Академия нежити. Кафедра неприятных последствий (СИ) - Зингер Татьяна - Страница 15

— А как я должен был ответить? Меня периодически рубит всесильный маг, но ты не переживай, я борюсь как умею? А умею я плохо, ага.

Не поспоришь, объяснение на грани фантастики.

— Так, давай уточним, — продолжала допытывать я с особым садизмом. — Александр управляет тобой, но ты ведешь меня к нему. Тебе не страшно?

Мысли клубились в голове, и легкий испуг поселился внизу живота, но былая ярость иссякла. Если Игнат не врет, то мне его искренне жаль. Даже интересно, каково жить с кем-то внутри себя? Кем-то, кто может в любую секунду выщелкнуть твой разум и занять твое место, оставив тебя робким наблюдателем?

— Я обещал доказать, что не причиню тебе зла. Возможно, когда ты окажешься рядом с Александром, то сумеешь разорвать ваш контакт. А пока отдыхай, ехать долго.

Мне уже не хотелось спать, но то ли дорога усыпляла, то ли Игнат шепнул какое-то усыпляющее заклинание. Короче говоря, веки закрылись без моей на то воли.

Это не был сон, только черная пустота, манящая, звенящая, натянутая до предела.

И чей-то голос, что предлагал шагнуть за край обыденности.

Голос, что звал к себе.

Я проснулась в тот момент, когда Игнат надавил на кнопку переключения режимов. Мир перестал проноситься перед глазами, выровнялся, устаканился. Машина съехала с шоссе и, к моему удивлению, рванула прямо по полям. Какая интересная колымага…

Голова была тяжелая, в висках ныло как после заклинания, наложенного колдуном-любителем. Нет, определенно мою бдительность кто-то усыпил. Не могла же я сама, добровольно, поехать незнамо куда, да ещё и задрыхнуть самым наглым образом?

С другой стороны, помирать так с музыкой.

— Не развалится? — опасливо уточнила я, хватаясь за край сидения.

— Сейчас и узнаем, — фыркнул Игнат, давя на газ.

Остановив зверь-машину где-то на краю мира, где не было ничего, кроме снега на многие километры вперед, Игнат пригласил меня «проследовать на выход». Безо всякого желания я и проследовала. Снег черпался в сапоги, ветер кидал в лицо снежные хлопья. Мы поднялись на невысокий холм, а затем спустились в низину. Невдалеке виднелись очертания городка: погасшие окна, одинаковые серые пятиэтажки. Удручающее зрелище.

— Пришли, — сказал Игнат.

В тот самый момент я и увидела пещеру. Она казалась непримечательной, но меня сковал страх, и только присутствие Игната помогло сделать шаг внутрь. По каменным ступеням, выбитым кем-то столетия назад, мы спустились в кромешную тьму. Я хотела зажечь энергетическое пламя, но не смогла высечь искру.

— Здесь не работает магия, — покачал головой Игнат и, достав из кармана смартфон, включил фонарик. Свет рассеялся по узким коридорам. Не посветлело, но стало проще идти, без риска шибануться о низкий потолок лбом.

Пещера казалась бесконечной. Мы сворачивали налево и направо, шли незнамо куда, но Игнат ни разу не остановился, чтобы свериться с какой-нибудь картой. Он вел меня к источнику силы, и уже отсюда я ощущала, как та сгущается под нашими ногами, как вибрирует магическими всплесками.

О, вот и Александр.

Я поежилась.

Мраморный гроб стоял на постаменте в пустом зале. Белый камень в темных прожилках сам источал легкий, почти незаметный свет. Защитное заклинание. Крышка казалась неподъемной, да у меня и не было желания её отодвигать, чтобы понаблюдать за спящим мертвецом. Это только в сказках в хрустальном гробу обнаруживается красавица, которую принц запросто целует; а в реальности скорее всего внутри ждет либо истлевшее тело, либо тело вполне себе сохранное, но пропахшее гнилью до костей.

— Как мрачно и пафосно, — усмехнулась, чтобы тишина не сдавливала виски. — Не хватает только эпитафии какой-нибудь, типа «Белоснежке от любящих гномов».

Игнат хмыкнул, но как-то безрадостно. Ему единение с гробом — и тем, кто лежал внутри — давалось нелегко. Я хотела дотронуться до него, чтобы подбодрить, но вместо этого мои пальцы коснулись крышки. Защитное заклинание как-то легко пропустило этот своевольный жест. Холодный камень, неживой, молчащий, как молчат все надгробия. Я смежила веки, надеясь узреть что-то необычное, но не увидела ровным счетом ничего.

