Чёрные зеркала (СИ) - Бахтиярова Анна - Страница 52

Потрепанное временем помещение не производило впечатление особенного. И не скажешь, что где-то тут скрывается сердце древнего замка. Повинуясь импульсу, я приложила ладони к стене в надежде, если не услышать биение, то хотя бы почувствовать необычную энергию. Но ничего. Стена, как стена. Или сердце маскировалось, или дело было в приближающейся смерти.

— Марго, ты здесь? — позвала я.

Если кто и способен назвать адресата, то только автор письма. Но ответа призрака не последовало. Может, она теперь облюбовала себе новое «гнездышко». Ох, главное, чтоб не вернулась в левую часть близнецов. Не хотелось бы, чтоб «рисование» кровью на черном стекле вошло в привычку. Хватит расписывания стен в синих коридорах.

****

— Элиас просил кое-что тебе передать.

Я удивленно покосилась на Рашель, расчесывающую волосы перед зеркалом в нашей спальне. Элиас? Что за странное заявление? Мы же с ним только что виделись за ужином.

— Да-да, он не хотел, чтобы ЭТО слышали остальные. Даже Ульрих.

— Говори, — я отложила учебник по политическому укладу Многоцветья, который читала в постели, укутавшись в синее одеяло.

— Элиас будет ждать тебя в холле после полуночи.

Учебник грациозно кувыркнулся на пол.

— Не знаю зачем. Он не сказал. Видно, семейные дела.

Если б книга уже не лежала на полу, а Рашель не страдала смертельным недугом, увесистый томик в нее непременно бы полетел. Семейные?! Весьма опасное слово. Побочка способна так отреагировать, что замок подпрыгнет.

— Ван-се-Росса мне не семья.

— Прости, — Рашель смутилась. — Я не подумала. Просто мысли другим заняты. Сегодня ночью очередной сеанс у леди Габриэлы. Я прохожу обряд за обрядом, но понятия не имею, есть ли толк. Я не жалуюсь. Неудобств процесс не доставляет. Сплю себе спокойно. Гораздо спокойнее, чем здесь. Но хотелось бы знать, понимаешь.

— Угу, — пробормотала я, понятия не имея, что тут сказать.

Утешать других я никогда не умела. Как и вселять надежду.

Хотя какая тут надежда? Речь ведь о продлении жизни, а не о спасении…

…Рашель ушла, а я упорно читала учебник, время от времени поглядывая на часы. Так и быть, схожу к Элиасу, но если заговорит о делах Ван-се-Росса, пожелаю счастливого путешествия болотом и пустыней. В окно бился ливень. Конец октября ставил рекорды по количеству льющейся с неба воды, хотя полагалось идти первому снегу. На кровати определенно не хватало меховой грелки. В смысле, Урсула. Он, как и полагалось, нёс вахту в палате Летисии Дитрих. Пока вмешательства кота не требовалось, но я упорно не отменяла задания. Ситуация могла измениться в любую ночь.

Пшшшш….

Нет, этот звук издал не внезапно объявившийся Урсул. С шипением погас огонь в лампе.

— Ты искала меня…

Я в буквальном смысле схватилась за сердце, готовое разорвать плоть и выскочить наружу. Так самой в призрака превратиться недолго.

— Маргарита…

Призрачная фигура стояла у пустой кровати Рашель, обняв себя руками, будто мерзла. Но духи не мерзнут. Быть может, она ощущала неловкость, приходя ко мне. Я однозначно именно так себя чувствовала в ее присутствии. Она — моя мать, которая никогда не была матерью. И что еще безумнее — мёртвая мать.

— Искала, — я спустила ноги с кровати и тут же пожалела об этом. Холодно, жуть! — Мне приснился сон о письме, что ты оставила после… хм… смерти…

— Да, я написала письмо. Точнее, выжгла строчки на бумаге остатками магии, — подтвердила Маргарита. — Для Эмилио. Но он его не получил. Ты прочитала его?

— Только часть. Ту, где говорится о книге надежды и необходимости разбить зеркала.

Мне показалось, что Маргарита вздохнула с облегчением. Она не хотела, чтобы я знала содержание послания полностью. Интересно…

— Всё верно. Тогда я считала, что зеркала необходимо разбить. Но ошибалась. Они часть Гвендарлин. То, что души основателей застряли в них, не меняет сути. Сами по себе близнецы — не зло. Благодаря им, замок веками общался с нами.

Я нервно засмеялась.

