Муж для серой птички (СИ) - Баскакова Нина - Страница 48

— Открыл два портала, вместо того, чтобы закрыть!

— Так закрой! — рявкнул Силий.

— Сад! Нужна подмога, — прилетел Еремейка. — Их слишком много.

— Мы не можем открыть ворота, — сказал Борис. — Там месиво.

— Я напоминаю, что мои мечи могут помочь, — сказал Варинт.

— Вы с дороги уставшие. Долго не сможете держаться.

— Значит надо подавить их быстро.

— Силий! Ты меня слышишь? — Борис ему пытался что-то сказать, но он не слышал, пытаясь сосредоточиться. Если ничего не делать, то крепость падет. Отправлять в бой молодежь? У них не опыта ни смелости. Кто-то с перепугу сдаться решил.

— Выпускаем десятку. Борис, ты во главе. Расчищаете проход для людей Варинта, — он повернулся к торговцу. — Ваша задача отбить сад.

— Лу там? — спросил он.

— Обе, — ответил Силий.

Луиза не поняла, как начала падать. Руку обожгло огнем, потом ногу. В глазах все поплыло. Лошадь встала на дыбы, а она упала на землю, но боли почему-то не почувствовала. Козломордый хотел ее добить топором, но ей хватило сил переместиться в сторону. Как-то бесславно она умирала. В первом бою.

— Так и не докажу никому, что я чего-то могу, — прошептала она.

Время словно остановилось. Замедлилось. Дикарь настойчиво пытался ее добить, но Луиза нащупала рукой палаш, что валялся на земле. Отбила удар топора. Кто-то шарахнул дикаря по спине. Он осел. Упал рядом с ней. Закат красиво освещал облака в разные цвета. В семнадцать лет помирать как-то рано. Ее вон Давид плавать научить хотел, а она здесь валяется. Рука и нога горели огнем. Так сильно, что она мечтала о реке.

Мируша. Она кричала и ругалась. Луиза посмотрела в том направлении. Козломордый тащил Мирушу, а она пыталась отбиться от него. И никого не было поблизости. Пришлось подняться и пойти к ним.

Каждый шаг давался с трудом. Он ударил Мирушу, думая, что та испугается и прекратит сопротивление, но он ее явно недооценил. Она накинулась на него дикой кошкой, царапая ему обнаженную грудь. Он оттолкнул ее, Мируша пошатнулась, но не упала.

— А ну отошел от нее! — крикнула Луиза.

— Ты на ногах еле стоишь!

— Зато у меня меч есть! — хмыкнула Луиза. Они переглянулись с Мирушей.

Козломордый кинулся к Луизе, чтоб добить ее, но Мируша кинулась на него, толкая. Луиза с криком из последних сил кинулась на него. Добив, она осела на землю. Мируша оттащила ее в сторону и устало села рядом.

— Уходи, — сказала Луиза.

— И тебя одну оставлю? Не дождешься, — она положила ее голову себе на колени. Сняла шлем, отложив его в сторону. — Так и не поняла зачем ты кому отрезала. У тебя такие волосы были красивые. Не то, что у меня.

— Зато так легко голове стало. Она такая тяжелая была, — ответила Луиза. — Небо сегодня красивое. А я никого не вижу. Обычно говорят, что если воин на поле боя умирает, то за ним спускается конь и с собой забирает.

— Не надейся.

— Я знаю, что труслива для таких почестей.

— Ты никогда не трусила. Всегда смелой была. Я только из-за тебя ничего не боялась. Знала, что ты мне спину прикроешь куда бы мы не полезли, чего бы не придумывали.

— Это ты придумывала.

— А ты поддерживала, — сказала Мируша, перебирая ее волосы. Она подняла глаза к небу. — Красивый сегодня закат.

— Жаль, что последний.

— А вот это ты зря, сестренка, — Мируша сжала ее руку. — Если по жизни вместе шли, так и помирать вместе будем, а я не могу сейчас. Я Силия люблю. Он без меня пропадет. Поэтому закат проводим, а рассвет встретим. Как раньше. В детстве.

Бой закончился. Варинт оглянулся по сторонам. Лу сидела в стороне. Он спешился, привязал лошадь к дереву. Вытерев пот со лба, он пошел к ней. Только подойдя ближе, он понял, что рядом лежала Мира. Опять они вместе. Кровь проступила сквозь доспех Миры. Глупая девчонка зачем-то за меч взялась…

— Она неглупая. Хотела сильной стать, как ты. В ней и есть сила. Смелость. Она это не знает, но все это есть, — ответила Лу.

— Не думал, что это вслух сказал.

— Не говорил. Подумал, — она посмотрела на него. — Я ее не отдам.

— Лу, может лучше отпустить? Раны тяжелые. Следы оставят.

