Книга тайн (СИ) - Гольшанская Светлана - Страница 102

– Да ты, и впрямь, внук Утреннего Всадника, – усмехнулся Жерард.

– Вы его знали?

– Кто не знал легендарного Гэвина Комри в наше время? Мы вместе входили в Большой совет ордена и часто выступали оппонентами на диспутах. Он был достойным соперником, одним из немногих. Поэтому меня удивило, что его внук так опрометчиво подставился под удар. Тебе повезло уйти из Эскендерии живым. Право, ты бы ещё на Авалор сунулся после того, как Лучезарные свергли там законную власть.

Николас неуютно сглотнул под его тяжёлым взглядом.

– Я не мой дед и сам решаю, что мне делать, даже если мой выбор ошибочен.

– Но если бы мой внук не рискнул головой и даром, ты бы уже отправился на Тихий берег.

Было бы так хуже, чем сейчас, или всё-таки нет?

– Можешь отправить послание своему наставнику. Он будет счастлив узнать, что ты жив, – продолжил Жерард, решив надавить на совесть. – Через пару дней представим тебя перед норикийским двором.

– Вот уж, и впрямь, опрометчиво, учитывая, что Лучезарные обещают награду за мою голову, – отозвался Николас.

– Заверяю тебя, под моей крышей ты в полной безопасности.

Охотник посмотрел поверх его головы в окно, по которому стекали струи дождя. Правильно, из-под этой крыши он теперь не ступит и шагу.

– Знаешь, какие цели преследует наша Компания?

– Вы защищаете Сумеречников, – пожал плечами Охотник.

– Не совсем. Мы защищаем всех одарённых, даже самых слабых. Мы разыскиваем их по всему Мунгарду, обучаем, предоставляем помощь, подыскиваем работу.

– Собираете армию.

– Армию собирает мой внук. Вступление в неё – дело добровольное и не предусматривает никаких привилегий.

Николас скептически хмыкнул.

– Что бы ты ни думал, наша истинная цель – восстановление общности одарённых, которая существовала до Войны за веру. Если всё удастся, мы станем силой, с которой будут считаться даже Лучезарные. И ты – внук легендарного Утреннего Всадника – ключевая фигура в нашем плане.

– Вы меня переоцениваете.

– Ты прошёл испытание, побывал в далёких краях и даже вырвался от Лучезарных живым. Это делает тебя пускай и глупым, но удивительно крепким и удачливым воином, почти легендой. Сейчас хорошо, если найдётся дюжина Сумеречников с таким же сильным даром.

– Ладно, – сдался Николас. – Чего вы хотите?

– Ничего особенного. Поживи среди нас, присмотрись, может, найдёшь занятие по душе. О тебе будут заботиться, как о принце. Станешь компаньоном Ноэля, ему как раз не хватает надёжного друга. Ты знаешь, что его отец вынес твоего дядю на своих плечах раненного, когда они вместе проходили испытание в Балез Рухез?

– Насколько я помню, мой дядя лишился ног и свёл счёты с жизнью вскоре после этого, – осадил его Охотник.

– Будем надеяться, что ты хоть капельку умнее. Сейчас тебе нужно соблюдать режим и не перетруждаться, пока лечащий тебя целитель не заключит, что ты здоров.

– И когда же это случится? – спросил Николас, поняв намёк.

Жерард дёрнул седыми бровями:

– Всё зависит от твоего выбора. У нас не так плохо. Скажи, чего желаешь, и мы всё достанем.

Что ж, если ситуацию переломить не удаётся, нужно использовать её с выгодой.

– Зеркало во весь рост.

– Ты что, как девица любишь себя разглядывать? – Жерард покривил морщинистый рот.

– А почему бы и нет? Мужчины тоже должны следить за собой, – Николас смахнул упавшую на лицо прядь и только тогда вспомнил, что не то, что не брился, даже не причёсывался после сна.

Жерард не отрывал от него насмешливого взгляда, словно говорил, ну-ну, голубчик, твоё кривляние не выведет меня из себя.

– Будет тебе зеркало. На этом всё?

– Нет. Ещё мне нужны бумага, тушь, беличьи кисточки, перья разной толщины, ножик для заточки, чернила высшего сорта. И угольные стержни не забудьте.

– Так ты ещё и художник!

– У всех свои недостатки.

– Только у тебя их целый кладезь.

