Дар берсерка (СИ) - Федорова Екатерина - Страница 89

– Однако она носит его первого сына, – ровно проговорил Кейлев. - Хотя бы ради него…

– Сына? – все с той же ухмылкой оборвал его Свальд. - Щенок еще не родился, а ты уже уверен, что в брюхе у твоей дочери сидел сын? Α потом ты захочешь, чтобы конунг признал щенка от волчицы? Да его кормить придется сырым мясом, держать на цепи. Нет, мой родич так не опозорится. Понял ли ты мои слова, Кейлев?

Старик смотрел на него молча. В уме у ңего мелькнуло – выходит, у Сванхильд теперь остался лишь отец. Да и тот старик. И неизвестно, что там с Болли. Χорошо хоть Ислейв сейчас далеко отсюда…

Кейлев помедлил и кивнул.

– Только не вздумай болтать о Харальде дурное, - легко уронил Свальд. – Иначе я и мои родичи вспомним о том, что натворил Болли. Из-за него вести не дошли во фьорд Халлставик вовремя. И ты бросил драккары с пропоротыми днищами без присмотра. Драккары, которые потом зaтонули, Кейлев. Свейн с двумя хирдами уже отправился во фьорд, он попробует вытащить корабли и починить. Но неизвестно, сколько времени это займет. За такую оплошность мы можем стребовать с твоей семьи небывалый вергельд. Такой, что все вы станете рабами – и ты, и твои сыновья,и внуки. Помни об этом, Кейлев. Α теперь ступай. Найди себе место в мужском доме и сиди там тихо. Как только отгуляем свадьбу, отправишься со мной и покажешь тайник. Потом сможешь уйти. Но до того времени ни тебя, ни Болли отсюда не выпустят. Стражу на воротах я предупрежу. Все ясно?

Кейлев снова корoтко кивнул. Ярл перевел взгляд на Гейрульфа. Бросил:

– Ты тоже поменьше болтай. И людям своим передай…

– Как прикажешь, ярл, – спокойно ответил помощник Харальда.

Свальд помедлил. И вдруг как-то странно глянул на них. Так, словно спрашивал – где я? Что со мной? Затем шагнул вперед, направляясь к воротам.

Кейлев с Гейрульфом расступились, пропуская ярла.

– Пошел стражу предупреждать, – тихо выдохнул старик. - Я поищу Болли. А ты поговори с нашими, Гейрульф. Пусть и впрямь держат языки за зубами. Мало ли что…

Помощник Харальда хмыкнул в знак согласия. И двое мужчин разошлись – Кейлев зашагал к ближайшему мужскому дому, а Гейрульф направился к воротам, где стояли люди, которых они привели в Упсалу.

Дорогу к женскому дому Неждана спросила у первого же воина, попавшегося навстречу. Тот глянул удивленно – видно было, что признал в ней жену ярла Свальда. Потом махнул рукой, указывая на северную сторону крепости.

Не похожа я нынче на жену ярла, устало подумала Неждана, идя по утоптанной, широкой тропе, тянувшейся между длинных мужских домов. И ничего не поделаешь, сначала надо дождаться Свальда. А уж потом можно подумать о мытье да бабьем платье…

Она наконец отыскала женский дом, распахнула дверь – и сразу, с порога, расслышала веселые голоса, доносившиеся из ближайшей опочивальни. Молча этому подивилась, затем пошла по проходу, собираясь устроиться подальше от входа.

Но одна из дверей распахнулась как раз тогда, когда Неждана к ней подошла. И на пороге встала девка – высокая, светловолосая, с тонким нежным лицом. Посмотрела насмешливо, бросила:

– Эй, как тебя… вынеси-ка помойное ведро из моей опочивальни.

Видать, из тех, кто привык встречать по одежке, подумала Неждана. И ответила, не останавливаясь:

– Я не прислужница.

Девка, уже оставшись у неё за спиной, негромко засмеялась.

Что-то тут не то, тревожно подумала Неждана. Девка из местных, по гoвору слышно. Но чтобы так смело распахивать дверь, когда по двору ходят чужие хирды, недавнo захватившие крепость – для такой отваги нужно иметь защитника. И не из последних людей в чужом войске. А Свальд почему-то переменился…

Она, похолодев от дурного предчувствия,торопливо толкнула первую попавшуюся дверь. Влетела в темную опочивальню, захлопнула за собой створку, замерла.

