Попала! или Жена для тирана (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 5

— Ваше величество, прошу.

Пузатый, зелёный, большеротый — он чем-то напоминал лягушонка, непонятно с какой целью обряженного в ливрею лакея. Даже пальцы руки, которую он мне протянул, чтобы помочь выйти из кареты, были соединены полупрозрачными перепонками.

Феи, говорящие двуногие квакушки… Какие ещё меня впереди подстерегают глюки?

Или это всё-таки не глюки?

Лягушонок (или вот такой вот необычной наружности карлик) почтительно поклонился, стоило мне спуститься со ступеньки-подножки, и по широкой насыпной дороге повёл меня ко дворцу, выстроенному из светлого с бежевым оттенком, будто топлёное молоко, камня. К нам тут же присоединились какие-то люди: разряженные дамы, расфранченные мужчины. Все дружно и вразнобой поздравляли меня со счастливым замужеством (да уж, счастливее не придумаешь), заверяли, как они безмерно рады, что именно я, Даниэла-Бланка-Федериция Фантальм, стала их королевой и что только такая умница-разумница, как я, достойна сидеть на троне подле их замечательного короля.

Хотела бы я знать, в каком таком месте он замечательный… А впрочем, нет! Мне совершенно неинтересен ни он сам, ни его… хм, замечательные места.

И куда это меня фантазия завела?

— Желаем вам счастья!

— Долгих лет правления! — продолжали наседать преследователи.

— И скорейшего наследника!

Помешаны они здесь все, что ли, на наследниках?

Видимо, это были местные подхалимы. На лицах всех до единого читались откровенно лицемерные улыбки. Я тоже вроде как улыбалась, натянуто и явно фальшиво, мечтая поскорее избавиться от общества всех этих непонятных личностей.

Даже не получилось толком рассмотреть внутреннее убранство дворца — перед глазами мельтешили напудренные лица в обрамлении напомаженных шевелюр.

Вот так, провожаемая пёстрым многоголосым «шлейфом», по широкой мраморной лестнице я поднялась на третий этаж. Один «лягушонок» молчал, и к нему я сейчас испытывала больше симпатии, чем ко всей этой галдящей ораве.

— Ваше величество, я бы почла за честь стать вашей фрейлиной…

— Ах, я бы служила вам верой и правдой до последнего своего вздоха!

— А я из рода Ольтеров, моя королева. Моя маменька на протяжении двадцати лет преданно служила покойной правительнице. Да хранит светлейшая Мириелис её душу. А моя бабушка…

Кажется, ещё немного, и у меня голова треснет подобно переспевшему арбузу. Хотелось сорваться на бег, невзирая на боль в мышцах, и броситься прочь. Прочь от этого пчелиного роя, который продолжал назойливо жужжать и дико меня раздражать. Надеюсь, там, куда меня ведёт мистер Квак, я смогу наконец остаться одна и привести в порядок мысли.

Ещё одни двери, ещё один зал, и «лягушонок», развернувшись к моим фанатам, провозгласил:

— Её величеству необходим отдых перед пиршеством и Тёмным обрядом.

Что, обряда в церкви им было мало?

Вопросы продолжали множиться. Боюсь, у меня действительно скоро голова взорвётся.

Неприязненно взглянув на слугу, придворные начали кланяться и опускаться в реверансах, при этом ещё умудряясь грациозно пятиться. Видимо, поворачиваться к королеве филейным местом здесь было не принято.

Допятившись до выхода, они наконец исчезли, и я облегчённо выдохнула. Мой провожатый толкнул двери, расписанные золочёным узором, и мы оказались в небольшой комнате — что-то вроде дамского будуара или гостиной.

— Спасибо, что помог от них избавиться, — искренне поблагодарила я малыша.

Он обернулся и округлил свои и без того большие навыкате глаза, отчего те, казалось, сразу заняли пол-лица.

— Ваше величество, мой долг служить вам. Для меня честь и радость… и… — залепетал, явно робея.

— Как тебя зовут?

А вот теперь он хлопал глазами, быстро-быстро, и выглядел, мягко говоря, растерянным.

— Я ваш покорный слуга и раб, ваше величество. У таких, как я, не бывает имён.

— Что значит не бывает имён? Имена есть у всех.

