Компенсация. Книга первая (СИ) - Шалдин Валерий - Страница 3

   А Ольга, между тем приносила блюда с пищей, которую мог употреблять профессор. Уругвайцы всё время едят мясо. Причём за мясо они признают исключительно говядину. Другого мяса, по их мнению, не существует. Но, никто не будет указывать профессору, что ему есть. Все будут делать вид, что не замечают, что пища этого человека не соответствует канонам. Поэтому Ольга, вместо традиционного асадо а ля парилья, средней прожарки bifes, как раньше предпочитал профессор, принесла ему корвина а ля парилья, то есть рыбное блюдо. К мате она добавила тарелку с файна и блюдо с эмпанадес, вперемешку с тартас-фритас. Ольга хотела порадовать сегодня профессора и порцией Postre Chaja - замечательный бисквитный торт с фруктами и украшенный огромным количеством безе, а также приготовила в бумажном пакете чивито и миланесу с рыбным филе. Это уже всё навынос, чтобы профессор мог где-нибудь по дороге перекусить.

   Всегда было интересно наблюдать, как Профессор рассчитывается с заведением. Сколько бы профессор не заказывал еды, почему-то всегда получалось, что его обед обходился ему всего в 10 долларов, на чеке так и было написано. На вопрос профессора как такое может происходить, Леонардо, смеясь, отвечал, что сам удивляется, как официанты так точно подсчитывают стоимость съеденного и выпитого. Поэтому, Аламеда, чтобы хоть как-то уравнять баланс давал официанткам очень щедрые чаевые.

   Ольга уже несла к столу профессора порцию Postre Chaja, когда заметила, что с пожилым сеньором что-то неладное: тот, отхлебнув глоток мате вдруг стал заваливаться с кресла. Естественно, Ольга, с возгласом "Сеньор профессор! Вам плохо?" бросилась к столу великого человека. Туда же подскочил и встревоженный Леонардо.

   Последнее что услышал профессор Аламеда в этой жизни, был возглас сеньориты Ольги, а последний вкус, что он ещё чувствовал, был терпкий вкус мате. Больше он ничего не слышал и не видел. Не видел как по щекам Ольги и Леонардо текли слёзы, не видел, как гаучо Хосе помогал санитарам грузить его тело в салон реанимобиля.

   Субъективно Аламеда не ощутил перехода в иное измерение: вот он сидит за столом в заведении Леонардо, пьёт мате, а вот он уже бредёт по какой-то ровной поверхности, покрытой до колен клубами белого дыма. Было светло, хотя светила видно не было. Куда идти было не понятно: куда ни посмотри, всё одно и то же. Плюсом было то, что ничего не болело и шиза покинула голову. Идти в какую-либо сторону было бессмысленно, поэтому Аламеда решил ждать, находясь на месте. Должно же было когда-нибудь всё это проясниться. И, действительно, вскоре что-то начало проясняться. Метрах в десяти перед Аламедой прямо из ничего появились три, внешне похожие на людей, фигуры. Профессор внимательно рассмотрел эти фигуры. Ангелы, что ли, подумал он. Но, хотя фигуры и были одеты в какие-то балахоны светлого цвета, и в этих одеяниях могли прятаться ангельские крылышки, но на ангелов эти создания совсем не тянули. Всё дело было в мимике лиц. Лица же этих трёх созданий выражали целую гамму чувств, постоянно сменяя проявление одной эмоции за другую. Казалось, что кто-то пытается произвести настройку лиц этих организмов, но у него это плохо получается. Если корчат рожи, то это черти, подумал профессор. Не будут же ангелы при первом знакомстве такие рожи мне корчить.

   Честно говоря, Аламеда, как и большинство его коллег, был атеистом. Он как-то не очень верил в провозглашаемый попами загробный мир, и прекрасно понимал, что любая религия, это только набор догм. Любая церковь, это, прежде всего, коммерческая организация, эксплуатирующая на совести человека, и она не имеет никакого отношения к научному объяснению сути явлений.

   Но сейчас Аламеда вспомнил, что он вроде бы родился католиком. А доброму католику не пристало бояться каких-то чертей. Поэтому он запретил себе проявлять страх перед этими созданиями, кто бы они ни были.

   Три похожие на людей фигуры подошли к Аламеде на расстояние вытянутой руки и, одна из них, скорчив грустную физиономию, заговорила. Остальные два существа при этом выражали на лицах радость. Два подошедших существа внешне напоминали женские фигуры, а одно - мужскую.

   - Приветствуем разумное существо первого уровня развития. Нас можете называть Первая, Второй и Третья, - начало говорить стоящее левее существо. Её голос был совершенно безэмоционален, но построение фраз было правильное. - Как именуют тебя, в твоём социуме мы знаем.

   Так, они себя именуют натуральными числами, автоматически отметил профессор.

   - А, если не секрет, - вставил реплику Аламеда, - Где мы находимся?

   Слово взяло второе существо, похожее на мужчину:

   - Сейчас мы все находимся на специальном полигоне в виртуальной реальности. Этот полигон создан специально для общения с разумными особями твоего вида. Удобно ли тебе общаться с нами в таком визуальном и звуковом формате, или ты предпочитаешь общаться в иных форматах, например, в радиодиапазоне?

   Аламеда подтвердил, что такой формат общения ему вполне подходит, но всё-таки не удержался и спросил о том, кто, собственно, сейчас перед ним.

   Ответило уже существо, похожее на женщину, именуемое Третьей:

   - Мы официально представляем компенсационную комиссию цивилизации десятого уровня. Ты должен гордиться, что общаешься с нами, существо первого уровня развития.

   - Вот, как! - удивился Аламеда, когда понял, что это никакие не черти, ни ангелы, а что-то иное. - И что же вы компенсируете?

   Опять заговорила Первая:

   - Мы компенсируем разумным существам ущерб от негативного воздействия на них нашего, не всегда хорошо обученного персонала. У нас, знаешь ли, работают и стажёры с цивилизаций меньшего уровня. Поэтому иногда, конечно, случаются трагические накладки, совсем редко, приводящие к ущербу и страданиям разумным.....

   Мозг профессора сразу уцепился за слова о компенсации и страданиям...Это были пока ключевые слова.

   - Так, - начал Аламеда. - Получается, из-за ваших неумелых сотрудников мне был нанесён непоправимый ущерб? Получается, что вы меня просто взяли и убили? Как того негра: ни за что, ни про что.

   Аламеда театрально закатил глаза и продолжил:

   - Как я страдал! Вы просто не представляете, какие муки я перенёс.