Принц-ворона (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 17

Дэвин снова кивнул. Правильно, жжет. Одна разновидность магии конфликтует с другой — принц тоже чувствовал этот конфликт как покалывание в кончиках пальцев. Шаман черпал силу не в некротических полях, как Дэвин, а в здешних лесах, болотах и озерах, он шел тропами лосей и алыми дорожками клюквы, его магия была живой и могущественной. Но сила Дэвина подавляла ее и, что удивительно, возвращала безумному Аймо разум.

— Что ты видел? — спросил он, не выпуская грязные патлы. — Рассказывай!

— Дружище, осторожнее, ты ему голову оторвешь, — озадаченно предупредил Артур.

Джемма смотрела с ужасом и надеждой — Дэвин спиной чувствовал ее взгляд. И было что-то еще — был кто-то могущественный и древний, который пристально рассматривал сейчас мага и шамана. Вороний король? Дэвин с брезгливым недовольством отмел эту мысль. Не бывает никаких Вороньих королей, он знал, на что способна магия, и…

«Кто тогда поднял тебя над лесом? — вдруг заговорил в нем чей-то незнакомый голос. — Кто дал тебе крылья?»

— Что ты видел? — прорычал Дэвин, и Аймо совершенно осознанно проговорил:

— Все склонятся пред Вороньим королем. Он идет, и мир дрожит от его поступи. Он несет с собой тьму, которая не знает света. Все склонятся пред Вороньим королем…

В эту минуту Дэвина окликнули:

— Вашвысочество. Отпустите его, Господом богом молю.

Дэвин обернулся и увидел, что из-за деревьев вышел двойник шамана — одетый в светлые штаны и рубашку, совершенно разумный. Двойник смотрел с искренней тревогой и страхом, словно боялся, что Дэвин прямо сейчас примется потрошить скулящего Аймо.

— Он дурачок у нас. — Голос двойника дрогнул. — Был нормальный парень, а потом — вот. Совсем убогий сделался, мелет неведомо что. Он не убивал никого, вашвысочество, пожалейте.

— А ты кто? — хмуро спросил Дэвин.

Ему вдруг подумалось, что он — королевская кровь, хозяин и владыка этих мест и этих людей, ему дано карать и миловать, и от этой мысли на мгновение сделалось не по себе.

— Я Армо, вашвысочество. — Двойник приложил руку к груди и поклонился. Из-за воротника рубахи выпал талисман на шнурке — старинная монета с горделивым профилем правителя. — Я брат его, мы близнецы у матушки. Господом клянусь, он не виноватый, он просто дурачок. Не погубите, вашвысочество.

Дэвин разжал руку, и Аймо, поскуливая от боли, пустился бежать. Армо растерянно смотрел брату вслед, но догонять не пытался. Артур протянул Дэвину платок — тот машинально вытер руки и спросил у женщин, которые до сих пор подвывали и причитали:

— Как покойницу звали?

— Керту, батюшка, — охотно откликнулась одна из женщин. — Керту Лухвин, дочь кузнеца.

— Ясно, — кивнул Артур. — Что стоите-то, бабоньки? Бегом в поселок, зовите мужчин, пусть несут покойную родителям. И священника зовите. Священник-то у вас есть или пням в лесу молитесь?

— Есть, батюшка, как не быть! — хором воскликнули женщины и в следующий миг уже мели юбками по дорожке к поселку.

Артур покачал головой.

— Священник есть, а полиции нет. И школы — тоже. Захолустье, что с него возьмешь!

Дэвин усмехнулся и, взяв Джемму за руку, пошел по тропинке к дому. Солнечный день был ясным и свежим, среди ветвей заливались щебетом птицы, но Дэвин по-прежнему слышал отрывистое тяжелое хлопанье вороньих крыльев и ощущал на затылке чужой пристальный взгляд.

Ему разрешили уйти, но не отпустили окончательно.

До дома добрались в молчании. Когда вошли в гостиную, Дэвин хмуро произнес:

— Ну что? Все склонятся пред Вороньим королем?

Джемма поежилась, хотя в доме было тепло. Дэвин вдруг подумал, что она невероятно испугана, но тщательно скрывает от него свой страх.

— Я предпочитаю дружбу с Принцем-вороной, — беспечно заметил Артур, сел в кресло и с блаженным вздохом вытянул ноги.

Дэвин сел напротив и сказал:

— Похоже, тебе светит должность единственного полицейского в Хавтавааре. Убийством придется заниматься, а это должен делать образованный человек со свежим взглядом.

