Пекло (СИ) - Верт Александр - Страница 20

«Они убийцы, преступники, звери, – напоминала себе Карин. – Не смей их жалеть!»

Сама себе приказывала, но при этом наблюдала, как взрослые суровые дядьки радуются воде словно мальчишки, играющие в реках ее родной планеты.

Шеф проводил Карин до барака, понимая, что парням будет чем заняться.

– Главное не вылезай, – предупредил он. – Я вернусь – напомню про тебя, а так они пока и не вспомнят, и парня своего придержи.

– Как ты понял, что он мой парень? – испуганно спросила Карин и по ошарашенному выражению лица Шефа догадалась, что ничего он не понял, просто сказал эту фразу машинально, видимо заменяя словом «парень» какой-то очередной неприличный термин. – Прости, я не… Забудь, что я сказала, ладно?

– Это, блядь, все усложняет, – выдал, наконец, Шеф, справившись со своими эмоциями, но указал ей на диван, а сам вышел из барака.

Сейчас было не до разборок о ее связи с капитаном. Ему нужны были они оба, желательно живые, а еще лучше – на их стороне. Хорошие бойцы тут на вес золота, а рукастый техник и вовсе бог. Техник с волшебной дыркой между ног – сверхбог. Шефа это бесило, но факт оставался фактом.

Он хотел было уйти в сторону склада, чтобы прихватить кое-что еще из оружия, но все же заметил что-то в тени барака. Огонь на главной площадке почти потух, его бликов хватало Шефу, чтобы заметить тень и буквально поймать за руку Тибальда.

– А ты что здесь делаешь? – спросил он строго у испуганного мужчины.

– Так я это… ну, я подумал, присмотрю, мало ли чего, – пролепетал Тибальд.

– Думать – не твоя работа, – тут же ответил ему Шеф и со всей силы приложил Тибальда носом о стену, заломив руку. – Будешь возле нее ошиваться, я тебе грабли переломаю, а полезешь – яйца отрежу. Ты для клана бесполезный элемент, так что беречь тебя я не буду. Усек?

Тибальд что-то булькнул жалобно в ответ. Тогда только Шеф его отпустил, осознав, что перестарался. Настоящего гнева он от себя не ожидал, а теперь смотрел на товарища со сломанным носом, который плевался кровью, вытирал ее руками, а та текла струей и капала с локтей на песок и не испытывал ни малейшего сожаления.

– Тебе очень повезло, что у нас снова работает насос, иначе был бы красавцем. Дуй к парням, пока я тебе еще чего не сломал кроме носа.

Тибальд глянул на него бегло, но явно ждал совсем иного, потому, перепугавшись, дернулся от Шефа в сторону, а тот стоял, смотрел ему вслед и думал, что его впервые раздражает один из Демонов. Бывало, что он с кем-то не ладил; было дело, даже враждовал до того, как стал Шефом. Новички и вовсе почти всегда поначалу его ненавидели, а тут все было слишком мелко: и в рожу не дать, и пристрелить как бы не за что.

– Воевать с неравными утомительно, – говорил ему когда-то прежний Шеф еще в первый год обитания в Пекле.

– Тогда почему вы возитесь со мной? Мальчишка вроде меня не может быть равным.

Бывший префект рассмеялся и тут же дал ему по лбу кулаком, хорошо хоть не со всей силы, а так, «чтобы профилактическая шишка, – как он выражался, – вылезла».

– Равенство – оно не в физический силе и не в возрасте, равенство – оно в силе духа, так что прекращай выкать и соберись, я-то видел, на что ты способен.

Олли тогда казалось, что ни на что он не способен, а тот раз, ну и тот что был до, и еще тот который… в общем, все то что было – лишь случайность, везение и не более того.

– Ага, конечно, – на эти размышления говорил Кирк, – а я розовый слоник.

С этими словами он вытаскивал из штанов член, видимо чтобы доказать, что хобот у него есть, и тогда уже пятнадцатилетний Оливер хотел дать по лбу кулаком этому здоровому парню. Он даже пытался, правда вышло это только через три года, но все же вышло, а значит, где-то во всем этом смысл был.