— Нет, я Мируша. Сам так обозвал. А трудности… Мы к ним привыкли. Зато живы. Я этому рада. Рада, что пусть и так, но каждый рассвет встречаю и провожаю, что воздухом дышу и люблю. Пусть и не так полно, но я в этом мире. Никогда зла не держала на тебя, — она улыбнулась. — Я знаю, что делаю. Дети в яме прячутся. Отведи их в крепость, а потом воды принеси и тряпок чистых. Или пусть кто-то принесет. Надо еще костер разжечь.

— Мируша…

— Я знаю, что делаю. Иди, — поторопила она его.

Силий никак не мог найти Мирушу. И никто ее не видел. Никто ничего не знал о ней. Пока Силий не столкнулся с Варинтом.

— В саду. Пытается вытащить Ми… Луизу, — ответил тот.

Силий не стал уточнять, что это значит. Он чуть не побежал к саду. Вокруг крепости пылали костры. Люди устраняли последствия боя. В саду около костра ползала Мируша. На траве лежала Луиза и не подавала признаков жизни. Мируша же что-то бормотала. Когда он подошел к костру, то увидел, что она чертит ножом внушительных размеров круг.

— На огонек решил зайти, Силий? У нас сегодня ночь веселья будет. Много крови пролилось. Погибло много. Они ее забрать хотят. А я не вижу, кто друг, а кто враг. Значит никого не пущу, — нервно сказала она. — Мы и сами справимся. Верно, Силий? Раньше справлялись, так и сейчас справимся. И трудности нас не пугают.

— Птичка…

— Я тебя пугать буду. Думаешь совсем головой двинулась? Так я всегда такой была.

— Пойдем в крепость?

— Нельзя. Ее трогать нельзя, а то умрет. Я не могу этого допустить, Силий. Все так запуталось, Силий. Все судьбы так переплелись, что и не знаешь, как распутать этот клубок. А я плохо спицами перебираю. Это ты умеешь вязать. А я плохо вяжу. Так ты зайдешь в круг или там останешься? — спросила она. Силий подошел к костру. Мируша закрыла круг и подошла к Луизе. — Надо ей раны обработать. Много крови выдалось, но это плохая кровь. И узелки делать нельзя. Нитка чистая должна быть.

— Птичка, ты меня пугаешь, — признался Силий.

— Я предупреждала, что пугать буду. Яд слишком сильный. Сложно что-то сделать. А вслепую вязать сложно. Это как хирург закрытыми глазами работает, так и я сейчас. Помню лишь руками. Но сделай что-то не то и все. Беда. А беда нам не нужна.

— Откуда ты знаешь про хирургов? — спросил ее Силий.

— Место здесь такое. Три мира переплетены. А я сейчас знаю все, что в этих мирах творится, — тихо ответила она. — У каждого человека жизнь — это нить. Каждый мир состоит из огромных канатов, которые кто-то переплел в этом месте. Специально или намеренно — это неважно. Но они переплелись. Место зыбкое.

Можно из мира в мир пройти. Я эти нити видеть должна. Но не вижу. Чувствую. Это странно знать, что скрыто от чужих глаз и не иметь возможность увидеть и общаться. А есть добрые силы и есть злые. Знать и не мочь. Но я привыкла к этому. Эх, жаль, что Диж в отключке. Слишком много сил отдал. Он бы помог. Но мы и сами справимся. Нужно лишь постараться. Ты садись, Силий. Долгая ночь будет. А почему ты другим именем зовешься? Не тем, что тебе при рождении дали?

— Даша не выговаривала долго Савелий, почему-то Силием обзывала. Вот кличка и стала именем. Меня друзья под ней и знали, — ответил он уже не удивляясь.

— Сава, Савелий. А меня при рождении Лизой нарекли, но для всех Луизой была. А теперь и вовсе Мируша. Не Мира, а Мируша. Я сама имя поменяла, чтоб от судьбы сбежать. Отец менял, а я не захотела той судьбы, что он мне пророчил. Свою дорогу выбрать решила. И она к тебе привела. Поздно привела, когда уже судьбу с другим связала. Глупая была. Он красивый и умирал. Вот мне его жалко стало. Думала он смелый и сильный, а он собственной тени боится. Может вспомнит и придет долг отдать. Но я боюсь, что не так что-то сделаю. Понимаешь, отец, когда меня вытаскивал, он сильно меня с сестрой перевязал. Было две нитки, а стала как одна. Еще и цвета поменял, чтоб каждая из нас чужую судьбу прожила. Не свою. Но я так не хотела. Это тяжело быть не на своем месте. Да ты и сам знаешь. Но иначе было нельзя. А когда такое делают, то оба слепнут. И отец ослеп и я. Нельзя было так сильно в судьбу вмешиваться. Из рода только она и видеть может, но боится, — Мируша погладила по волосам сестру. — Когда я видела, то она не боялась, а сейчас боится.