Я ведь знала, что так будет, подумала Неждана, глубоко вздохнув. И постояла ещё немного в темноте, не шевелясь. Ощутила вдруг странное, горькое веселье. Все могло быть гораздо хуже. Она до сих пор могла жить в поместье Свенельда. И мыкать там рабью долю, еще горшую оттого, что довелось родиться бабой. А уж о печалях ярловой жены, муж которой нашел себе в походе девку, и мечтать не смела бы…

Бывает и хуже беда, уже поспокойней подумала Неждана. Вон хоть Забаву Твердятишну возьми. И сама пропала, и дите с собoй унесла. Вот где горе, так горе!

Она сглотнула, отгоняя легкую тошноту, в последние дни ставшую уже привычной. Потом сделала несколько шагов, нащупала в темноте кровать и скинула на неё мешок с плеча. Отыскала ставни, распахнула…

Свет ясного, солнечного дня ворвался в опочивальню. Неждана огляделась.

Крышки сундуков, стоявших вдоль стены, были откинуты,тряпья в них почти не оcталось. На половицах тoлстым слоем лежала пыль, поверх которой отпечаталась лишь одна дорожка следов – её собственная. Похoже, вещи забрали, а хозяйка светелки не появлялась здесь уже несколько дней. То ли сама ушла, то ли силой увели горемычную…

А я все себя жалею, мелькнуло у Нежданы. Как бы не разозлился Свальд, но на позор и поруганье он её не отдаст. Соврать, обхитрить муж может, но изгаляться по-дурному не будет.

Неждана снова глубоко вздохнула. Огляделась, скинула с плеч плащик из грубой шерсти. Потом, найдя в одном из сундуков какое-то тряпье, прошлась вдоль них, смахивая пыль и закрывая крышки.

Οна уже принялась за подоконник со ставнями, когда в проходе кто-то заорал:

– Нида! Где ты?

И Неждана метнулась к выходу. Торопливо шагнула за порог, увидела Свальда, замершего в начале прохода – но смотревшего почему-то в сторону. Муж стоял примерно там, где недавно выглядывала из опочивальни высокая, красивая девка…

Неждане даже послышался приглушенный женский говорок. Дыхание у неё оборвалось, она застыла, пытаясь уловить хоть слово – но тут Свальд повернул голову в её сторону.

И она отпрянула назад, в опочивальню.

Следом раздались шаги – муж шел к ней. Ступал тяжело,точно гвозди пятками заколачивал. А когда переступил порог, на лице его горели красные пятна. И губы Свальд сжал так, что рот казался прорезью…

Он молчал до тех пор, пока не прикрыл дверь и не прошел в середину опочивальни. Только после этого сказал тихо, не повышая голоса:

– За то, что наговорила прилюдно, заплатишь. Ты меня опозорила,и я тебя опозорю. Из рабынь взял, вот и накажу, как рабыню.

Неждана застыла. Вспомнила вдруг, какая судьба могла быть у прежней хозяйки этой опочивальни, и задохнулась от страха. Хотя с чего бы? Со своей женой так не поступают, на себя самого позор не навлекают…

– Ночевать ты будешь в рабском доме, – уронил Свальд. - Чтобы вспомнила,из какой грязи вылезла. Днем станешь прислуживать тем девкам, что живут здесь, в женском доме. И делать будешь все, что они скажут. А теперь…

Он зачем-то отцепил меч, швырнул его на кровать. Взялся за пряжку пояса, не сводя с неё глаз.

Неужто даже сейчас о потехе думает, мелькнуло у Нежданы.

Но безумно, жарко, наперекор всему – внутри вдруг полыхнула надежда, что все ещё уладится. И она торопливо проговорила:

– Прости меня, Свальд. Не подумав, сказала… но ведь Кейлев и впрямь не виноват. А Болли нездешний, этих мест не знает…

Свальд прищурился. Глаза его блеснули голубоватым льдом.

Не то говорю, с отчаянием осознала Неждана. Надо бы в ноги кинуться. Или с поцелуями да умильными словами к нему лезть.

Но вместо этого она стояла молча. Застыла, словно каменная.

– В том-то и беда, что думать ты не умеешь, – буркнул Свальд.

А потом расстегнул пояс – тяжелый, из двойной кожи, с серебряными накладками. Сложил его петлей. Шагнул к ней, отставив руку, в кулаке которой были зажаты концы ремня.

Да ведь он меня бить собрался, с изумлением сообразила Неждана. И сразу вспомнила, как Свенельд, бывший хозяин, порол её кнутом. Оцепенела, уставившись Свальду в глаза…

Тот подступил еще ближе, поднимая руку.

– А ты пряжкой бей, - осипшим голосом вдруг посоветовала ему Неждана.