Воронье сердце. Отбор по принуждению (СИ) - Бородина Мария - Страница 39

— Затмение, — прошептала я, теряя остатки сил.

И пусть у Лусьены получилось предвидеть маневр и не испугаться, Эстер удалось на мгновение отрезать ее взор от моего лица. Боль отступила моментально, и на смену ей, подобно морской волне, снизошло облегчение. И пусть расстояния между нами не хватало для того, чтобы выстрелить, я уже не была беззащитной перед Лусьеной Трагго.

— Я победила, — Лусьена сделала изящный выпад, замахнулась посохом и упругая волна разрезала воздух у самых моих ребер.

— Мечтать не вредно, — я попыталась зайти за ее спину.

— Слабую же соперницу мне выбрали!

Я лишь усмехнулась в ответ, и прежде, чем Лусьена успела замахнуться еще раз, наступила на волочащийся по земле подол ее платья.

Благородный материал натужно затрещал. Лусьена, не приметив моего маневра, попыталась сделать выпад, но не тут-то было! Ее тощее тело качнуло вперед, и воздух разорвал ее вопль — вопль удивления. Раскинув руки по сторонам и шатаясь, будто подпиленное дерево, Лусьена тщетно пыталась удержать равновесие. И, возможно, это удалось бы ей, если бы я не подтолкнула ее в спину, опрокидывая на землю.

Воздух колыхнулся у моих ног, и соперница грохнулась навзничь на живот. Падая, она умудрилась ударить меня еще раз: и оставалось лишь догадываться, предусмотрела ли она этот выпад, или все получилось случайно, волею Филлагории.

Я ухмыльнулась. Цвет защитной капсулы вокруг Лусьены торжественно перетек в алый. Громкий сигнал пронесся над нашими головами, оповещая о завершении боя. О, Филлагория! Неужели я это сделала?!

— Что смеешься? — Лусьена вскинула хищный взгляд. — Тебе плакать надо. Победила-то я.

— Отрицать очевидное — это особый вид безумия? — высказалась я.

— Наверное, — Лусьена подобрала под себя ноги и истерзанный подол. Поднялась. — Ты очень похожа на сумасшедшую.

— Ничья, — объявил вдруг женский голос, оборвав наш спор.

Краем глаза я приметила Галианту, что зашла в отсек, блестя лысиной.

— Очень хороший бой, — похвалила она. — Но боюсь, что вам придется отыграть еще по схватке. С другими соперницами.

Она приблизилась и развернула ладонь. Две желто-зеленые капсулы выделялись яркими пятнами на фоне белой кожи.

Я лишь обреченно выдохнула. Устала я так, что из меня можно было веревки вить. И, честно говоря, как сражаться дальше — представлялось с трудом. Вот только Лусьена утомленной не выглядела вовсе. Деловито подбоченившись, она отрывала болтающуюся, изодранную часть подола от своего платья.

— Хоть десять, — прокомментировала она и улыбнулась.

Не желая больше лицезреть самодовольную физиономию Лусьены, я выползла обратно в зал. И без нее тошно.

Снаружи пахло гневом и гулял ветер. Участницы, что закончили бой, покорно стояли вдоль стены. Положение дел, впрочем, хорошо угадывалось по выражениям их лиц. Победительницы сияли улыбками, проигравшие угрюмо смотрели в пол: так, словно на этом бое жизнь завершалась.

— Ну, как ты? — ко мне, сияя ангельскими глазами, подбежала Альви.

— Ничья, — проговорила я угрюмо.

— Это отлично, — заметила соседка. — Лусьена — очень сильная соперница. Не хотела бы я с ней биться.

— Ну а ты как? — поинтересовалась я приличия ради. Судя по сиянию в глазах Альви, ответ был ясен.

— В сухую обыграла, — шепнула Альви и робко улыбнулась в ладонь. — Меньше минуты ушло.

— Это интересно, — я с претензией оглядела хрупкую фигурку Альви. — Я беспокоилась за тебя. Хотела бы и с тобой сразиться.

— Это просто невозможно! — за спиной раздался голос Бруны, и сияющее лезвие блеснуло над моим плечом. — Ее талант… Он ужасен!

— Что-то не так? — я с опаской повернула голову.

Выражение лица Бруны было таким, словно она сейчас пойдет рубить и кромсать все, что движется:

— Шанти. Она непобедима.

— И не только в бою, — хихикнула Альви. — Видели, как принц Рэнимор на нее смотрел сегодня в саду?