— А что замок хотел поведать в мою недавнюю встречу с близнецами? В первый год мне хотя бы подарили Урсула. А обморок? На что замок намекал?

Призрачная фигура пожала плечами.

— Не знаю, я лишь делилась с близнецами энергией. Это вопрос не ко мне.

— Ладно, вот другой вопрос, — я притянула озябшие ноги к себе и обняла колени. — Как выглядел Юрген Мунис? Мы не нашли ни одного его портрета.

Маргарита удивилась. Или (мне так показалось) изобразила удивление.

— Странно. Мэтр Мунис не производил впечатление мага, стесняющегося позировать художникам. Он был голубоглазым блондином. На свету глаза становились ясными-ясными, а в свете свечей почти синими. Его можно было назвать красивым мужчиной. Некоторые ученицы влюблялись. Ведьмы в основном. Говорили, есть в нем что-то ведьмовское. Не знаю, по мне, маг, как маг. Кстати, была у него одна особенность: правая рука часто дергалась. Особенно в последние месяцы работы.

Мои руки тоже задергались. Обе. В смысле задрожали. Как и всё тело.

Сейчас то же самое происходило с Дювалем! Ох, вряд ли это совпадение. Неужели, дело в присутствии Дарлина? «Сосуды» не выдерживают и начинают «ломаться»?

Часы в отдалении пробили полночь, и я спохватилась. Элиас!

— Что-то не так? — Маргарита заметила моё оживление.

— Твой брат просил встретиться с ним внизу. Младший брат.

Она печально вздохнула.

— Жаль мальчика. Скоро ему предстоит пережить потерю. Это способно сломать на всю жизнь. Особенно, если любовь настоящая. А она, похоже, именно такая.

Я сжала кулаки.

— Для Рашель не всё потеряно. Всегда есть шанс…

— Нет, Лилит. Девочка почти мертва. Живые пока не замечают, но я вижу: она истончается. С каждым днём всё больше и больше. Прости, что говорю это, но нет смысла внушать беспочвенную надежду.

Сердце сжалось, но я взяла себя в руки. Нельзя оплакивать того, кто еще жив. Хотела, было, спросить Маргариту, не видит ли она чего «такого» и в Ульрихе, но она растворилась. В тот же миг зажглась лампа. Огонёк вспыхнул сам по себе.

…Вниз я спустилась минут через двадцать. Элиас весь извелся.

— Наконец-то! Я думал, ты уснула.

На языке вертелась гадость и непременно бы сорвалась, если бы не…

— Не в привычках Лилит приходить по первому зову.

В темноте сверкнули желтые глаза, похожие на две луны.

— Ох….

Герцогиня! Рашель права, дело точно семейное…

— Держи, — Элиас протянул черный плащ с капюшоном. — Идём внутри стен к западному выходу.

— Мы выйдем из замка?

— Ага.

— Но…

— Меньше слов, больше дела, — вмешалась герцогиня ядовито. — А если хочешь поговорить, поведай о причине задержки.

Из ушей повалил дым. Почти в буквальном смысле. Ну, хвостатая стерва!

— Марго приходила, — бросила я тоном, будто сообщала, какая погода за окном. — Поговорить о письме из сна. Оно предназначалось брату, но тот его не получил.

О, да! Это я «хорошо» сказала! Дражайшие родственники застыли двумя статуями. У кошки шерсть на загривке встала дыбом.

— Ну? — я сделала приглашающий знак рукой. — Мы идём? Или как?

Элиас качнулся, герцогиня нервно переступила с лапы на лапу.

Молодец, Лил. Довела и дядю, и бабулю.

— Что она… хм… еще сказала? — спросила герцогиня Виктория.

— Э-э-э… — я подошла к стене и раздвинула древние камни.

Вот что ответить? Говорили-то мы о Рашель и ее скорой смерти.

— Это был личный разговор.

Я не видела их реакции, успела войти в синий коридор, но, судя по покашливанию Элиаса, Её кошачья светлость не обрадовалась отповеди. Однако смолчала. И правильно. Не ей влезать в мои отношения с Маргаритой.

В стене мне так и не соизволили поведать о пункте назначения. Родственники шли, молча. Лишь снаружи, когда на голову полили потоки дождя, Элиас велел:

— Прижми ладонь к левой щеке. Как можно крепче.

Сказал, сделал шаг вперед и… исчез. Растворился в воздухе. В буквальном смысле. Вот только что был и сгинул.