Одна из миллиона (СИ) - Левитина Наталия Станиславовна - Страница 19

— Я тоже звонила Варваре, когда ты немцами занимался, — сказала Яна. — Да, вежливая, милая. А сколько ей лет?

— И я с ней разговаривала, — кивнула Тамара. — У неё такой необыкновенный тембр голоса. Волнующий. Как она выглядит?

Глеб не отвечал, он словно улетел в стратосферу. Девушки ждали ответа, но, похоже, их командир и кормилец основательно завис.

Варвара

Еле дождалась понедельника. Скорей бы на работу! Кто придумал эти дурацкие выходные, зачем вообще они нужны?! Я бы хотела работать семь дней в неделю и круглосуточно. Как же хочется увидеть моего изумительного шефа!

Постоянно приходится себя одёргивать, напоминать, что нельзя думать о Глебе Николаевиче иначе как о директоре. Для меня он не мужчина, а мой руководитель.

Угу, не мужчина, как же!

Лишь вспомню, как в пятницу он стоял около стойки со штангой — элегантные брюки от костюма, чёрный ремень и… обнажённый торс — и моё сердце выдаёт двести ударов в минуту, в ушах звенит, а дыхание ломается в горле.

В тот момент я бы подписала юридический отказ на всю оставшуюся жизнь от клубничного чизкейка в обмен на возможность подойти к боссу и дотронуться до него, ощутить ладонями его твёрдые мышцы, разгорячённую кожу, почувствовать его дыхание…

Стоп, Вареник, так нельзя. Забудь.

…За неделю на новом рабочем месте я полностью освоилась, навела в приёмной и компьютере идеальный порядок, научилась командовать двумя офис-менеджерами и вызубрила сотню имён и отчеств. Хочется верить, что я превратилась в незаменимую помощницу.

Я даже вошла в контакт с семьёй Глеба Николаевича — то есть, они сами принялись мне названивать с самыми разнообразными вопросами. Я сделала вывод, что предыдущую секретаршу тоже использовали вместо гугла, психолога-консультанта и аварийного комиссара. Что ж, пришлось принять огонь на себя. Суматошная семейка, между прочим, как шеф с ними справляется?

На выходных меня совершенно замучил Никита, я очень устала от его внимания. Он беспрестанно звонил, писал в ВК, закидывал сообщениями в мессенджере. В субботу прислал с курьером огромный букет роз, в воскресенье — плюшевого медведя и конфеты.

В конце концов донжуан, трагический и несчастный, заявился сам.

— Никита, извини, не могу тебе открыть, я… не совсем одета… — сказала я через дверь. Была ошарашена — разве можно приходить в гости к почти незнакомой девушке на ночь глядя, да ещё без приглашения? Вот это напор у умирающего лебедя!

— Прости, прости… Как глупо… Понимаю, это бесцеремонно, — донеслось из-за двери. — Может, выйдешь во двор? Посидим на скамейке, как подростки. Там такой чудесный вечер.

— Скорее ночь, — буркнула я.

— Пожалуйста, Варя, выходи. Хотя бы на десять минут… Мне так плохо…

Да блин!

Пришлось натянуть джинсы, толстовку с капюшоном и спуститься вниз. На улице, на самом деле, было прекрасно — тёмное небо, первые звёзды, воздух, наполненный прохладой и запахами осени…

Целых полчаса мы посвятили уговорам и препирательствам. Никита — опять измождённый, с чёрными кругами вокруг глаз — нашёптывал, какая я необыкновенная. А я старалась донести до него мысль, что моё сердце занято, ничего не изменится, не стоит даже пытаться.

Юноша словно не понимал по-русски. Очевидно, думал: если девушка говорит «нет», это означает «поуговаривай меня ещё». Но мне вовсе не хотелось выслушивать его комплименты и признания, всё это уже начинало раздражать.

Я не собираюсь из жалости проводить время с Никитой. Невозможно уделять внимание мужчине, когда по уши влюблена в другого. Уже полгода внутри меня сияет солнце, и эта влюблённость защищает, как броня, от любых посягательств.

Мне было очень жаль Никиту, он больной и несчастный. Но я же не «скорая помощь»! Стыдно, что добавляю ему страданий, он и так мучается, но что я могу сделать?

