Озарение (Благословение) - Деверо Джуд - Страница 28
- Предыдущая
- 28/51
- Следующая
— А… — бесстрастно реагировал он. Не дождавшись продолжения, Эйми при свете камина посмотрела на Джейсона.
— Вы часто разбиваете женские сердца? — мягко спросила она.
— Ежедневно. По воскресеньям два. Эми не засмеялась.
— Что происходит?
— Что вы имеете в виду под этим «что происходит»?
Эйми вдруг закрыла лицо руками и заплакал.
— Прекратите это! Прекратите! Я знаю, что что-то происходит, но меня никто не сделает посмешищем. Порой я думаю, что я сама — смешная шутка.
— Женщина в туалете расстроила вас, не так ли?
Вместо ответа Эйми встала с пола и направилась к спальне.
— Я лягу, — проговорила он голосом, не выражавшим никаких эмоций.
Джейсон остановил Эйми у самой двери, взяв ее за руку выше локтя.
— Почему вы на меня сердитесь?
— Потому что вы часть всего этого. Сегодня… О, вы никогда этого не поймете.
— Я постараюсь.
— Все было так прекрасно! Я понимаю, что это всего лишь избитая фраза, но я чувствовал себя Золушкой. Бедная маленькая Эйми Томпкинс, живущая в доме с протекающей крышей, на настоящем балу жизни! Все выглядели такими красивыми… А драгоценности! Если бы их осветить свечой, поставленной посреди зала, искрящиеся бриллианты залили бы светом весь город. Это было похоже на мечту, на какую-то фантазию.
Джейсон осторожно повел ее обратно в гостиную и усадил на софу.
— Но что-то было не так? Что именно?
— У меня было ощущение… — она подняла на него глаза, полные слез. — У меня было ощущение обреченности. Да, именно так. Я чувствовал, что должно случиться что-то ужасное, чего я не могу предотвратить. Последние дни все было так чудесно, а моя мать предупреждала меня о том, что к хорошему нужно относиться с подозрением. Она говорила, что мы посланы на эту землю, чтобы страдать, а если случается что-то хорошее, то это козни дьявола.
— Это не всегда так, — мягко сказал Джейсон, потом взял ее руку и поцеловал один за другим все пальцы.
— Что вы делаете? — подозрительно спросила она.
— Занимаюсь с вами любовью. Она сердито вырвала свою руку, попыталась подняться с софы, но Джейсон преградил ей дорогу.
— Вы с ума сошли?! — голосом, полным стали, воскликнула Эйми.
— Да, я действительно сошел с ума. — Джейсон снова поднес ее руку к губам и стал целовать тыльную сторону.
— Этой рукой я меняла Максу грязную пеленку и не успела ее помыть, — прозвучал над его головой голос Эйми.
— Вы знаете, как я люблю этого ребенка, — продолжая целовать ей руку, сказал Джейсон. Вопреки себе Эйми улыбалась; но потом положила обе руки ему на плечи и оттолкнула от себя. Когда Джейсон выпрямился, Эйми пристально посмотрела ему в глаза.
— Вы же «голубой», вы не забыли об этом?
— В действительности это не так. Дэвид вам солгал.
Джейсон снова стал целовать ее руку. Эйми опять его оттолкнула, и выражение ее лица говорило о том, что все кончено.
— Хорошо, — заговорил Джейсон, откинувшись на спинку старой софы. — Дэвид хотел, чтобы я пожил у вас и присматривал за Максом, чтобы он смог уводить вас из дому. Он влюблен в вас.
Эйми молчала, и Джейсон повернулся, чтобы посмотреть на нее. Выражение его лица было крайне странным.
— Продолжайте, — потребовала она.
— Дэвид не хотел, чтобы между нами что-то было, и поэтому и сказал вам, что я «голубой».
— Понимаю. Это все?
— Более или менее, — ответил он, нагнулся, чтобы взять с пола стакан воды со льдом, и сделал большой глоток.
— Значит, вы оба меня дурачили? — тихо спросила она.
Джейсон проглотил комок в горле.
— Да, действительно… Да, согласен. Я предполагал только одно: отвадить Йана Ньюсома, но я…
— Что — вы?
— Я полюбил вас и Макса, — ответил Джейсон, глядя не на Эйми, а на огонь в камине. Никогда раньше ни одной женщине не говорил он, что любит ее. У него было такое чувство, что большинство тех женщин, которых он знал в Нью-Йорке, ответили бы на такое признание тем, что схватились бы за калькулятор и попытались вычислить размеры его состояния. Эйми молчала, и он повернулся к ней. Лицо ее было бледным, и она не мигая смотрела прямо перед собой.
