Контракт на мужа (СИ) - Ли Марина - Страница 9

— Я этого не говорила, — ответила я, недоумевая, почему, почему из всех возможных книжек я именно эту в руки взяла. — Так ты нашёл то, что искал?

— Ты про классификацию миров? — Элар вальяжно обнял меня за талию и ткнулся носом в мой висок, шумно вздохнув при этом. — Да ну её. Давай лучше о «Камасутре» поговорим. Этот философский трактат, на мой взгляд, гораздо интереснее.

Снова ох.

Одни испытания сегодня на долю моего духа и силы воли. Ситуация хуже некуда! Бро в больнице, я понятия не имею, как там она и малыши, но при этом не о ней переживаю, а о том, что на мне майка старая и трусы с лифчиком от разных комплектов!

Увернувшись от крепких рук, я выхватила из загребущих лап куратора книжку и с решительным видом устроилась на лектусе. А этот мерзавец, вместо того, чтобы воспользоваться вторым, опустился рядом со мной — непозволительно, головокружительно близко — и, тихонько посмеиваясь, произнёс:

— Значит, в другой раз.

Вполне допускаю такое развитие событий. После того, как Бро поправится, и нам популярно объяснят, что тут происходит, как мы здесь очутились, ну и, по меткому выражению Бро, какого хрена.

Какого хрена я не расспросила о том, что представляет из себя должность (или всё-таки титул?) дюк, и что, собственно, курирует этот куратор? Он, если мне не изменяет память, что-то о каком-то Камне вещал.

До того, как Бро стало плохо.

Игнорируя тепло, исходящее от мужского тела — от непозволительно близкого мужского тела! — я какое-то время пыталась вчитаться в предисловие, в котором автор занудно вещал о бесконечности каждого из существующих миров и об ошибочных попытках философов и исследователей заключить его в рамки, ограниченные как формой, так и содержанием. По мнению учёного, раз и первое, и второе находится в постоянном движении, думать о таких вещах совершенно бессмысленно.

А потом поняла, что всё это бессмысленно, что не могу я читать эту книжку, какой1 бы полезной она не была, когда в голове сумбур, а все мысли совершенно о другом.

— Элар?

— Да, Вель? — Он наклонился вперёд, обдавая тёплым дыханием волоски на моём затылке. — Возникли вопросы?

— Один, — прокашлявшись и поворачиваясь лицом к мужчине, призналась я. — А вы мобильную связь, совершенно случайно, не считаете тоже чем-то невозможно прекрасным?

— Что? — Элар посмотрел на меня с таким выражением лица, словно я предложила ему совершить что-то из ряда вон выходящее. Отобрать конфетку у младенца, убить котёнка, съесть на обед печень Венеры Милосской, которая осталась за стойкой администрации.

— Понимаешь, вот это всё, конечно, очень интересно. — Я потрясла совершенно неуместной сейчас «Классификацией». — И я обязательно прочту обо всём. Когда-нибудь потом. Но прямо сейчас я только о сестре могу думать. О том, как мы попали сюда и почему — тоже, но о Брошке всё-таки больше. И вот мне представилось, если этот… Йонас… — Я слегка запнулась, впервые произнося имя темнокожего лекаря. — Если он захочет с нами срочно связаться, то…

— Переживаешь, значит. — Элар перебил, подводя итог моей короткой речи и странно хмурясь при этом, словно пытался принять какое-то не очень приятное решение. Отобрать конфетку у младенца, убить котёнка, съесть печень Венеры Милосской.

Я виновато улыбнулась, злясь из-за того, что веду себя, как школьница, ей-Богу! Заискиваю перед понравившимся мне мужиком. Хорошо хоть не извиняюсь за то, что волнуюсь из-за сестры!

— Конечно. А как иначе?

— Иначе? — он поджал нижнюю губу, а потом тряхнул волосами, принимая решения. — Можно и иначе, раз по пути наименьшего сопротивления ты отказываешься идти.

И я не то что спросить, что он имеет в виду, я даже до конца оформить эту мысль не успела, потому что в следующий момент Элар…

И я не то что спросить, о чём он говорит, я даже до конца оформить эту мысль не успела, потому что в следующий момент Элар качнулся ближе, окончательно уничтожая то небольшое расстояние, что ещё было между нами, одной рукой прижал меня к лежаку, чтобы мне в голову не взбрело удрать, а пальцами второй обхватил мой подбородок, поднимая и слегка поворачивая мою голову. Я моргнула и, как сомнамбула уставилась ему в глаза.