Странное чувство укололо под ложечкой. Поднялось к горлу неприятной сухостью, и поспешно отвел глаза. я поспешно отвела глаза:

— Кажется, на отборе уже есть победительница.

— Может и так, — отметила Бруна, и легкий румянец заиграл на ее щеках. — Но я намерена сражаться до последнего.

От слов подруги стало больно: будто в каждый квадратный сантиметр кожи иголку вонзили. Отчего бы?

— Лира Крэтчен, — громкий голос Хельги вывел меня из оцепенения, и я поняла: нужно брать себя в руки. — Против Оливии Вандергейт!

Страх стиснул горло. Из-за дурацкой шутки Лусьены я не видела, как выступала Оливия. И о ее способностях тоже знать не знала. А потому единственное предсказание, которое я смогла сделать, не утешало. Мне будет тяжело. Очень тяжело…

— Смелее, — шепнула Бруна и коснулась моего плеча.

Краем глаза я поймала впереди фигуру Оливии. Она не расставалась со своим мертвенным спокойствием. В правой руке соперницы, к моему ужасу, поблескивал жезл с кроваво-красным наконечником. Солнце играло на ограненном турмалине, как язычок настоящего пламени.

— Маг? — шепнула я.

— Хуже, — отрезала Бруна, почти выталкивая меня к входу в отсек.

— Спасибо, успокоила, — промямлила я, чувствуя, что мои коленки начинают трястись.

Когда нас завели в отсек, и стены обхватили нас каменным кругом, к страху присоединилось удушье. Едва я раздавила капсулу, на каждую ногу словно по гире повесили. Смогу ли я выстоять и хотя бы свести бой в ничью?

Почему, ну почему это так важно для меня?

Эстер, потрепанная и помятая, спикировала со стены вниз и опустилась на мое плечо, обронив черное перо. Лишь ей — моей вечной союзнице — я могла доверять безгранично. Жаль, что разговаривать она не умеет: было бы, кому сердце излить.

Оливия опустила глаза в пол. Кажется, исход боя совершенно ее не волновал. Интересно, как она вела бы себя, будь на моем месте Роттильда.

Оковы на ногах становились все тяжелее. Страх — все сильнее и глубже. Я ушла в себя настолько, что не услышала, как щелкнула капсула визиоллы. Лишь краем глаза заметила, как Оливия расставила руки, и красная молния прорвала небеса, остановившись на кончике ее жезла. Мгновение спустя, рядом с нею пространство выплюнуло огромную тень демона: плотную и непрозрачную.

Эстер опомнилась первой. Громко каркнув, она метнулась к сопернице и, расставив крылья, ринулась ей в лицо. Оливия согнулась, отбиваясь, и тугие косы хлопали ее по спине, будто две плетки. Но тень — огромная, похожая на кита — видно, не зависела от силы мысли своей создательницы. Она двинулась на меня, поглощая свет и мелкие пылинки. Сомнений не оставалось: и меня проглотит так же. Как дракон рыцаря, что явился сносить ему башку.

Я отпрянула. Натянула тетиву и, дрожа от страха, выпустила пару стрел в демона. Трепещущая тьма разверзла пасть и тут же похоронила оружие в своих недрах.

— Коварные низшие! — выругалась я, скрипя зубами от злости и отчаяния.

А в меня, треща и раскидывая искры, уже летела алая молния. Вандергейт не теряла времени, да и атаки обезумевшей Эстер совершенно ее не смущали. Отбежав на безопасное расстояние, я принялась штурмовать Оливию. Стрелы пронзительно свистели, вспарывая и накаляя воздух. Ее капсула пробивалась хорошо, как и у всех обнаглевших магов. Одно лишь меня смущало: нахальный клочок тьмы, утробно рыча, все еще надвигался на меня, угрожая поглотить ненасытным черным пузом.

— Давай же, Эстер! — заорала я, когда защитная оболочка Оливии стала желтой. И, если мне удавалось порой уклониться от летящих в меня молний, то Оливия даже не рыпалась: лишь пассивно стояла на месте, собирая стрелы. Видно, была очень уверена в своем мрачном дружке, от которого воняет углем и преисподней!

Желтый плавно перетек в оранжевый. Я ликовала, глядя, как усердно Эстер мутузит и клюет соперницу.

— Давай же! — прокричала я, выпуская стрелу за стрелой. Усталость осталась позади, лишь мышцы сладко ныли.

— Кар-р-р! — отреагировала Эстер, разрывая клювом защитную оболочку.