Академический дефектив (СИ) - Юраш Кристина - Страница 54

— Оно здесь! — раздался незнакомый голос. — Огромное, страшное, зубастое!

Единственное, что у меня огромное — это подушка безопасности при падении на живот! Единственное, что у меня страшное — это работа. А на счет зубов тут не поспоришь!

— Уничтожим его в его логове! Где специалисты по контролю магических существ? — шелестели голоса, описывая меня так, что я начинала себя бояться.

— Лохматое! Рычит! — встрял кто-то, задыхаясь. — Вот такое! Нет! Больше! У него когти!

— Да не было когтей! — возразил еще один голос, внезапно осмелевший от набежавшей группы поддержки. — Крылья были, а когтей не было!

Я уныло вздохнула, а толпа набегала, обсуждая то, что облюбовало мужской туалет.

— Ну тогда это не грифон! — авторитетно заявил кто-то. — Может, плавун?

— Да нет же! Это вендиго! — спорил кто-то, пытаясь перекричать нарастающий гул.

— Это гарпия! Гарпия! Видали ее глаза! — заорал женский голос. — Гарпия! Да я что? Гарпий никогда не видела!

Еще немного и в туалете Министерство поселится дракон!

— Это — призрак. Призрак сотрудника… Помните, в отделе по прогнозам работал… этот…,

— слышались щелчки, активизировавшие воспоминания. — Клайв. Да! Или Генри. Не помню точно. Ему не дали премию, и он исчез.

Все замолчали, а я тяжко вздохнула, понимая, что меня решили дружно похоронить.

— Так я сама оформляла ему документы на увольнение! — в гнетущей тишине страха перед бывшим коллегой послышался голос, вселяющий уверенность в то, что отсюда иногда уходят живыми. — Он сейчас работает продавцом в книжном… Женился… Недавно видела…

Вздох разочарования прокатился по собравшейся делегации, ожидавшей посмертной мести со стороны бывшего коллеги. А было ли за что?

— Я предлагаю выжечь все! — спохватился кто-то, а ручка двери скрипнула. — Открываем дверь и просто пускаем туда заклинания!

— Может, боевым магам сообщим? — спросил кто-то трусливым голоском. — Это не в нашей компетенции!

— Ага, ты еще к министру сходи! Я вообще не могу, когда он на меня смотрит. У меня капли пустырника кончились к нему в кабинет заходить с отчетами! Я потом три флакона за раз выпиваю! — возразил писклявый голосок. — Нет уж. Сами разберемся!

— Давайте на счет «три»! — предложила одна чистая и добрая душа.

— Что у нас здесь за очередь? — послышался знакомый голос и шуршание возле туалета.

— Там дракон! — пискнул кто-то, а все наперебой начали перечислять магических существ, словно разгадывали кроссворд.

— Русалка! — спорил кто-то, но потом воцарилась тишина. Топот удалялся, а догадки, которые разносились по коридору, становились настолько невероятными, что даже я слегка приуныла, недооценив фантазию людей.

— Это демон, которого кто-то вызвал, чтобы правильно составить отчет с первого раза! — предположил кто-то, а двери кабинетов заскрипели.

— Иди сюда, демон, — послышался голос, а я выходила с повинной. Меня уводили в кабинет, плотно закрывая дверь.

— Ну как? Научилась? — спросил демон, прищурившись. А я тяжко вздохнула. — Давай, тренируйся… Разрешаю. Даже воротник ослаблю.

— Ты высокий, — горестно вздохнула я, понимая, что на таких, как демон, мне придется охотиться со стремянкой.

Он сел на диван, не сводя с меня взгляда и подзывая к себе жестом. Я смотрела на его руку в перчатке, а потом переводила взгляд в голубые глаза. Каштановые волосы разметались по спинке, а верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, обнажая шею. Я смотрела, словно зачарованная на обтянутую черной кожей перчатку.

— Кусай, — мне подставили шею, а я сглотнула, приближаясь и проклиная себя за это. — Тренируйся.

— Нужно положить руку на шею, — сбивчивым голосом произнесла я, прикасаясь к его шее так нежно, что у самой перехватило дыхание. — Зажать вот здесь.