В них светились и пульсировали звёзды, манили своей загадочностью, обещали сказку и всё-всё-всё. Они завораживали и нервировали одновременно, заставляя меня дрожать, кажется, от нетерпения. От затянувшегося ожидания и совсем чуть-чуть от первобытного страха, желанного, потаённого, который сидит глубоко-глубоко в каждой из нас. Страха перед сильным зверем, который видит тебя насквозь, предугадывая каждое твоё движение. И не скрыться от него, не убежать, потому что бежать на самом деле никуда-то и не хочется.

Ладонь Элара скользнула на мой затылок, пальцы обхватили собранные в хвост волосы. И захочешь — не вырвешься. Впрочем, я и не хотела. Я словно в другую Вселенную провалилась, где нет никого, только я и он.

Не разрывая зрительного контакта, Элар сблизил наши лица. Я почувствовала тепло чужого дыхания на своих губах и это было так чересчур, так слишком, что, не выдержав, я опустила веки.

Никогда и близко ничего подобного я не испытывала, даже тогда, когда мой бывший впервые меня поцеловал.

— Вель…

Это было помешательством каким-то. Колдовством, которое перебросило меня из одного мира в другой и в которое я пока так и не сумела поверить. Сном, волнительным, пугающим и будоражащим. Когда и страшно, и сладко, так сладко, что просыпаться совсем-совсем не хочется…

Запах этого пугающе притягательного мужчины окутал меня незаметно, просочился сквозь поры моей кожи и ударил по мозгу волной дикого возбуждения.

Дичайшего.

Разве так бывает? Чтобы лишь от того, как мужчина произносит твоё имя, у тебя волоски на руках становились дыбом, чтобы мороз по коже, всё сжималось внутри и начинало мелко-мелко дрожать. Я раньше думала, что о таком только в женских романах пишут.

Впрочем, чему удивляться? Откуда мне было знать правду? Мой бывший девственности меня, конечно, лишил, но фактически я ею оставалась до сих пор, ибо он забыл рассказать, в чём же заключается вся прелесть физической любви.

С Эларом всё было иначе. Он меня пока даже не поцеловал, просто смотрел тяжело, пригвоздив к месту своим невероятным «звёздным» взглядом, да царапнул слух вот этим вот Вель…

— Вель, — повторил мужчина, и я почувствовала прикосновение к своей нижней губе. Он провёл по ней пальцем, осторожно стирая лишь ему видимый след. — Скажи, ты тоже чувствуешь это?

Чувствую? Божечки, ЭТО бурлит во мне, как лава в жерле вулкана. Одно неловкое движение — и извержение неизбежно.

— Я не знаю, — солгала я, боясь сказать правду. Уж больно неприлично она бы прозвучала.

— Знаешь, — заявил он, а потом медленно провёл языком по моим губам. — Знаешь.

Я распахнула глаза и, столкнувшись с его диким взглядом, попыталась вздохнуть, но не успела, потому что Элар накрыл мой рот своим и застонал глухо, когда я беспрекословно впустила внутрь его язык.

Если у пламени есть вкус, то это вкус Элара. Жадного и жаркого, беспощадного, решительного. Бороться с ним нет никакого смысла, да я и не собиралась.

И нет. Я не позабыла обо всём на свете. Там, на краю тонущего в желании сознания бился истеричной мыслью страх, звенела тонким колокольчиком тревога, пытаясь напомнить мне, что вот всему этому сейчас не место и не время. Мало того, что я оказалась в другом мире, так вообще не знаю целующего меня мужчину…

Но я отказывалась прислушиваться к гласу разума, потому что внутри меня бурлила и дрожала лава, и только Элар знал, что нужно сделать, чтобы она не успокоилась — ни в коем случае! — чтобы наоборот сожгла дотла нас обоих.

С каким-то первобытным рычанием он содрал с меня майку и застыл, жадно глядя на мою грудь, прикрытую простеньким хлопковым лифчиком. Потрогал пальцем ставший каменным от возбуждения сосок и зашипел, когда я в ответ слегка царапнула его шею.

— Вель… — будто магическое заклинание повторил он и склонил голову.