Завоевание 2.0 (СИ) - Терников Александр Николаевич - Страница 33

Хлопок, как ботаническая загадка, снится ботаникам-генетикам в кошмарах, так как американские его разновидности обнаруживают, что хромосомы хлопка указывают на межокеанское путешествие через Тихий океан с запада на восток их древнего азиатского предка. А это означает, что "распространителем", вероятно, были птицы, если не человек, который на заре истории Америки "привез" хлопок из Старого Света, затем несколькими тысячелетиями позже "подобрал" американский хлопок, в котором развились новые хромосомные структуры, и отвез его назад в Евразию. Но как можно приписывать это птицам, особенно если птицы не едят семена хлопка? У него стратегия распространения не съедобные ягоды, а пух, носимый ветром. А ветры не могут переносить семена на многие тысячи километров. Тогда как же объяснить существование одного и того же хлопка, содержащего одни и те же гены, на обоих континентах? Сплошные загадки истории.

Наше плавание продолжалось. Далее к западу, берег изменился. Подобно черной стене, скальные выступы перегораживали пляжи и уходили далеко в море. Здесь уже приходилось быть настороже, даже с такого расстояния я видел, как морские волны, разбиваясь о подножие гряды из чудовищных валунов и каменных обломков, вздымаются и вскипают белой пеной. Путь к берегу преграждала россыпь валунов и обломков, иные из которых не уступали размерами нашим пятиэтажкам, а между ними неистово бурлили и пенились океанские волны. Они накатывали на утесы, взметнувшись на невероятную высоту, зависали там, обрушивались вниз с таким ревом, словно все громы грянули разом, и снова откатывались, образуя водовороты столь мощные, что сотрясали даже прибрежные скалы. Отойдя подальше от этого негостеприимного берега, мы миновали опасное место.

Потом мы плыли беспрепятственно, легко покачивался на волнах, причем так далеко от берега, что мне удавалось лишь смутно различить зеленую кайму. В ясном небе, сияло солнце, океан был спокоен, словно озеро в летний день. Море было ярко голубым и искрилось на солнце, высоко над мачтами величественно проплывали облака, теплый воздух надувал паруса. Но мы слишком беспечно отдалились от берега и нас подхватило океанское течение, которое начало сносить нас на север, туда к Флориде, причем, что хуже всего, в противоположную от берега Кубы сторону. Пришлось ставить дополнительные паруса и вновь приблизиться к земле. К вечеру мы пристали возле еще одной энкомьенды, и так же сгружали и принимали необходимые грузы.

На третий день плавания берег резко начал изгибаться на юг, мы проходили западную оконечность острова Куба. Океан окружал нас почти со всех сторон, и я вдруг чувствовал себя ничтожной букашкой, оказавшейся на дне огромной голубой чаши, выбраться из которой невозможно. Ночью я видел на небе несчетное множество нависавших надо мной звезд, но это все тревожили мое сердце больше, чем днем. Почти ничего не видно, тут можно куда-нибудь влезть! Но во тьме я успокаивал себя как мог, представлял себе, что нахожусь где-то в более безопасном месте, например, у себя дома в Гаване. Я воображал, будто раскачиваюсь не на волнах, а в плетеном гамаке, и, успокоив себя таким образом, погружался в сон. Но с рассветом все иллюзии отступали: и я ясно понимал, что на самом деле нахожусь где-то в самом центре ужасающе жаркой, лишенной всякой тени, враждебной человеку безбрежной лазоревой стихии. Безудержно пекло солнце, от жары в трюме даже лопнула бочка с водой, но в океане иногда меня развлекали летучие рыбы: бесчисленные мелкие существа с длинными плавниками, которые они использовали как крылья, чтобы выскакивать из воды и пролетать значительное расстояние. Скоро берега опять повернули на север и нам тоже туда, это уже другая сторона Кубы. Южный берег большого острова зарос пышной растительностью, это были высокие кедры и пальмы, а главное красное дерево, из которого в дальнейшем испанцы будут строить свои прекрасные корабли для здешних вод.

Пару раз мы еще приставали к берегам, выгружали и брали грузы, но пора было поторапливаться, чувствовалось, что следующий шторм уже не за горами, и мы на всех парусах торопились укрыться в надежном порту южного побережья острова Куба Тринадад (Троица).

