Воспоминание - Деверо Джуд - Страница 31
- Предыдущая
- 31/109
- Следующая
Но стоило Алиде открыть рот, чтобы возразить, Джон в гневе обернулся к ней.
— Вы владели и пользовались всем, что по праву принадлежало мне. Теперь я воспользуюсь тем, что принадлежит вам.
Он снова обернулся к Гильберту:
— Поместье Пенимэн ваше, как и девушка. А я буду воспитывать мальчика. — Наконец он начинал понимать, что приобрести сына — это в данном случае было только вопросом денег.
— Даже не знаю, стоит ли его вам оставлять. Классный парень, вы не находите? Вы только взгляните, какой силач. Девочка вон уже перестала сосать, а мальчишка все про должает. Уверен, он вырастет прекрасным, сильным мужчиной.
Сердце Джона билось, как сумасшедшее, у самого горла, но он заставил себя думать, что торгуется, как торговался бы, если бы покупал лошадь. Только ни одну лошадь на свете он не хотел иметь так страстно, как этого мальчика.
— Дети умирают, — с деланной небрежностью, которая никого не могла обмануть, сказал Джон, пожав плечами. — Я еще не уверен, что соглашусь держать ребенка у себя. Что я выиграю, если буду воспитывать вашего гиганта? Боюсь, он проест все мое состояние.
— Для вас будет честью воспитать ребенка королевских кровей! — воскликнул Гильберт с таким видом, как будто был уязвлен.
— Ха! Я его воспитаю, дам ему образование, а потом вы его у меня уведете и жените на какой-нибудь бабенке.
Гильберт обожал торговаться. От этого кровь в его жилах разогрелась и начала возбужденно бурлить по всему телу.
— М-м-м, — промычал он, теребя подбородок. — Тут вы, конечно» правы. — Он всегда любил польстить партнеру. Потом резко поднял голову. — А мы помолвим этих двоих, а? Что вы на это скажете?
Джону захотелось от радости подпрыгнуть до потолка, но он постарался, скрыть свою радость.
— Итак, что же? Я всю жизнь кормлю, одеваю, учу его всему потом он женится на моей дочери, и они будут жить в доме, который я должен буду им дать. Для своих дочерей, я могу и так найти мужей, не обязательно мне еще их воспитывать.
Гильберт не сразу понял, о чем Джон ведет речь. Когда до него дошло, он нежно, но удивленно произнес:
— О, вы желаете иметь наследника! — Джон, должно быть, был совсем дурак, если он кому-нибудь верил, и дважды дурак, если он собирался оставить свое имущество в наследство мальчику, который не был его родственником по крови. Секунду Гильберт рассматривал Джона с головы до ног. Джону было уже сорок лет. Что касается Гильберта, то он вел развратную жизнь, и от того выглядел старше, но на самом-то деле ему было всего двадцать восемь. Если Джон сделает этого ребенка своим наследником, то после его смерти Гильберт запросто потребует мальчика назад вместе со всем имуществом.
— Не делайте этого! — закричала мужу Алида, быстро поняв, что замыслил Гильберт. — Разве вы не видите, чего он хочет? Он подбирается к вашему наследству. Когда вы умрете, он все заберет себе!
Джон раздраженно повернулся к ней:
— Когда я умру, мне что за дело будет до того, что с моим наследством? Мне что, оставить его дуре, которая рожает одних дочерей? Все, что я заработал за всю жизнь? Или оставить наследство одному из двух бесполезных сыновей, которых вы принесли? Один не может ходить, а второй вообще не жилец. — Он пронзил ее взглядом. — Я не расстроюсь, если вам придется жить на помойке.
Он снова обернулся к Гильберту:
— Отдайте мне сына, мы подпишем контракт, я помолвлю его с какой-нибудь дочерью — этого добра у меня хватает — и сделаю его своим наследником. Пока я жив, он будет мой.
«Пока я жив», — подумал Гильберт. А если Джон умрет до того, как мальчик достигнет совершеннолетия Гильберт сможет его контролировать. Более того, Гияьберт и так будет его контролировать, сколько бы ему ни было лет в момент смерти Джона. Гильберт всегда подозревал это, а сегодня только лишний раз убедился: у Джона слишком мягкое сердце. Он отдавал все, что имел, за то, что никогда по-настоящему ему принадлежать не будет. Контракты на бумаге ничего не значат по сравнению с правом по крови: Когда мальчику будет несколько лет, Гильберт заявит, что ему без него одиноко, и он захочет его забрать, и Джон вынужден будет платить ему еще и еще деньг».
