Попасть в отбор, украсть проклятье (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 43

– Да, с удовольствием, - закивал Густав, вокруг тела которого истаяли последние отблески силы.

А дальше было самое необычное из всех чаепитий, на которых мне доводилось бывать. Создавалось впечатление, что на обоих карателей разом накинулся голод: один держал в каждой руке по конфете, второй – дольку яблока и печеньку. Так что взять в руки чашку ни Ар, ни Густав не могли. Но при этом оба нахваливали тонкий букет напитка.

Причем каратель Эйроу, видимо, не привыкший долго рассусоливать за трапезой, смакуя сдобу по крошке, то и дело прикладывался в вазочке с выпечкой. Его внушительная мозолистая длань периодически ныряла в нее. При этом блики от единственного кольца, которое красовалось на среднем пальце правой руки офицера, нет-нет да били мне в левый глаз. Я даже прищурилась, чтобы лучше разглядеть эту пакость.

Это была магическая печатка, на которой неизвестный мастер выгравировал профиль белого волка, скалящего пасть. Изображение искрилось заговоренным серебром в лучших традициях артефакта, предупреждая хозяина о том, что где-то поблизости обретается нежить.

Но Эйроу делал вид, что решительно этого не замечает: ну правда, не мог же начальник и друг притащить к нему в дом умертвие? А если и привел – значит, опасности от оного нет: оно наверняка подчиненное и вообще давно одомашненное и ручное. Но под конец хозяин все же не выдержал и повернул печать украшения к тыльной стороне ладони. И с удвоенным рвением стал нахваливать чай.

Зато ?дель, не проронившая ни слова, порозовела. ?е алебастровая кожа на щеках расцвела румянцем. Вот что значит правильная заварка! Я же невозмутимо сделала очередной глоток теплого напитка, когда ворон произнес:

– Благодарю за чудесный чай, - при этих словах ворона хозяин дома отчего-то закашлялся, - но нам пора. Доброй ночи.

Эйроу, внезапно подхвативший чахотку, выпрямился и, проводив нас до дверей, попрощался.

Как только захлопнулась дверь, я выпалила:

– Он невиновен?

– Что было в чае? – синхронно со мной произнес Ар и внимательно посмотрел на меня.

– Мята, липовый цвет… – начала перечислять я и добавила в свою защиту: – И вообще, он приготовлен с душевным теплом! Так он невиновен?

– Да, он непричастен. – ответив на мой вопрос, ворон поджал губы и добавил: – А касательно заварки… Она по ощущениям не просто с теплом приготовлена, с горячностью. Такой, что даже ошпарить может. Интересно, в какой преисподней собирали эту мяту? Она жжется так же сильно, как само пламя бездны.

А я поняла, что, видимо, третья столовая ложка красного молотого перца на заварочник все же была лишней. ? еще: если сердце у Адель и слабое, то выдержка – совсем наоборот. Оной может позавидовать даже матерый наемник.

В общем, как-то неудобно вышло. Опять.

– Так что получается? Если трое поклялись и оказались невиновны – значит, пособница Рунур – лейтенант Майнок?

– Не факт, – возразил ворон, пробуждая в недрах магомобиля элементаль. Мотор заурчал, и магомобиль плавно тронулся с места.

– И что теперь? - задала я вопрос, готовясь услышать что-то в духе «начнем всё с начала».

– Теперь – самое трудное. Ждать. На всех четверых я повесил следящее заклинание. Кто-то должен проколоться.

– Но если есть ещё кто-то? Пятый?

– Исключено, - уверенно ведя магомобиль по уже опустевшим улицам столицы, произнес ворон и подавил зевок.

А я подумала, что за те несколько дней, что я его знаю, Ар спал всего пару часов. И наверняка сейчас держится на одном своем упрямстве. Ни какой бодрящий эликсир столько не работает.

Ворон же, не подозревая о ходе моих мыслей, продолжил:

– «Уста верности» невозможно обойти.

– И что это тогда значит? - я недоумевала.

– Лишь то, что для того, чтобы витраж сложился, не хватает одного соколка. И я хочу понять – какого.

– Ар. – Я серьезно посмотрела на него. По лицу карателя пробегали тени от домов, фонарных столбов, мимо которых мы проезжали. – Иногда, дабы найти этот самый фрагмент, нужно просто чтобы глаза были не уставшими.

– Возможно, ты и права… – согласился ворон, резко выруливая в сторону.