Николас пожал плечами с деланно недоумённым видом.

– Ладно, ступай! Если что понадобится, обращайся к моему внуку, он очень жаждет твоего общества.

Ничегошеньки он тут больше не добьётся!

Николас поблагодарил вождя и откланялся.

***

Как только за ним закрылась дверь, Ноэль выбрался из спрятанного в камине потайного хода.

– Я же предупреждал, ему здесь не нравится, – печально заключил он, сложив руки на груди. – Лучше бы мы его отпустили.

– Помнишь, что я говорил тебе о птицах? – дед подошёл к нему вплотную. – Свободный полёт опасен для них, из-за него они становятся дикими и недружелюбными. Могут врезаться во что-нибудь или влезть, куда не следует. Чтобы защитить их, нужно подрезать им лишние пёрышки.

Дед показал пальцами, как клацают ножницы.

– А этот птенчик едва не разбился в полёте уже сколько раз? Все шансы на свободу он исчерпал и доказал, что быть осторожным не умеет. Для него же лучше оставаться здесь. Ты же не хочешь потерять друга, ради которого пришлось так рисковать?

Ноэль опустил подбородок на грудь. Так-то оно так, но все его вороны с подрезанными крыльями жили очень недолго.

***

Крупные капли падали на голову, холодная вода ручейками стекала за шиворот. Штаб Компании «Норн», огромный роскошный особняк, окружённый похожими на казармы зданиями, находился за чертой города.

Первым делом Николас разыскал почтовую башню и составил записку, шифрованную намёками, чтобы догадался только Гвидион. Писать в Урсалию Эглаборгу не стоило. Нельзя выдавать друга, как и место, где Николас намеревался скрываться, когда сбежит.

Смотрители рассказали о последних новостях. После захвата Эскендерии Лучезарные приостановили экспансию. Неистовый гон частично повредил лес на южной границе, но до полей и людских жилищ не добрался, так что норикийцам повезло.

Охотник бродил по дворцу, изучая обстановку, чтобы составить план побега. Людей здесь было много. Столько одарённых вместе наблюдать ещё не приходилось – целый город! Даже слуги и те обладали зачатками способностей. Отгороженный от несведущих людей мирок, где Сумеречники чувствовали себя хозяевами и ничего не боялись.

Никто его не задерживал и не донимал указаниями. Смотрели порой косо, особенно те, кто был одет побогаче, шептались об Утреннем Всаднике. Похоже, Жерард пустил о нём слух. Вот же пройдошливый старик! Небось и внука науськал, чтобы тот держал Николаса в штабе.

Если бы на нём был плащ, то глубокий капюшон спас бы от посторонних взглядов. Теперь, когда Охотника узнали в лицо, скрываться станет намного сложнее. Жаль, что менять внешность умели только морочи. Конечно, они могли наложить личину и на другого человека, но её требовалось поддерживать постоянно. Не найти ли себе компаньона-мороча? Только таких сумасшедших – один на тысячу.

Поднявшись на третий этаж, Николас замер возле приоткрытой двери у лестницы. Внутри чувствовалась аура Ноэля, куда более живая и мощная, чем у вождя. Охотник постучался и вошёл.

Большой светлый зал был обставлен в оливковых тонах. Высокое окно обрамляли парчовые гардины. К стенам притулились обитые бархатом скамейки и стулья с резными спинками, на полу лежали волчьи шкуры, в угловом камине горел огонь.

Ноэль стоял у большого стола, застеленного картой, и двигал по ней резные фигурки Сумеречников и демонов, сверяясь с книгой. С кожаного шнура на шее у него свисала серебряная подвеска в виде ворона, к которой было прикреплено большое чёрное перо.

– Любишь ворон? – щурясь, обратился к нему Николас.

– Воронов, – поправил Ноэль, захлопнув книгу. – В детстве собирал их фигурки и перья. Мечтал завести живого, но не судьба.

Несколько мгновений они изучающе разглядывали друг друга. Охотник протянул ему ладонь, Ноэль приблизил свою. Их растопыренные пальцы то соприкасались, то отдалялись, пропуская между собой сгустки воздуха. Работать в паре доводилось только со старшими во время обучения в Каледонских горах, да и то немного. Ни с кем такой тесной связи ещё не возникало. Это оказалось приятно, будто Николас становился значительней и одиночество, разделённое с кем-то похожим и близким, не мучило тоской.