Глядя вслед Тибальду, Шеф думал, что вот теперь этот смысл, кажется, поймал, хоть и не сможет выразить словами. Просто тот же Роберт, в сущности, слабый, местами даже беспомощный мог много больше, чем этот крепкий телом мужчина и такой мелкий своей душой, или что там у людей в Пекле на ее месте?

Он показался Шефу дыркой в трусах, прожженной сигаретами, рядом с огромными вулканами. Только подобные собственные мысли заставили Шефа стукнуть себя по лбу – так, для профилактики – и поспешить к складу. Ему пока не до лирики. Взяв еще один пистолет с глушителем, единственный у Демонов, он отправился в лагерь Волков в одиночку.

Судя по тому, как ехали машины Ястребов, встретить их вероятность не велика, а Волков встречать и не страшно. Его они не тронут, если первым стрелять не начнет, а если начнет – всех тронут и сожрут, кроме разве что Карин, она им скорее всего понадобится живой.

Чтобы наверняка не столкнуться с людьми, выйдя из лагеря, Шеф поднялся на каменное плато. Тут можно было встретить скорпиона, особенно ночью, когда они выползали на охоту, да и змеи почему-то встречались, хотя, казалось бы, прятаться им там негде, но любой зверь для Шефа не так страшен, как человек.

Шел он быстро и тихо, как умел наверно только он. Ступая сразу всей ногой и плавно перенося на нее вес, он позволял хрусту камней под ногами сливаться с шумом ветра и таять в ночной тишине, а если отойти от края достаточно далеко, то с песков пустыни его будет не видно.

Такая дорога заставляла делать крюк, да и спускаться к Волкам придется в опасной зоне; если дежурный пугливым окажется – может и выстрелить, но Шефу непременно надо было поговорить без свидетелей с Вожаком, чтобы не объяснять ребятам, почему он так сильно пытается вылечить еще один член и рот. Почему парни почти забыли, что они всегда на войне, Шеф не понимал, хотя после одного раза с женщиной уже не мог представить, как это можно заменить механическим трахом чужой задницы. Только несмотря на все это, он все равно не мог понять, как можно забыть о стрельбе и постоянных стычках с Ястребами, такими же естественными, как жара в Пекле.

Поминать Ястребов в пути, видимо, не стоило. Только он о них подумал, как вдруг услышал тупую, но до боли знакомую песенку.

– Я найду тебе травку для любой радости. Я подарю тебе чувства для любой сладости.

От этого мерзкого голоса в темноте у Шефа аж в животе все скрутило в узел. Он присел и даже коснулся земли, чтобы взять себя в руки. Сколько бы лет не прошло, а тело словно боялось не только сока кактусов, но и всего что с ними связано. Благо Шеф хорошо понимал, что все это только проблемы его сознания и даже запах кактуса со вспоротым боком никак ему не повредит, даже не одурманит, потому пройти мимо не мог. Когда еще ночью в пустыне он сможет встретить этого человека?

Песенка перешла в невнятное насвистывание, и узел под ребрами словно развязался. Шеф ползком приблизился к краю и посмотрел вниз. Там на небольшом песчаном возвышении росли кактусы, а среди них ходил человек, худой остроносый мужчина, и насвистывал свою паршивую мелодию.

«Докер, сукин, мать его, сын», – зло подумал Шеф и не смог не навести на него дуло пистолета. Пристрелить эксперта в наркотиках у Ястребов ему всегда хотелось. Первое время в лагере Демонов он даже видел сны, где не ему эту зелено-голубую дрянь в вены вводят старым металлическим шприцом, а он вгоняет ее прямо в голову этому страшному человеку, которого веселят чужие мучения. Теперь же, когда он мог бесшумно выстрелить, делать этого не хотелось. Этого было мало.

Память услужливо воскрешала старые картины, почти позабытые, где кожаные ремни не дают пошевелиться, удерживая тело на столе, а седовласый остроносый мужчина с мерзкой улыбкой полной гнилых зубов поет эту гребаную песенку, а потом вгоняет иглу ему в бедро. Руки исколоты уже так, что колоть там просто некуда.

Тот период, когда от уколов все тело мгновенно расслабляется, давно прошел и от густой жижи по телу идет судорога. От нее дергаются и замирают в напряжении ноги, потом руки, а потом скручивает все внутри и хочется орать, но в глотке все тоже словно сжалось, и орать уже не выходит.