Ливень нагнал мое суденышко, окатил его водой и умчался дальше, что позволило нам всем освежиться, ливень сразу прогнал жару. Но вместе с облегчением пришла и тревога, ибо дождь принес с собой ветер, и на море началось волнение. Погода резко переменилась. Наш корабль начал подскакивать и болтаться, словно маленькая щепка, и очень скоро доски трюма не выдержали и туда начала поступать вода. Пока ее еще было относительно немного, и моряки выстроились цепочкой, чтобы вычерпывать ведрами из трюма морскую воду. Нам конец! Ан нет, быстро установили помпы и несколько матросов, сменяясь, встали за их деревянные рычаги- коромысла, дело сразу пошло веселей. Впрочем, несколько ободряло еще и то, что ветер и дождь пришли сзади — с юго-запада, как я рассудил, вспомнив, где находилось в то время солнце, — так что меня, по крайней мере, не относило дальше в открытое море, а наоборот подгоняло к спасительной гавани. Тут на нас обрушился яростный шторм, усиливавшийся с каждым часом. Целый час наш неуклюжий корабль стонал и скрипел под ударами урагана, который увлекал нас вперед. Как бы не проскочить мимо безопасной гавани, тогда всем нам крышка. Судно трещало по всем швам, течь усилилась. Казалась, что наше беспомощное судно оказалось целиком во власти бурных волн. Вот и спасительная гавань, надо постараться туда проскользнуть и чтобы нас не выкинула на песчаную косу или же не бросило на камни. Тогда наша гибель стала бы неизбежной.

Но все же, еще до того как шторм разразился в полную силу (а пока была лишь его прелюдия), мы удачно проскользнули в защищенную бухту и стали на якорь. Теперь уже шторм не так страшен, наш корабль здесь защищен от ветра и волнения, но, поработать всей нашей команде придется. Матросы быстро убрали намокшие паруса, теперь якоря надежно удерживали Мудреца в гавани. Рейд здесь был достаточно глубоководный, чтобы не боятся сесть на мель, все это место хорошо укреплено природой, так что катастрофа нам теперь не грозила. Успели. Я посмотрел на городок, он расположился у великолепного рейда, защищенного косой. Из гущи индейских хижин "богиос" едва выступали десятка два испанских домов, да еще на холме, возвышающимся над бурлящим морем, возвышалась глинобитная часовня. Этому городу всего четыре года.

Всю ночь продолжался аврал, все вычерпывали воду, перекладывали груз, спасая его от воздействия воды, и в тоже время молились, чтобы якорные канаты выдержали напор ветра. Но, наступил расцвет, и к утру море, по счастью, утихло, иначе бы мы наверняка утонули. Тем временем порывистый шквалистый ветер сменился устойчивым бризом и пользуясь им мы приблизились к самому берегу и тут стали на якорь. Все команда возблагодарила господа за свое спасение. Тут на корабле молитв читается как бы не больше, чем в церкви: на восходе солнца — "Радуйся Богородица", днем- "Отец наш" и вечером "Аве Мария". Эти молитвы возникают в глубине души моряков, которые после благополучно пережитой ночи всегда рады снова увидеть свет солнца на спокойном или бурном, но всегда опасном море:

"Слава свету и святому кресту и Господу нашему праведному и святой Троице. Слава душе нашей и Господу, подарившему ее нам. Слава дню и Господу, пославшему его нам".

В гавани, кроме нашего судна, укрывалось еще два корабля. Город Тринадад — морские ворота расположенного дальше вверх по реке испанского города Санкти-Спиритус (Святой дух). Это крупный промежуточный порт на Кубе. Как известно завоевание острова началось с его восточной части, более близкой к уже завоеванному испанцами Гаити, там сейчас и располагаются все крупные испанские поселения, а вот к нам на запад, в Гавану испанцы пришли несколько позже, до этого покорив весь остров. А так как ветры и течения более благоприятны на южном побережье Кубы, то естественно, что эта промежуточная стоянка оказалась очень востребованной в наших местах. Любопытно, что официально тут никакого порта нет, так как соответствующего разрешения на это не получено и пошлины и взятки нужным канцелярским чиновникам не уплачены. Как умные люди говорят: "Не все чиновники у нас продаются. Многие уже проданы". Но, тем не менее, порт в реальности существует, и торговля ведется и наш губернатор Веласкес, не только смотрит на это сквозь пальцы, но и даже помогает, чем может здешним жителям. Естественно, не забесплатно.