— Чем же мне утешиться, потеряв сына женщины, которую я любил всем сердцем? — спросил Гильберт.
Некоторое время Джон был в недоумении. Он отдал все, что имел, разве он мог отдать еще что-то?
— Как насчет той лошади… — предложил Гильберт. — И несколько золотых кубков. Мне нужно из чего-нибудь пить. Да, кстати, в моем старом замке совсем нет вина. И еще там надо отремонтировать крышу, а то она протекает.
В Алиде клокотала ненависть, пока она почти час выслушивала, как ее муж «торгуется». На самом деле это никак нельзя было назвать настоящей торговлей, потому что Джон уступил этому презренному негодяю все, что тот требовал. Он дал ему вина, скота, материала на крышу, а также и работников, чтобы эту крышу класть. Он отдал шесть золотых кубков, которые Алида принесла ему с собой в приданое. Это были настоящие произведения искусства, украшенные рубинами, с картинами из жития святых. Они переходили из поколения в поколение в ее семье. Она собиралась отдать их в семью своего старшего сына, а теперь они уходили к этому грязному негодяю, который их, вне сомнения, промотает или переплавит уже через несколько часов.
Потом ей надоело безмолвно смотреть на мужа, и она перевела взгляд на младенцев, спящих на руках у кормилицы. Вот причина всего. Эти дети.
Может быть, сказались годы горя, безжалостных ругательств со стороны мужа. А может быть, то, что она девятнадцать лет молилась и никогда не получала ничего в ответ на свои молитвы. Но в этот момент что-то в ней сломалось.
Больше Алида не верила в то, что когда-нибудь она завоюет благосклонность мужа. Она была ему хорошей женой, она экономно управляла имением и додержала его всегда в порядке. Ему и в голову никогда не приходило поинтересоваться, кто и как все делает в их доме, кто смотрит за тем, чтобы еда была вовремя приготовлена и подана на стол. Он все это переложил на жену, и Алида прекрасно справлялась со своей задачей. Она управляла слугами, хотя была почти постоянно беременна. Когда появлялись какие-то проблемы, а они постоянно появлялись, и во множестве, она со всем справлялась сама и не беспокоила Джона
А теперь, после того как она была прекрасной женой девятнадцать лет, он отдал мальчику, который был ему никем, все, чем ее семья владела в течение долгих веков. Он проигнорировал собственных — образованных и симпатичных — детей, и завещал все чужому ребенку.
Пока она смотрела на черноволосого младенца на руках кормилицы, ее неожиданно затопила ненависть, которую до сих пор она даже не подозревала в себе. Алида всеми фибрами своей души ненавидела и проклинала малыша, который все еще сосал в свое удовольствие грудь крестьянки. Этот ребенок уже убил свою мать, а теперь он убьет и ее… Заботы о его наследстве и его будущем ограбили целую семью.
15
-Я дам ребенку имя, — сказал Джон, и его жена увидела в его глазах свет, которого никогда раньше не было.
Прошел день после того, как она родила. Она так устала, что наконец смогла уснуть. Но не Джон. Он приказал привести стряпчего немедленно, чтобы как можно быстрее подписать контракт с Гильбертом Рашером. Он боялся, что тот передумает и заберет ребенка себе.
После того как бумаги были подписаны, Джон спустился к гостям, которые все еще пировали на свадьбе, и провозгласил, что небо послало ему сына. Он купил себе возможность это сказать за обязательство платить Рашеру урожай зерна с трех полей каждый год все время, пока мальчик жив. Это вдобавок ко всему тому, что он уже ему отдал.
Новость была встречена бурным весельем. Джон решил показать младенца гостям и взял его у кормилицы. И вновь мальчик; как и девочка, принялись орать так громко, что их было слышно даже через громкий смех множества гостей.
Мег потихоньку подошла к Джону и положила на его другую руку его дочь. И тотчас крик прекратился. Джон не знал, что и делать. Он перепугался, что гости подумают, что сын не его, и догадаются, что его проклятая жена опять родила девку.
- Предыдущая
- 31/109
- Следующая