А ещё меня не покидало ощущение какой-то фальши, неестественности. Никак не могла поверить, что парень потерял голову, едва взглянув на меня. Я прекрасно знаю, как выгляжу. Симпатичная, хорошенькая — да, но вовсе не звезда и не топ-модель. Вот если бы Никита влюбился в невесту Глеба Николаевича, я бы запросто в это поверила. Потому что Полина ослепительна, её красота сбивает с ног.

А я обычная девчонка, таких в мире миллионы.

…В понедельник от остановки до нашего здания мчалась, как олимпийский чемпион по спринтерскому бегу. Сразу же проверила, стоит ли на парковке «мерседес» директора. Даже если просто увижу его машину — сердце тает. А уж когда перед глазами сам босс, то и вовсе теряю сознание от восторга.

Но нет, директорского джипа на парковке не было. Кажется, сегодня мне удалось прийти первой.

Глеб Николаевич прибыл через десять минут. Открыв дверь, он замер на пороге, лицо озарилось радостью:

— Варвара… Ты уже здесь? Так рано?

О-о-о, директор перешёл на «ты»! Как же это приятно!

Синтия

— Жаль, что Полли не захотела поехать с нами на острова, — сказал Дэйв. — Она красивая.

— Вот ещё! — возмутилась Синтия. Она уверенной рукой вела машину, красная «тойота» летела по автостраде, рассекая встречные потоки воздуха. — Это я красивая. А Полли просто хорошенькая.

Дэйв засмеялся и положил огромную чёрную лапу на круглую коленку Синтии, но почему-то не подтвердил слов подруги.

Они возвращались из аэропорта JFK, где только что посадили Полину на самолёт.

— Долго ей добираться домой?

— Сначала до Москвы, потом длинная пересадка в Шереметьево, и ещё два с половиной часа до родного города. Итого — сутки в пути.

— Далековато. А что она сорвалась? Вроде бы договорились, обсудили. Собралась отличная компания, могли бы хорошо провести время, а Полли вдруг умчалась сломя голову.

— Вспомнила, что дома её ждёт любимый мужчина.

— Две недели она не очень-то без него страдала. Я, по крайней мере, ничего не заметил.

— Полинка прятала боль глубоко в сердце. Только модные дефиле, шумные вечеринки и дикий шопинг помогали ей хоть ненадолго отвлечься от страданий.

Дэйв задумался.

— Не мучайся, всё равно не поймёшь, — засмеялась Синтия. — Женщин трудно понять. Особенно, если твой мозг неоднократно бился о баскетбольный мяч. Не напрягай остатки серого вещества, милый.

— Ты сейчас тонко хамишь?

— Вовсе нет, что ты! Просто мне грустно. Моя любимая подруга улетела, и не известно, когда мы опять встретимся.

Вечером Синтия стояла у окна с бокалом шампанского и с высоты манхэттенского небоскрёба любовалась разноцветным океаном, плескавшимся прямо у её ног.

Девушка сделала глоток из высокого фужера, вытянула вперёд руку и полюбовалась кольцом с квадратным бриллиантом. Она нашла драгоценность в тумбочке у кровати, когда восстанавливала квартиру после разгрома, учинённого Полиной. Подруга была бардачницей восьмидесятого уровня, она обладала уникальной способностью устраивать хаос на любой территории. Если бы её заперли в пустой камере, через пару часов Полинка умудрилась бы и там организовать свалку.

Казалось, собираясь в Нью-Йорк, она взяла в поездку сто тюбиков с кремом, двести комплектов нижнего белья, триста пар обуви, а потом равномерно разбросала всё это по маленькой квартирке Синтии. Вещи начинали шевелиться и ползать, стоило Полинке только на них взглянуть.

Синтия покачала головой и потянулась за смартфоном. Жить с подругой в одной квартире было трудновато, однако воспоминания о двух неделях, проведённых в обществе Полины, грели сердце.

Она была готова простить подруге бардак, ведь с ней было так весело. Девушки дружили всю жизнь, и на любой вечеринке оказывались в центре внимания. Блондинка с белым фарфоровым личиком и черноволосая мулатка — вместе они смотрелись чрезвычайно эффектно.

Сейчас Синтия листала фотографии и с грустью вспоминала, сколько мест, вечеринок, пати они с Полинкой отметили своим присутствием.