Элементаль под капотом недовольно заурчал, а мы помчали прочь от уже показавшегося впереди отдела карателей.

– Пару часов, думаю, стоит подремать.

– Вот это верная мысль! Не всё же работать на износ. Иногда стоит на износ и поспать! – причем последнее я заявила истинно в манере ворона: с абсолютно серьезной миной.

– Кстати, раз уж речь зашла о сне… Пока ты выбирала наряд, я позволил сделать себе подарок.

– И какой же? - полюбопытствовала я.

– Приедем – увидишь. Его должны скоро доставить. - Он хитро улыбнулся и загадочно замолчал, гад!

Надо ли говорить, что после такого заявления остаток пути я провела в нетерпении. Ну, прямо не взрослый приличный зомби, а ребенок в ожидании праздника рождения нового рода.

Когда же мы оказались дома, то я первым делом отправилась в ванную. Причем двигало мною желание не только и не столько принять душ, сколько посмотреть на себя в зеркало. Правда, перед этим был сеанс снятия корсета. По эпичности оный даже превзошел шнуровку. А все оттого, что ворон в спешке как-то сильно дернул ленты. Половинки корсета сошлись, активировались чары, закрепляющие шнуровку в таком положении, а сами ленты завязались в мудреный узел.

Его-то и попытался развязать ворон. Сначала просто руками, потом – заклинанием и под конец предложил его разрезать.

– Тай, знаешь, – пропыхтел он, пытаясь уже зубами растянуть узел, – в своей жизни я вязал разные узлы: морские, альпинистские, вязал преступников и даже лекарские швы. Но скажу так: все они не идут ни в какое в сравнение с вот этим.

– Просто заклинание заело, – попыталась оправдаться я. - Зато теперь ты знаешь, какие чары накладывать, чтобы преступник точно не смог выпутаться из веревок….

– Угу, - пропыхтел ворон.

А потом я почувствовала, как в груди и талии становится свободнее.

– Всё! – с облегчением произнес ?р, и я наконец-то смогла уединиться в ванной.

А когда глянула в зеркало, то… В общем, хорошо, что я вовремя покинула отчий дом. Изображать живую через несколько суток после смерти без морока я бы не смогла. Это точно. Хотя, кто же знал, что мое активное бессмертие так затянется?

Пока я принимала душ, услышала, как зазвонил колокольчик. Один раз, спустя некоторое время – сызнова. Завернувшись в белоснежный халат карателя, который доходил мне до щиколоток, я вернулась в гостевую спальню, где рядом с картонной коробкой стоял ворон.

– А вот и мой подарок… – хитро улыбнувшись, произнес он, указывая на коробку из модного салона. - И я, как приличный эйр, пожалуй, пойду к себе…

– А если ты неприличный? - с подозрением уточнила я, уже поняв: что-то с этим презентом не то.

– Как неприличный – тем более. Знаешь ли, я еще жить хочу, бессовестно долго: хотя бы еще лет десять, ну или до завтра. - Он выставил руки перед собой и быстро добавил: – Видишь ли, я выбрал для тебя тот наряд, который бы не оставил у светских сплетников сомнений в роде наших отношений.

И тут до меня дошло, что лежит в коробке.

– Ах ты… – Я схватила подушку и метко запустила ею в Ара.

Подлец виртуозно увернулся, словно всю жизнь тренировался, и ловко ускользнул за дверь. А я осталась в спальне, держа в руках второй «метательный снаряд». Первый разорвало об косяк, и вокруг кружили его перьевые осколки. ? я вспомнила свое детство.

Когда мне было пять, в нашем доме появилась Нари. Она мне казалась тогда жутко серьезной. Но в один из дней, когда отец пришел вечером домой, кузина радостно заявила, что научила меня кидаться подушками. На закономерный вопрос папы «зачем?» она жизнерадостно пояснила: «Ну а что? Жизнь у Тай длинная, не раз пригодится!» Нари как в воду глядела. Вон, даже после смерти ее наука понадобилась.

Отложив уже бесполезную подушку, я все же подошла к коробке и открыла ее. Так и есть! Шелковая пижама, не оставлявшая ну никакого простора для воображения. Но самая пакость была в том, что вещица оказалась ну до безобразия красивой. Я таких никогда не носила. И что удивительно, по цвету она подходила к той комбинации, которую я сама выбрала в модном салоне.