Я гладила нужную точку, осторожно отводя его волосы ему за спину. Моя рука лежала на его шее, а я с мольбой заглянула в глаза, слыша, как он снимает перчатки. Прикосновение напоминало ожег, от которого по телу разливалась пьянящая дрожь. Губы мои пересохли, а я застыла, глядя на обнаженную шею. Его любимая разрушила мою жизнь. Мой отец разрушил его жизнь. Я имею право убить его. Он имеет право убить меня. Мы имеем право мстить друг другу, ненавидеть, проклинать…

— Теперь ты можешь отомстить. За все. Если сломаешь медальон, я умру, — послышался голос, пока перед глазами стояли дальние родственники, которые с равнодушием кормили меня, лечили, покупали мне простенькие подарки на праздники, потому что так было нужно. Потому, что я свалилась им, как снег на голову, и до того злополучного дня они даже не подозревали о моем существовании. — Я могу даже подсказать заклинание. Если тебе станет легче, то можешь сделать это прямо сейчас. Я закрыл дверь.

Я сглотнула, трогая его волосы и чувствуя, как рука скользит по моей спине.

— Желание — это субъективная вещь, — вздохнула я, сидя на его колене. — И то, исполнилось оно или нет, судит только тот, кто загадывал. Можно пожелать много денег. Но для кого-то и сто золотых — предел мечтаний, а кому-то и миллиона мало. Точно так же и с любовью. Кому-то нужно, чтобы ему бросили под ноги весь мир, а кому-то достаточно, чтобы его.

Мой голос дрогнул, а я сжала губы, глубоко и прерывисто вздохнув.

-. чтобы его. Просто обняли, — дрожащим закончила я, чувствуя, как мой голос становится таким тихим, что я сама себя едва слышала. — Просто не бросили одного в тот

момент, когда страшно, холодно и одиноко……Мне большего не нужно было. Просто

вовремя вытереть слезы и обнять. Для меня это и есть любовь. Я не просила у тебя мир к ногам. Не просила страсти. Не просила поцелуев и обручального кольца. Может, мне просто нужно знать, что в этом мире есть тот или та, кто прижмет тебя к себе. Так что мое желание исполнилось. И теперь ты тоже можешь отомстить. Тебе есть за что. И это было бы справедливо, принц Азраил.

Он молчал, и я молчала, слыша биение своего растревоженного воскресшей болью сердца.

— Я никогда не смогу ее заменить, — вздохнула я, а неведомая горечь сжала горло. — Даже если очень сильно захочу. Я никогда не буду улыбаться так же, как она. Никогда не буду прикасаться к тебе, как она.

Я положила руку ему на сердце, а меня обожгло такой болью, что от которой отпрянула, глядя на кончики своих пальцев.

— Может, мне не нужно ничего говорить, — прошептала я, чувствуя, как застыла его рука, гладящая меня. — Ты ни в чем не виноват, но я прощаю тебя. Прощаю. Но ты ни чем не виноват.

Я встала, осторожно приблизившись к его губам и прикоснувшись к ним в сухом, но таком горьком поцелуе.

— Теперь я понимаю, почему отгребаю в каждой Академии, — улыбнулась я, смахивая слезы. — Это — твоя месть. Как ты сказал? Превратить мою жизнь в ад? Я не прошу у тебя прощения. Хотя, если бы знала тогда, то, наверное, загадала бы именно это желание и, чувствую, что стала бы бессмертной. Мне пора.

Я смотрела с нежностью в голубые глаза, чувствуя застывшую на мне руку.

— Знаешь, — сглотнула я, вспоминая свою работу. — Если однажды ты не придешь на помощь, если однажды ты бросишь меня на произвол судьбы, если однажды я пойму, что помощи ждать неоткуда, то я все пойму… Мне пора. Верни меня в Академию.

Рука бессильно опустилась, отпуская меня, а я отвернулась, чувствуя, как меня переносит в мрачную комнату Академии. Отдернув штору, я уселась на подоконник, обнимая колени и глядя с улыбкой в закат, возвещающий начало новой учебной ночи. Спать почему-то не хотелось, а я щурилась на алую полосу, чувствуя на сердце странную легкость.

Не знаю, сколько я просидела, любуясь, как выступают веснушками на ясном небе сверкающие звезды. Рядом уже стоял бокал с кровью, который мне принесли на завтрак, а на крышке гроба лежало платье.

— Вас вызывают к куратору! — послышался голос за дверью, а я случайно толкнула бокал, видя, как кровь разливается по полу.

Дверь кабинета открылась, а на меня смотрели глаза Андреса и ждал неуютный стул.