Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна - Страница 25

Петр читал письмо Ольги практически только зайдя в офис. У него была назначена встреча с Галиной, PR-директором, и женщина вошла в кабинет с неформальной кружкой кофе в руке. Петр кивнул коллеге присесть и вернул взгляд к письму. Стерев все имена, он отправил письмо коллеге. – Галь, это не относится к работе. Прочти, пожалуйста, и скажи что думаешь. Галина прочитала текст быстро, профессиональным взглядом отметив какие-то лишь для нее интересные моменты. Подняла взгляд к Петру. – У этой женщины куча проблем, Петь, но... я понимаю, почему ты спрашиваешь. Сейчас и междометие не каждая самка осилит, а уж письменно выдать подобный текст... это как машина времени, потрясающе... – Галь, я не о ее эпистолярном стиле спрашиваю, остынь. – Почему же? “Кто ясно мыслит, тот ясно излагает”. А эту даму воспитали не только ясно мыслить, она не просто твоего круга, она из тех самых мамонтов, что... это... это Ольга. Петр опустил голову. Потом вовсе поднялся и отошел к окну. Галина не стала поворачиваться. – Я не скажу Мише, не беспокойся. – Ты уже сказала. – Черт... – Галина поднялась, – прости меня. Петь... – Сам дурак. Они молчали с минуту. – ...ты все еще хочешь знать, что я думаю? – Ну, говори уж. Хуже не будет. – Она не любит мужчину, которому написала это. Ты же это хотел услышать? – Да. Почему ты в этом уверена? – Да это не любовное письмо! Это письмо человека, который отчаялся справиться с чем-то сам и ищет помощи и защиты. Она всю жизнь была ограждена, пристроена, если хочешь. Из-за Мишиной спины многого не было видно, а в ее случае – и, слава Богу! Ольга со школы всех бесила своей высокоморальной интеллигентностью, за которой и пряталась. Да, это способ самосохранения, бессознательная защита, но Миша ей просто дал все, что нужно, не озвучивая ее проблем. Наверно, она и сама не понимает, почему не может жить без него. – Почему ты думаешь, что она не может без него жить?! – Петь... – В какой фразе ты это увидела, черт побери? С чего ты это взяла? – Петь... – она помешкала, но все же сдалась и зачитала: “Я боюсь не дождаться вас и сойти с ума. Здесь тысячи... здесь всегда один вид из окна: снег и забор... Вы нужны мне. Ваша сила, ваша поддержка и ваша любовь”. – Надо вытащить ее оттуда! – Петь, у вас разные темпераменты, разные карты. Вы вообще слишком разные. – С кем мы разные?! Галина кусала губы, глядя на Петра и подбирая слова, которые он совсем не хотел слышать, но требовал произнести. Отчаявшись подобрать достойную аналогию, она опустила взгляд и скривила губы. – У мальчика было два питомца: кошечка и собачка. Он их очень любил. Одинаково сильно. И они любили его за кров и корм, теплоту и заботу, за безусловную, не от чего не зависящую любовь. Мальчик вырос, и его питомцы выросли вместе с ним. Они не умеют жить без его теплоты и заботы... они могли бы найти себе пропитание и крышу над головой, но ничто и никто не заменит им главное – хозяйскую любовь, их принадлежность прекрасному человеку, делающему их жизнь осмысленной. Ему так легко обеспечить все их потребности, а они ничего не могут дать взамен, кроме... – Галь, будь ты мужиком... Резко поднявшись и не глядя на Петра, женщина стремительно покинула кабинет. – ...дура.

Стук в дверь раздался около восьми. Ольга формировала отчет руководству и не ждала гостей. Повернув голову к двери, она подождала: возможно, показалось. Тут же раздался дверной звонок, отметающий все сомнения. – Петька? – удивилась она. На лице расползалась подозрительная и радостная полуулыбка. – Что-то случилось? Ты один? Что ты здесь делаешь? – Привет, – ответная улыбка Петра казалась жалкой, он взглянул вдоль коридора, напоминая, что его еще не впустили. – Проходи... – С утренним рейсом полечу обратно, – Петр прошел в центр комнаты и осмотрелся. Квартирки не руководящих сотрудников станции были одинаковыми. Когда на Арктику-1 приезжал Михаил или Петр, кто-то из учредителей или представитель заказчика, они размещались в более презентабельных помещениях. Впрочем, Петр оглядывался не из-за удивления факту проживания подруги в обычной комнате. Замерев у двери, Ольга видела, что друг детства собирается с мыслями и это у него не получается. – Что-то случилось? – спросила она с тревогой. – Я, в общем-то, по делам, – начал Петр и обернулся. – Во сколько ты прилетел? Почему не предупредил? Ты один? Петр несколько натянуто засмеялся и прошел к окну. Присев на подоконник, вытянул ноги. Ольга села на краешек рабочего кресла. – Я без Мишки, если ты об этом. Прилетел около часа назад, отмылся с дороги и... – И с утра улетишь? – перебила Ольга. – Какие же дела ты можешь решить ночью? – она замолчала, в упор глядя на друга. – Очень важные, – проговорил он тихо, снял очки и поднялся. Подойдя к подруге, Петр присел на корточки перед ней, обхватив ее бедра ладонями. – Я хочу уйти от Мишки... не перебивай... планирую уехать из страны. Хочу забрать тебя с собой, – Петр поднял взгляд. – Выходи за меня замуж, Олька. Давай уедем вместе. Ольга опустила взгляд, но уголки