— Чувствуешь что-нибудь?

— Не-а, — ответила разочарованно.

Признаться, я ждала чего-то особенного, какого-то знака, намека, шепотка

— Я могу оставить вас наедине.

— А смысл? Этот твой Александр не жаждет пообщаться со мной. Если честно, мне кажется, что мы зря сюда приехали. Я не ощущаю никакой связи.

Это было почти правдой, разве что чутье вопило дурниной: «Убирайся отсюда, пока цела»!

— Да, — тряхнула волосами, — ничего тут нет. Бессмысленная поездка какая-то получилась. Пойдем отсюда.

Но вместо того, чтобы поскорее свалить из пещеры, Игнат проводил долгим взглядом гроб и сказал:

— Он обещал отпустить меня, как только получит обратно своё тело. Но я не знаю, должны ли мы его оживлять. Уже не знаю.

На обратном пути мы жевали слепленные мною бутерброды, запивая их отвратительным растворимым кофе, и помалкивали. Поездка выдалась бесполезной, зато нас с Игнатом объединило нечто, что накрепко повязало судьбы. Былая неприязнь куда-то испарилась, да и была ли она настоящей? Скорее защитной реакцией, помноженной на тупое знакомство (кто вообще связывает девушку?!)

Короче говоря, я смотрела на Игната как-то иначе, как, наверное, не стоило бы ради собственного здоровья. Колымага остановилась у ворот, и её водитель насмешливо козырнул:

— Миледи, вы прибыли в пункт назначения. Доедайте бутерброд и проваливаете.

Я гневно фыркнула. Его глаза цвета спокойного моря и губы оказались ближе, чем следовало бы, а салон так давил, что не было сил сопротивляться секундному порыву. На секунду я испугалась, что Игнатом может овладеть Александр, и тогда это будет даже не любовным треугольником, а полным извращением, но боязливо коснулась его губ своими. Руки сдавили мои плечи, дыхание Игната потяжелело, но глаза… глаза были теплыми. Его глазами.

Мы не могли оторваться друг от друга как подростки на первом свидании. Морозило, холод прорывался сквозь шарфы и куртки. Дыхание согревало, сердце колотилось так сильно, что Игнат наверняка слышал его стук. Я вспомнила скелетов, что лобызались, несмотря на непогоду. Воздух здесь, что ли, специфический?

— А у тебя нет замка? — глубокомысленно спросила, оторвавшись от губ Игната.

— Какого? — Тот почесал переносицу.

Кажется, он ожидал другого вопроса или вообще не ожидал вопросов, тем более нелепых, не относящихся к ситуации.

— Обычного амбарного замка, — ухмыльнулась я.

— Поищем, — ответил Игнат, щелкнув меня по кончику носа. — Иди на пары, отличница.

— Ага, конечно. Я спать пойду, — показательно зевнув, я выбралась из салона.

За утро слишком многое случилось — слежка, информатор за моей спиной, тайна Игната, — но почему-то поцелуй запомнился особенно сильно. Было в нем что-то безысходное, на грани, что делает воспоминание незабываемым.

Уже на полпути ко входу я увидела, что автомобиль до сих пор стоит на парковке, а Игнат провожает меня задумчивым взглядом. Хм, интересно. Я вернулась и постучала по стеклу, прося опустить то.

— В баре ты не хотел, чтобы Александр завладел тобой, пока мы были вместе? Вы боролись, поэтому тебя и выщелкнуло?

— Да, — ответ был коротким и резким, словно Игнат застеснялся своей слабости перед колдуном.

Я неодобрительно цокнула.

— Ты мог пострадать. Если он выметет тебя из твоей же головы, ты рискуешь навсегда потерять контроль над телом. Это же банальные основы влияния на разум. Сильный вытесняет слабого.

— А мне плевать, — выплюнул Игнат. — Я не хочу, чтобы какой-то старикан пялился на то, как я встречаюсь с девушками.

Мне захотелось отвесить ему оплеуху. Вместо того я кивнула:

— Понятно.

На сей раз автомобиль рванул вперед тотчас, как я отвернулась.

У изголовья моей кровати обнаружилась записка: «Я тебя отравлю, если ещё раз свалишь без предупреждения» с подписью Риты в конце. Ага, боюсь-боюсь. Наша великая отравительница только банши и способна умерщвлять, да и то, из чистой случайности. Я рухнула поверх одеяла и раскинула руки-ноги звездочкой. Мечтательная улыбка расплылась по губам, и почему-то на душе стало так радостно, так легко, будто бы и не существовало никаких колдунов, восстаний и прочих недоразумений.