Амулет Пандоры (СИ) - Алейникова Александра - Страница 10

«Шпион, — пришла первая мысль. — Сотрудница аэропорта была подкуплена, потому и пропустила его в частный самолет».

Раскрыв паспорт, она увидела Лешину фотографию, и нашла глазами имя и фамилию. Звали его и вправду Алексеем. Место рождения — Москва… Он был старше Энди на четыре года.

«Идиотка, — выругалась про себя Энди. — Меня что, типа похитили? Зачем я понадобилась Великобритании? Надо срочно валить отсюда».

Энди, оглянувшись на Алексея, поспешно засунула паспорт обратно во внутренний карман куртки, и, не придумав, куда ее повесить, набросила на спинку стула.

Сумочка нашлась возле выхода из номера — стояла на комоде. Бросив прощальный взгляд на чемодан и понимая, что сейчас он для нее обуза, Энди тихонько выскользнула из номера. Надо было бежать. Не важно куда. По всей видимости, ей еще несказанно повезло, что она до сих пор цела и невредима. Прикрыв дверь, она прислушалась: откуда-то снизу, наверное, из ресторана доносилась негромкая музыка. При мысли о ресторане Энди почувствовала страшный голод: последний раз она ела почти сутки назад. Конечно, нужно было найти остальных ребят из группы, но…

Коридоры были выстланы пушистыми коврами, на стенах горели неяркие светильники. Настороженно озираясь (вдруг у английского шпиона здесь есть союзники?), Энди дошла до лестницы и спустилась в холл.

Касаясь ладонью отполированных перил галереи, Энди двинулась дальше. На стенах она заметила странные картины. На одной был красочный череп, а на другой — голубой скафандр. Энди спустилась с галереи по витой лестнице. В воде бассейна этажом ниже скользили чьи-то тени… Энди нерешительно остановилась у края стеклянного пола. Когда она шла по нему в прошлый раз, вслед за портье, внизу не горел свет. Но сейчас… Энди смотрела на голубую воду и фигурки людей, плавающих внизу.

«Неужели стекло прозрачно и с той стороны?» — подумала Энди, и решила обойти холл с краю, где была барная стойка.

Но только она сделала шаг в сторону высоких стульчиков, как заметила за стойкой бара седого мужчину, который внимательно смотрел на Энди, протирая стакан.

— Стекло и вправду прозрачное, юная леди…

— Ой! Вы говорите по-русски? — обрадовалась Энди, а потом смутилась и добавила, — но как же, ведь это… — и она оглянулась на стекло.

— Неэтично? — мягко спросил мужчина и улыбнулся.

— Д-да. Простите, вы не знаете, как здесь можно вызвать такси?

— Уже уезжаете? — он рассудительно покачал головой, а руки его между тем быстро смешивали что-то в высоком металлическом стакане. — Ваши товарищи не станут вас искать? Они на экскурсии, — продолжал бармен, — будут через несколько часов. Вы, наверное, голодны? Я не видел вас на обеде.

— Моя группа здесь? — недоверчиво спросила Энди.

— Сложно не заметить толпу русских подростков, — улыбнулся бармен.

Энди глубоко вдохнула и выдохнула. Плечи ее обмякли. Да, с ее фантазией, надо ходить к психиатру. В любом случае, если группа здесь, то и объяснение загадочному юноше найдется.

— Кажется, я все проспала, — грустно сказала Энди. — И обед, и экскурсию.

— Не расстраивайтесь, я что-нибудь найду, а пока — вот.

И он поставил на стойку перед девушкой бокал с пышной молочной пеной. И видя, что она не решается прикоснуться к напитку, добавил:

— Молочный коктейль. За счет заведения.

Энди неловко забралась на высокий стул и взяла бокал.

— Меня зовут Игнатиус. Игнатиус де Фонтез, — представился бармен.

— Странное имя. А меня — Энди, — она сделала большой глоток и ощутила, как холодная жидкость обволакивает ее изнутри.

— У тебя тоже необычное имя, — Игнатиус облокотился на стойку. — Вкусно?

— Да, очень. Спасибо, — на душе Энди стало легче; она уже позабыла о всех мучающих ее вопросах и догадках и просто наслаждалась напитком. — А откуда вы так хорошо знаете русский?

— Выучил, — пожал он плечами. — Знал, что когда-нибудь пригодится.