«Лягушонок» потупился и, густо краснея (яркий румянец смотрелся очень необычно на зелёных щеках), тихо проговорил:

— Другие презренные называют меня Кролеоном.

Презренные? Судя по ощущениям, у меня по затылку только что пробежала первая трещинка.

— А как насчёт Лео? Каюсь, у меня ужасная память на имена и с детства привычка их сокращать. Кролика… Кроля… в общем, твоё полное имя я вряд ли запомню — точно не с первого раза, а вот Лео запросто.

Малыш резко вздохнул, взволнованно и как мне показалось чересчур растроганно.

— Ваше величество, я ведь просто раб и слуга…

— Ты Лео, — мягко поправила его я.

— Лео, — эхом отозвался он, снова кланяясь, как будто спешил спрятать вновь полыхнувший на щеках румянец.

— Приятно познакомиться, Лео. Я — Даниэла.

Поняв, что последнее уточнение было лишним, выпрямилась и, добавив в голос величественных ноток, проговорила:

— Я хотела сказать, Даниэла — королева.

— А я ваш покорный слуга, — снова затянул он свою песню.

Продолжая кланяться и расшаркиваться, Лео проводил меня в спальню, где вовсю хозяйничали летающие милахи, очень похожие на тех, что осыпали нас с Редом возле церкви крупой и лепестками.

Две феи порхали над разложенным на кровати пышным платьем, щедро посыпая его какой-то мерцающей пыльцой. Другая сосредоточенно рылась в резной шкатулке — одной из многих, что громоздились на туалетном столике. Заметила ещё одну крылатую красавицу, составлявшую цветы в вазе и что-то негромко напевавшую. Такое же мелодичное пение доносилось из смежной комнаты, дверь в которую была приоткрыта.

При виде меня феи дружно ахнули и застыли. Только их крылья продолжали взволнованно трепетать.

— Моя королева! — выдохнули они дружно спустя секунду.

— Не буду мешать вам отдыхать. — Поклонившись в который раз (и не надоедает им), Лео вышел из спальни, претворив за собой двери.

— Доброго дня, красавицы! — бодро поприветствовала я эту необычную компанию.

Они все напоминали хрупкие статуэтки балерин, которые так любила коллекционировать моя бабушка. Ростом с ладонь или чуть больше, изящные и тоненькие. Волосы собраны в замысловатые причёски, украшены цветами и крошечными камнями. Большие глаза, румянец на щеках и поблёскивавшие на солнце крылья, от которых я не могла оторвать взгляд, довершали сказочный образ этих чудесных созданий.

— Красавицы? Мы? — всполошенно зашептались они.

Одна из фей, та, что занималась цветами, пискнула, приложив ко лбу тоненькую ручку, и рухнула на столик в аристократическом обмороке.

— Что это с ней? Ей плохо? — заволновалась я.

Вместо того, чтобы броситься приводить подружку в чувство, феи вразнобой загомонили:

— Но мы ужасны!

— Отвратительны!

— Омерзительны и противны!

Да они себя в зеркале видели?

— Презренный народец!

— Гадкие насекомые!

— Ничего подобного! — заявила я, перекрывая поток глупостей. Хотелось бы мне знать, откуда растут ноги у всех этих комплексов. — Вы все прехорошенькие. И совсем не похожи на насекомых.

Феи молча переглянулись, похлопали глазами и, издав слаженное «ах!», тоже потеряли сознание.

Я что-то не то сказала?

Вернуть их к жизни я не успела. Двери за спиной распахнулись, и в спальню вошла моя недавняя знакомая — мадам Стерва. Обведя комнату цепким взглядом, она нахмурилась и властно поинтересовалась:

— Ты что с ними сделала?

— Просто поздоровалась.

Дама чуть слышно хмыкнула, а потом громко воскликнула:

— А ну брысь отсюда! Пошли вон! Все!

Феи тут же пришли в себя, метнулись к приоткрытому окну и, неуклюже толкаясь, стали одна за другой вылетать наружу. Дождавшись, когда улетит последняя, блондинка закрыла окно и, обернувшись ко мне, сказала:

— Думаю, я задолжала тебе ответы, Даниэла.

Я скрестила на груди руки, с обидой и неприязнью глядя на источник своих бед.

— Вы задолжали мне обратный билет на Землю.

Ведьма кивнула. Стянув тонкие кружевные перчатки, опустилась в кресло возле камина и ровно проговорила: