Ночи с бессмертным(ЛП) - Сэндс Линси - Страница 19

Томаззо последовал за Эбигейл по пляжу к опушке леса. Он остановился, как только достиг тени. Он не хотел вторгаться в ее личную жизнь, ему просто нужно было спрятаться от солнца. Прислонившись к стволу большой пальмы, он смотрел на океан, рассеянно потирая живот рукой.

Сегодня утром он чувствовал себя ужасно, даже хуже, чем накануне. К сожалению, он точно знал почему, и мало что мог с этим поделать. Томаззо нужна кровь. Вчера он испытывал легкие спазмы желудка от жажды крови. Сегодня эти судороги усилились и распространились дальше. Каждый орган в его теле подвергался нападению, поскольку наночастицы, дающие ему силу и скорость, искали кровь, чтобы поддержать себя.

Какой бы идиллией ни была это маленькая aventura с Эбигейл, а порой и восхитительной, Томаззо нужно было добраться до цивилизации и источника крови. Иначе он может потерять контроль и напасть на Эбигейл. Он не хотел этого. Прошлой ночью, занимаясь с ней любовью, он уже был слишком близок к этому. Это было после того, как она прервала их поцелуй, чтобы выкрикнуть его имя с такой потребностью. Стремясь удовлетворить эту потребность, Томаззо целовал ее в шею, расстегивая и стягивая с нее джинсы. Когда он прижимался носом к ее горлу, запах ее крови легко ощущался сквозь кожу, и он чувствовал ее пульс на своих губах и языке. Клыки Томаззо тут же выскользнули и царапнули ее кожу. Как раз в тот момент, когда он собирался бездумно вонзить их ей в горло, он понял, что делает, резко сел и встал на колени, чтобы как можно дальше отвести клыки от ее горла. После этого он позволил себе только ласкать ее. Больше не было ни поцелуев, ни облизываний, и он отказывался рисковать, занимаясь с ней любовью, так как боялся, что может ненароком укусить ее от возбуждения, если снова приблизится к ее горлу.

К счастью, Эбигейл, казалось, не возражала. По крайней мере, после первых секунд удивления. Но как только он положил ее руку на доказательство того, как сильно ее тело радовало его, она, казалось, была в порядке.

Томаззо почувствовал, как его член затвердел при воспоминании об ее твердой, шелковистой руке, скользящей по нему, и иронично улыбнулся. Он знал, что к этому состоянию можно привыкнуть. Как его спутница жизни, Эбигейл всегда будет оказывать на него такое влияние. Прикасаясь к ней, пробуя ее на вкус, занимаясь с ней любовью ... черт, одна мысль о ней и один взгляд на нее быстро вызывают в нем такую сильную реакцию. Он определенно встретил свою половинку.

«Теперь надо просто держаться за нее», – подумал Томаззо и заподозрил, что потеря контроля и нападение на нее вряд ли помогут в этом.

Вздохнув, он оттолкнулся от дерева и направился к воде. Ему не нравилось находиться на солнце. Это только увеличит его потребность в крови и повысит шансы потерять контроль, но ему нужно было остыть и подумать. Он должен как можно скорее доставить их в цивилизованный мир, но этот план пока не приносил большого успеха.

Эбигейл не виновата. Правда, прошлой ночью она быстро устала, но после короткого отдыха решила продолжить путь. В конце концов, именно его неспособность держать руки подальше от нее остановила их.

«Возможно, ему следует крепко обвязать свой член виноградной лозой», – подумал он. Таким образом, любой вид эрекции причинит ему достаточно боли, чтобы убить его возбуждение. Идея имела свои достоинства. По крайней мере, попробовать стоило. На самом деле одной только угрозы такой боли может быть достаточно, чтобы избежать контакта с Эбигейл, решил Томаззо, ныряя в воду и начиная плыть.

– Значит, ты бросила медицинскую школу, чтобы ухаживать за матерью.

Услышав это замечание, Эбигейл взглянула на Томаззо. Это был не вопрос, скорее утверждение, но она все равно кивнула.

– Думаю, это было трудно, – серьезно сказал он.

– Какая именно часть? – сухо спросила она. – Бросить школу было очень плохо. Но смотреть, как моя мама исчезает вот так ...? – Она устало покачала головой. – Никто не должен так страдать. И ни один ребенок не должен быть свидетелем этого.

– Я сожалею, – пробормотал Томаззо, поймав на мгновение ее руку, а затем пожав.

Эбигейл удивленно взглянула на него, в ответ на проявление привязанности. Она полагала, что не должна удивляться. Он держал ее за руку, когда они шли прошлой ночью, и сделал гораздо больше, потом на песке, но это было вчера. Сегодня же…

Томаззо отпустил ее руку, как будто ее прикосновение обожгло его, и Эбигейл пришлось подавить вздох, когда она закончила мысль: «сегодня Томаззо, казалось, старался изо всех сил избегать любого контакта с ней». По крайней мере, после того, как она ушла искать свое уединенное место. Когда она впервые проснулась, он помог ей подняться, подтянул джинсы и даже застегнул их, но это был последний раз, когда он прикасался к ней.

Эбигейл вернулась из своей короткой прогулки в джунгли, чтобы найти его плавающим, и решила, что это хорошая идея. Но в тот момент, когда она разделась до лифчика и трусиков и пошла в воду, он вышел и сказал, что пойдет искать кусок дерева, который можно использовать как копье. И это был тот самый человек, который вчера отчитывал ее за то, что она плавает одна? Внезапно, ее плавание в одиночку стало, по-видимому, в порядке вещей.

Эбигейл быстро закончила купание и вышла из воды, намереваясь дать лифчику и трусикам высохнуть, прежде чем снова натянуть джинсы и майку. Высушить мокрую одежду тоже казалось хорошей идеей, но Томаззо настоял, чтобы она немедленно оделась. Одежда высохнет на ней, сказал он, и лучше быть готовым ко всему. Поэтому она быстро натянула мокрую одежду.

Вместо копья Томаззо вернулся из джунглей с полудюжиной кокосовых орехов. Она полагала, что он не смог найти ничего, что можно было бы использовать в качестве копья. На завтрак им пришлось довольствоваться кокосовыми орехами. Она не возражала. Рыба тоже была бы хороша, но ей нравился кокос. Кроме того, когда вы голодны и испытываете жажду, кокосовая вода и кокосовая мякоть подобны манне. Однако Томаззо уговорил ее поесть побыстрее, чтобы они могли отправиться в путь. Эбигейл была немного удивлена этим, так как раньше он думал, что путешествовать ночью было лучше, чем днем, но она ничего не сказала, просто выпила, быстро поела и встала, чтобы присоединиться к нему, когда он сказал, что пора уходить.

Теперь они шли по краю джунглей, пробираясь по песку, но в тени, и все это время разговаривали. По правде говоря, Томаззо задавал короткие вопросы, а Эбигейл отвечала, рассказывая ему о своей жизни. Он вообще почти не разговаривал. Он слушал, мрачный и бледный, и она начала волноваться, что он мог подхватить что-то серьезное.

– Твой отец? – внезапно спросил Томаззо.

Эбигейл посмотрела в его сторону, снова отметив, что его кожа была очень, очень бледной, и напряженное выражение его лица усилилось. «Похоже, ему больно», – подумала она, нахмурившись.

– Ты никогда не упоминала о нем, – добавил Томаззо, когда она не сразу ответила на его вопрос.

– О. Он не был частью моей жизни, – пробормотала Эбигейл, затем спросила с беспокойством: – С тобой все в порядке?

– Прекрасно, – коротко ответил Томаззо. – Почему он не был частью твоей жизни?

Она заколебалась, уверенная, что это новое раздражение – признак того, что с Томаззо не все в порядке, но, в конце концов, объяснила: – Он был маминым школьным возлюбленным, который обрюхатил ее, а потом захотел, чтобы она сделала аборт. Мама отказалась. Она хотела меня, поэтому он бросил ее, уехал в колледж, а затем переехал в Калифорнию, и больше его никто не видел и не слышал.

– Никогда? – спросил он, потрясенный этой мыслью.

Эбигейл заколебалась, но потом призналась. – Я получила от него открытку, когда умерла мама. Его семья в нашем родном городе услышала о ее смерти и сообщила ему эту новость. Очевидно, они также сказали ему, что я учусь в медицинской школе, что было ошибкой, так как я больше не училась там, – горько сказала она, а затем добавила: – Он хотел приехать на ее похороны и встретиться со мной.