— Что еще вы мне наврали? — тихо спросила она.
— Ничего такого, что могло бы иметь какие-то последствия, — быстро ответил он, задержав дыхание. Если бы она сказал ему, что любит его, именно сейчас, когда не имела никакого понятия о размерах его состояния, он потом всегда был бы уверен в том, что она любит его самого. Внезапно он понял, что именно в этот момент вся его жизнь может измениться и что если бы у него было желание хотя бы попытаться что-то продать, то себя ему следовало бы продать именно теперь.
— Я люблю вас, Эйми. Люблю вас и Макса и хочу, чтобы вы вышли за меня замуж. Вот почему так злится Дэвид. Он хотел, чтобы вы были с ним, и поэтому уговорил меня остановиться у вас, но Макс… Макс с самого начала был настоящим благословением. Он полюбил меня, а как его люблю я, вы и сами прекрасно знаете, и поэтому я хочу…
— О, замолчи и поцелуй меня, — сказала Эйми, и когда Джейсон повернулся и увидел, что уголки ее рта тронула улыбка, он по-, чувствовал себя так, словно его освободили из рабства.
Он подхватил Эйми на руки и отнес в ее спальню. Ему не нужно было объяснять, что она не хочет быть там, где их мог бы слышать ее сын. Наш сын, подумал Джейсон. Его жена. Его сын. Его семья.
— Я люблю тебя, Эйми, — повторял он ей прямо в ухо. — Я люблю то, как ты даешь мне это почувствовать. Я люблю быть нужным тебе.
Было что-то такое, о чем он говорил как о причине ее беспокойства, но Эйми не могла понять, что именно, потому что в этот момент вообще была неспособна думать о чем бы то ни было. Он целовал ей шею, постепенно стягивая с ее плеч халат.
Давно, очень давно она не испытывала прикосновений мужчины. И скорее умерла бы, чем сказала хоть что-то, порочащее память ее покойного мужа, хотя, сказать правду, большинство ночей Билли бывал пьян. Но Джейсон был трезвым и чистым и… о, таким красивым! Его руки с длинными пальцами скользили по ее телу так нежно, как она могла только мечтать. Дюйм за дюймом он снимал с нее халат, а потом и старую рубашку, покрывая поцелуями открывавшиеся места. Его теплые руки ласкали ее груди. Как долго эти груди служили для чисто утилитарной цели!
— Как хорошо, — проговорила она, закрывая глаза и всецело отдаваясь чувственному наслаждению. Пальцы Джейсона трепетали между ее бедер, словно целуя и лаская.
— Мне это очень нравится, — мечтательно сказала Эйми. — Как это называется?
— Эротическое стимулирование, — улыбаясь и глядя ей в глаза, ответил Джейсон. — Нравится?
— О да. Можно еще? Пожалуйста…
— Я дам тебе все, что у меня есть, — проговорил Джейсон, целуя ее груди.
Когда он вошел в нее, Эйми задохнулась, потому что впервые в жизни она была к этому приготовлена.
— О боже, как это прекрасно! — вымолвила она, и то, как она это сказал, заставило Джейсона рассмеяться; потом он перевернулся на спину и буквально надел ее на себя.
— Теперь поработай ты. Для Эйми это было ново, и Джейсон наслаждался выражением ее лица.
— Мать-девственница, — бормотал он, держа руки у нее на бедрах, направляя ее.
— Не останавливайся, только не останавливайся, — стонала Эйми, а ее бедра двигались вверх и вниз. Наконец она взорвалась оргазмом и распласталась на нем, обмякшая и насытившаяся.
— Да-а, — единственное, что могла она сказать, чувствуя себя в такой же безопасности, в какой, должно быть, чувствовал себя Макс в ее объятиях. Она уютно устроилась на груди Джейсона, вверившись его рукам. Джейсон натянул сверху простыню, и они уснули в объятиях друг друга.
Эйми разбудил громкий стук, и она тут же вскочила с постели, с ужасом подумав, что, может быть, упал Макс, но, склонившись над ним, увидела, что сын крепко спит в своей новой кроватке. Макс подобрал под себя колени, пухлая попка была обращена к потолку, голова повернута к ней, а из уголка рта вытекала струйка слюны. Эйми вытерла ему рот, подоткнула стеганое одеяло и вернулась в свою комнату, чтобы надеть ночную рубашку. Она висела на спинке кровати, и Эйми, надевая ее, постаралась не разбудить Джейсона, хотя могла об этом и не беспокоиться: оба они находились в состоянии, которое она называла «коматозным сном» — им можно было делать хирургическую операцию, и они бы ее просто не заметили.
- Предыдущая
- 28/51
- Следующая
