Сел, потому как ноги подламываются, ужас непередаваемый. Даже когда стреляешь куда-то в белый свет, не видя противника – жуть! А вот так, лицом к лицу, да ещё и видишь знакомые лица среди толпы…

– Сбежать, пока не поздно, – мелькает мысль, – из-за меня ведь… ну то есть не прямо из-за меня, но могут выдать, чтобы не обострять.

Вспоминаю о местной живности и снова усаживаюсь на помост. Отчаянно хочется верить, что не выдадут, не сделают разменной пешкой… Оглядываюсь на Зинпалну и дядю Колю, с некоторым облегчением понимаю – не выдадут.

Одетый в старую офицерскую форму, из рядов гулаговцев вышел немолодой мужчина, размахивая длинной жердью, на которой висел триколор и здоровенная ветка с листьями.

– Переговоры, что ли? – Озадачился дядя Коля, – Зин, давай я за дипломата?

– Действуй.

– Тёть Зин, – подхожу я к ней, – может, я смотаюсь потихонечку, всё меньше поводов для драки? Скажете ему, что меня здесь нет и всё такое…

– Смотается он! Ишь! Не ты, так другой повод вертухай нашёл бы, кому непонятно?

– Да всем всё понятно, – тоскливо отозвался полноватый мужчина с длинным луком, – в рот я ебал такое общество, где вертухаи править будут.

– Дома надо было ебать, ёбыри! – Донеслось откуда-то со стороны медсестёр, – правят давно уже!

– Марин, заткнись, а? Вот не хватало… – сварливую бабу заткнули товарки. Настроение у всех, похоже, воинственное. Как-то так сложилось, что среди прибившегося к госпиталю контингента представители той, российской ещё власти, доверия не внушают. А уж ФСИН…

– Хули надо!? – Поинтересовался дядя Коля, выйдя за ворота с веткой зелени в руке, – мы цирк не заказывали, клоуны не нужны.

– Мы не..! – взвился было камуфилированный, но взял себя в руки, – Ивашинников Леонид Фёдорович, как представитель законной российской власти, требует признать его юрисдикцию…

– Чего? Какой такой власти? Народ! – Старик оглянулся назад, – мы что, в Россию вернулись? Так с какого хрена…

– Высокий дипломатический этикет, – нервно оскалилась Дашка, ставшая поближе к нам.

– Чисто неконкретный базар, – пробило на нервное хи-хи меня, – ладно дед, он импровизирует. А тот… дятел как есть. Что, подготовиться не мог или поумнее никого не нашлось?

– Не нашлось, похоже, – отозвалась тётя Надя, зло засмеявшись, – кто за тюремщиками пойдёт? Нет там умных. А это, кажется… да, Максим Панков. Он?

– Он, он, – нестройно отозвались бабы.

– Ёбнутый на всю голову, – вздохнула тётя Надя, – Афганец вроде, но по статье с головой комиссовали. В дурке даже лежал, потом ничего… отпустило. В православие ударился, я сперва радовалась за него – думала, может и присмотрят. Потом в городе его видела – то он с казачками в форме и с нагайкой ходил, то крестный ход организовывал в честь Николая Второго.

– Царебожник?

– Кто? – Не поняла меня женщина.

– Секта такая в православии, Николашку чуть ли не вторым Христом считают.

– Не знаю… – неуверенно, – что-то похожее точно, он по убитому царю много сокрушался и нас покаяться призывал за его убийство.

Ситуация зашла куда-то не туда, воинственно настроенный вертухайский спецназ расслабился и стал с интересом наблюдать за спором. Несколько минут спустя камуфлированного отозвали, а из рядов донёсся искажённый мегафоном голос:

– Я генерал Ивашинников Леонид Фёдорович…

– Сам себе очередное звание присвоил? Да ещё и через ступеньку прыгнул? – Удивилась Зинпална, – быстро!

– … как правопреемник Российской … ации… требую…

Бабы вновь построились перед войском и до нас донеслись звуки российского гимна.

– Россия священная…

– Союз нерушимый, – надрывая голос, начал петь кто-то из стариков. Слова быстро подхватили и вскоре пели все.

– Я ведь никогда при Союзе не жил, а гимн знаю. А российский так и не смог выучить…

Длинная бамбуковая жердь с красной майкой взметнулась над госпиталем.

– Ёбаный пиздец! – Сдавленно прошипел Пашка, – уже идеология в ход пошла. Что-то мне сыкотно, Саш.

– Да мне тоже, – вражеская сторона подняла в глубине строя иконы и пошла… всё так же, с бабами впереди. Видно было, что им адски страшно, но что-то удерживало женщин, в большинстве своём не очень молодых, от бегства. Чтобы заглушить страх, они начали нестройно петь молитвы.