Коктейль закончился неожиданно — Энди громко хлюпнула трубочкой и вжала голову в плечи, моментально покраснев. Но Игнатиус как будто даже не заметил этого и, убрав пустой стакан под стойку, сказал:

— Хочешь, покажу фокус?

Обрадованная его деликатностью, Энди кивнула.

— Смотри, — заговорщицки прошептал Игнатиус и протянул к ней ладонь.

К центру ладони стягивались тонкие струйки синего огня. Они кружились, плотно соприкасаясь друг с другом, и поднимались вверх, образовывая четкий контур шара. Когда последняя струйка втекла в шар, он вспыхнул, как газовая конфорка.

— О-о-о… как вы делаете это? — Энди завороженно смотрела на пульсирующее пламя.

— Я могу научить тебя, — Игнатиус приблизил лицо к огню, и оно стало внимательным и хищным.

Огненный шар тревожно светился, и Энди показалось, что человек перед ней очень стар. Тени углубили морщины, а глаза сверкнули из-под бровей темным огнем.

Не в силах оторваться от беснующего в сфере пламени, Энди скорее почувствовала, чем заметила, что вокруг стало темнее. На полированной поверхности стойки бара появились царапины, само дерево почернело и пошло разводами, не было видно соседних стульев, и, казалось, само помещение стало гораздо меньше.

Энди взглянула в лицо человека напротив. В глазах Игнатиуса отражался огненный шар, по которому пробегали темные волокна протуберанцев. Вдруг Энди поняла, что уже давно слышит звук, напоминающий высокое гудение: что-то звенело в ее ушах. Потом она догадалась, что так гудит огонь, запертый в невидимые стенки маленького солнца.

— Дотронься, — произнес Игнатиус, и, как зачарованная, Энди тронула пальцем теплый и живой сгусток пламени.

Огонь не обжигал. Энди чувствовала, как языки касаются кожи, щекочут, обтекают палец. Медленно она подставила левую ладонь, и Игнатиус скатил огненный шар, как если бы он был наполнен водой: пламя лениво перетекло в руку Энди, но, не сохранив форму, растеклось лужицей. Струйки пламени потекли сквозь пальцы, капли огня срывались, падали вниз и гасли в воздухе, не касаясь деревянной стойки.

В углублении ладони еще несколько мгновений мерцал оранжевый язычок, но и он пропал бесследно, не оставив ни струйки дыма, ни уголька.

В наступившей темноте Энди с трудом различала силуэты окружающих предметов. Только тут она поняла, что находится не в холле гостиницы, а в каком-то темном и незнакомом помещении. Но, странно, это почти не испугало ее: такая знакомая волна страха, которая взрывалась внутри, когда на нее неожиданно бросалась с лаем собака из подворотни или машина тормозила с визгом в сантиметре от коленок, — эта самая волна не хлынула к горлу, и Энди не закричала. Этот страх, вспыхнув, как огненный шарик в ладони, истаял капельками, оставив только легкое волнение и… ванильный привкус молочного коктейля.

«В конце концов, — пришла какая-то глупо-спокойная мысль, — я во Франции, а здесь люди цивилизованнее и добрее».

Глаза привыкли к темноте, и Энди стала кое-что различать: квадратный стол, на котором стояли перевернутые ножками вверх стулья, комод, деревянную стойку, несколько поваленных табуретов. Еще какая-то мебель тушами громоздилась по углам комнаты, а вверху, видимо сквозь слуховое оконце, пробивался белый дневной свет.

— Игнатиус? — неуверенно позвала Энди.

— Я здесь, — пришел откуда-то словно отраженный от стен мягкий спокойный голос.

— Где?

— Здесь.

Энди оглядывалась, пытаясь понять, откуда этот странный человек говорит с ней, но снова не увидела ничего, кроме смутных очертаний каких-то огромных шкафов.

— Я вас не вижу, — Энди наугад сделала несколько шагов, половицы заскрипели, а под ноги подвернулся стул, лежащий на полу.

Споткнувшись и едва не упав, Энди схватилась за крышку стола и поняла, что он очень пыльный. Она немедленно чихнула. Раз, другой. Теперь глаза привыкли настолько, что она даже видела облако пыли и различала свои руки. От локтя до запястья они казались белыми, а ладони — темными.

Энди потерла руки.

— Я вас не вижу, тут темно.