Артур развел руками.

— Раз так, то я подчинюсь. Надеюсь, у меня останется время на изучение глифов.

И Дэвин вдруг мрачно подумал, что времени не останется. Времени у них уже не было.

Джемма смогла окончательно успокоиться только к вечеру, когда солнце опустилось за лес и мир накрыло молочным покрывалом туманной белой ночи. Она почти успела забыть о том, как красиво это бывает: видела белые ночи много лет назад, и память сохранила лишь таинственное ощущение чуда, которое свершается на твоих глазах.

Тогда отец поехал на север с какой-то научной работой и взял Джемму с собой: хотел показать ей края озер, лосей и клюквы. Джемма едва помнила это путешествие — лишь знала то, что не хотела спать. Сон не дал бы ей налюбоваться на красоту мира — безграничную, обжигавшую душу, делавшую Джемму совсем другой, не той, какой была раньше.

Но сейчас, несмотря на все свое жемчужное очарование, белая ночь казалась тревожной. В поселке оплакивали убитую девушку, Артур готовился вступать в должность единственного в регионе полицмейстера — Дэвин имел право назначить его, перед отправкой король выдал ему разрешение на введение в должность мелких чиновников, — а на крошечном кладбище возле леса копали могилу. Джемма стояла возле окна, и ей казалось, что она слышит, как могильщики работают лопатами. Завтра несчастную девушку похоронят, и Вороний король станет искать новую жертву.

— Убийство с помощью магии, — задумчиво проговорила она.

Дэвин, который разбирал вещи в небольшом сундучке и расставлял по столу хрустальные пузырьки с разноцветным содержимым, усмехнулся.

— Заметь, я здесь ни при чем.

Джемма посмотрела на него с искренним сочувствием. Должно быть, он привык к этому: все кругом считают, что любые неприятности и проблемы — его рук дело. Если бы они сейчас были в столице, то в смерти девушки обязательно обвинили бы Дэвина. Мало ли зачем величайшему темному магу понадобилась кровь невинной девы? Заплатит ее родителям, и все замнут. И даже не станут искать настоящего убийцу.

— Я знаю, — сказала Джемма, и вдруг ей сделалось невыносимо стыдно, словно она могла чем-то обидеть Дэвина.

Он вынул из сундука небольшой черный ящичек, и Джемма вздрогнула от омерзения — за стеклом красовались сиреневые друзы аметиста, которые словно охраняли скелет большой ящерицы. Кости и позвонки казались кружевными, и в этой мерзости таилось какое-то смутное очарование. Джемма боялась смотреть и в то же время не могла отвести взгляда.

— Что это? — испуганно спросила она.

Дэвин аккуратно поставил ящичек на стол и с определенной гордостью ответил:

— Скелет саламандры. Они очень докучливые твари и очень опасные. Я поймал одну и законсервировал с аметистами. Как-нибудь пригодится.

Против воли Джемма всмотрелась в скелет и увидела, как по тонким косточкам пробегают золотые искры. Должно быть, когда придет срок, кости обрастут плотью и саламандра вспыхнет и бросится бежать, поджигая все на своем пути.

Дракон поступил точно так же.

— Это было жутко, — призналась Джемма и поежилась: несмотря на тепло в комнате, ее продолжало знобить. — Мы с Артуром были в саду, а потом женщины закричали…

Дэвин вдруг сделал очень неожиданную вещь: отодвинул свой сундук, поднялся и, подойдя к Джемме, обнял так крепко, что на мгновение у нее перехватило дыхание.

— Я подумал, что с тобой беда, — негромко признался он. — Что это тебя убили. Ох, как я полетел сразу…

Его голос дрогнул. У Джеммы защипало в носу, а на глаза навернулись слезы — волна нахлынувшей нежности и тепла была настолько сильной, что она готова была разрыдаться.

За нее никто никогда не переживал, кроме родителей. Она никому не была нужна, кроме них. И вот теперь — Дэвин, который появился в ее жизни почти случайно…

— Ты ведь сможешь его найти? — негромко спросила Джемма.

От того, насколько быстро все происходило, у нее начинала кружиться голова. Несколько дней назад она была рабыней на торгах, потом получила свободу и выпустила дракона, затем стала женой Дэвина, и вот они приехали в дальние края, укутанные шалью белых ночей, — и в первый же день кто-то совершил убийство.