губ выдали мимолетное презрение. Потом она вздохнула и, высвободившись, отошла к окну. Петр замер посреди комнаты. – Не обижай меня так, уходи. – Что?! – Я не эстафетная палочка, Петь, и не кубок победителя. Не ожидала, что ты решишься на это когда-нибудь... – женщина развернулась, – нет, не предложить мне что-то, это как раз в вашем вечном сражении вполне закономерно... что ты решишься уйти от него. – О чем ты? Я люблю тебя, и ты прекрасно это знаешь! – О да, я помню. Ты обнаружил в себе чувства более глубокие, чем дружба, через пару минут, после того как узнал о том, что мы с Мишей встречаемся. Теперь у тебя появилась возможность размазать его по стенке... ничего не скажешь – друг. – Зачем сейчас о нем? Я делаю тебе совершенно конкретное предложение. Мы уедем. Он не тронет тебя, если ты будешь со мной. Ольга невесело рассмеялась, быстро утихла. – Свое предложение ты начал: я хочу уйти от Мишки. За этим должно было последовать: “Помоги мне это сделать”. – Помоги мне это сделать, – проговорил Петр глухо, – и я помогу тебе в том же. Быстро приподняв подбородок, Ольга поджала губы. – Не заставляй меня забыть все годы нашей дружбы. Уходи. – Зачем так, Олька? – Петр подошел к подруге, потянулся ладонью к щеке. Одернув голову, женщина сделала шаг назад и уперлась бедром в подоконник. – Кто нам ближе? Мы всегда были вместе. – Втроем. И ты всегда принадлежал ему. Как и я. И всегда будешь... – Подумай. Я не тороплю. Будет, как скажешь. – Уходи, Петь, – ее голос истончился. Петр видел, что Ольга сдерживается из последних сил, чтобы не заплакать. Наклонившись, он попытался ее поцеловать. Подруга не отвечала и не сопротивлялась, будто окаменев. Когда спустя несколько мгновений он вышел, Ольга села на кровать и заплакала. Пару часов спустя, приняв душ и успокоившись, она совершала вечернюю прогулку к Валету. Необходимости посещать живой проект не было, но прогулки перед сном по станции вошли в привычку. Члены проектной команды привыкли к этому и уже не дергались, когда куратор заходила в мониторную в неурочный час. Потом Ольга поднималась наверх на дальнем лифте и возвращалась в свою комнату. Сегодня вечером она планировала поступить также. Ожидая лифт, краем глаза куратор заметила движение справа по коридору и, не ожидая увидеть что-то необычное, обернулась. Фигура человека была достаточно далеко. Выйдя из бокового прохода, он направлялся по коридору от лифтов. Створки открылись, Ольга собиралась подняться к себе, но вернула взгляд к свернувшему в очередной коридор человеку. Ей показалось, что черная шевелюра принадлежит Калману. Если так, то удивительным было не то, что он гуляет по станции в это время, а то, что делает это в одиночестве. Ольга направилась за человеком, которого приняла за американского куратора. В коридоре, выбранном заинтересовавшим Ольгу мужчиной, было пусто. Замедлив шаг, она направилась вперед. Ольга периодически бродила по станции, но в кабинеты доступа не было. Продвигаясь вперед, Ольга читала дверные обозначения и думала о записи всего происходящего на станции. В реальном времени на нее вряд ли кто мог смотреть, но при любом происшествии Липа мгновенно выдаст все записи по требованию. Женская подозрительность и любопытство заставили Ольгу запросить доступ в ближайший кабинет, потом следующий. Что ей будет? Ольга не боялась возможного недовольства СБ корпорации. Наверняка, все знали, кем куратор приходится президенту корпорации, она привыкла к свободе действий и желаний. Рядом с Михаилом ей всегда и все позволялось. Если бы не строгое воспитание, вседозволенность и безнаказанность могли бы развратить. Михаил многое давал, но в обмен забирал все. В памяти всплыли их игры втроем. В них Мишка был злым колдуном, его родительский дом – замком, Петр – благородным рыцарем, а Ольга – похищенной и спрятанной в одной из множества комнат принцессой. Принцесса обнаруживалась с переменным успехом, а спасалась еще реже, потому как нередко, устав от поисков, Мишка и Петька забывали о ней и забирались в интерактивные кресла, чтобы поиграть в шутеры или гонки. Поняв, что про нее забыли, Ольга напускалась на них со всей яростью оскорбленной гордости. Эти воспоминания всегда заставляли ее улыбаться, но в этот раз губы не тронула улыбка. Если проассоциировать сегодняшний день с детством, то свой уход от Мишки она расценивала как побег от злого колдуна. Но поведение Петра не поддавалось оценке и аналогиям. Оно пахло самым настоящим предательством, на которое Петр, по мнению Ольги, способен не был. Ей не хотелось думать об этом и, когда очередная дверь поддалась, внимание мгновенно переключилось на происходящее. Ольга зашла и осмотрелась. Помещение походило на архив: высокие металлические шкафы, нет ни столов, ни кресел, лишь включенный терминал. Пройдя к дальней двери и распахнув ее, Ольга краем глаза заметила движение и позвала: – Калман! Это действительно оказался он. Выйдя из-за стеллажа, мужчина остановил на ней пристальный взгляд. – Ольга Петровна, зачем же вы здесь? – спросил куратор с грустью. Сделав шаг назад, Ольга собралась приказать