Чёрные зеркала (СИ) - Бахтиярова Анна - Страница 37

Однако всё сложилось иначе. Что-то изменилось с последней встречи. Гвенда при виде меня отшатнулась, не пожелав ни сражаться, ни защищаться. Рванула сквозь стену. Только шипящий шепот прозвучал:

«Твари… Ненавижу…»

Плохо понимая, что делаю, я ринулась следом. Но опоздала. Увидела лишь, как в соседней комнате на белой постели открывает глаза Летисия Дитрих. Вот только глянула на меня точно кое-кто другой. В ней самой не скрывалось столько ярости.

— Убирайся, Лилит София Вейн. Эту жизнь тебе не спасти…

Теперь испугалась я. Подумаешь, что Дитрих (точнее, ее тело) прикована к кровати. На меня никогда не смотрели с такой убийственной ненавистью. Я позорно отступила, а миг спустя очнулась в комнате за стеной. Проснулась, будто после долгого сна…

****

— Получается, основательница не сидела в теле воспитательницы, — Брайс почесал лоб. — И ее смерть по-прежнему загадка.

— Похоже на то, — протянула Рашель и в сердцах хлопнула себя по коленке. — Когда леди Клементина умерла, леди Дитрих лежала в целительском блоке. А с ней и Гвенда Ван-се-Рмун. Кстати, я оказалась права. Это моя защита сработала в ночь духа. Та «простенькая» ведьмовская магия. Из-за нее у основательницы начался припадок. Без сомнений.

Меня передернуло. Угу, та самая магия, что подействовала и на меня.

— Всё нормально, — прошептал Ульрих, почувствовав, что я дрожу. — Укутайся хорошенько.

Мы заняли один из залов неподалеку от библиотеки. Юмми не смогла бы составить нам компанию в темном секторе. А нам было необходимо ее присутствие. Не хватало только Элиаса, ушедшего с остальными учениками выпускного курса к зеркалам.

— Лучше подумайте вот о чем, — Юмми поднялась и прошлась по залу. — Почему Гвенда Ван-се-Рмун пытается убить леди Дитрих?

— Та знает что-то важное, — объявил Брайс уверенно. — Яснее ясного.

— Не факт, — лицо светлой девчонки исказилось. — Вдруг Гвенда не может покинуть живое тело? Вспомните, мэтр Риц погиб.

— Но Дюваль-то жив, — возразила Рашель и охнула. — Получается, основатель всё ещё в нём? Но тогда он отличный актер.

— Не сходится, Юмми, — вмешалась я, дрожа с головы до ног. Не от страха. После пробуждения жутко знобило. — Дарлин не заставлял Рица убивать себя. Он позорно сбежал, а мэтр только потом умер.

— Но он умер, — не сдавалась светлая девчонка. — Возможно, Дарлин сильнее Гвенды и способен убивать оболочку самостоятельно. А как только он уходит, покинутое тело не способно продолжать жить.

— Бррррр, — не выдержал Брайс. — Хватит обсуждать ужасы, на ночь глядя.

— Поддерживаю, — пробормотала я и закрыла глаза.

Хотелось тишины. Чтобы осталась только она и руки Ульриха, которые обхватили меня поверх пледа. Но чужие голоса не умолкали.

— Почему Элиас не возвращается? — нервно спросила Рашель. Не кого-то конкретно, а, скорее, саму себя.

Но ей ответил Брайс.

— Наверное, обсуждает с братом случившееся с Лилит. Нам всем интересно, что стряслось. Это новая способность, которую продемонстрировали зеркала, или происки основателей?

Способность? Умение превращаться в бестелесную сущность, которой страшится даже Гвенда Ван-се-Рмун?! Ну, спасибо!

Я всхлипнула. Громко.

Ульрих среагировал.

— Всё, хватит на сегодня. Возвращаемся в сектор. Лилит надо поспать…

Увы, со сном не сложилось. Рашель на кровати по соседству часа два как перестала ворочаться, а я всё лежала и лежала без сна. Не шевелилась, будто тело вновь осталось без сознания или… хм… без души. Только слезинки время от времени стекали по щекам и шее на ночную сорочку. Больше всего на свете хотелось, чтобы рядом оказалась мама. Обняла меня крепко-крепко и ни о чем ни спрашивала. Просто спела на ухо колыбельную…

Но мама не считала нужным даже ответить на письмо. Она не услышит. Не придет…

Слезы побежали быстрее. Зубы сжались, сдерживая крик…

— Ш-ш-ш… Не плачь. Просто поспи. Утром станет легче.

От стены отделилась тень, обретая краски, и я увидела саму себя. Точнее, не себя, а кое-кого другого, очень на меня похожего.

— Спи… — Маргарита Ван-се-Росса подула на мои веки, и я провалилась в сон прежде, чем успела произнести хоть слово…

Утром ждал очередной сюрприз. Неприятный, разумеется.

Накануне Элиас задержался не просто так. А вместе с ним и все ученики выпускного курса. Зеркала «позабавились» не со мной одной. Едва первый выпусник сделал пару шагов к правой стороне близнецов, в зале потемнело, черное стекло вспыхнуло и показало Гвендарлин в огне. Половину замка, ту, что сгорела восемь столетий назад. А потом… потом все остальные, не считая мэтров, рухнули без чувств. В отличие от меня, никто не путешествовал по замку. Очнулись быстро. Минут через пять. Но чувствовали себя, будто трудились в поле сутки напролет. Целителю Маркусу пришлось потратить немало времени, чтобы ученики поднялись и без посторонней помощи добрались до секторов.

— Из нас высосали энергию, — объяснил Элиас за завтраком. У него проснулся зверский аппетит. Ел третью порцию омлета подряд. — Надеюсь, не основатели. Хотя больше подозревать некого. Вот, мерзость! Одно дело добровольно отдавать силу истинному духу, другое — врагам, что веками портят всем жизнь, — он запихнул в рот пережаренную гренку и повернулся ко мне. — Ты-то как?

Я пожала плечами. А что тут скажешь? Что полночи лила слёзы, пока не явилась его сестра? Одолевали сомнения, что Марго вообще побывала в спальне. Я горевала о покинувшей меня матери, вот и привиделась мать другая. Та, что я гнала прочь, но призвала в воображении, когда задыхалась от отчаянья и безысходности.

— Давайте прекратим эти мрачные разговоры и займемся чем-нибудь обыденным, например, учебой, — предложила я хмуро. — С остальным пусть разбираются твои родственники и Габриэла. Главное, чтоб с Дитрих глаз не спускали.

Предложение никого не обрадовало. Я ощутила удивленные и осуждающие взгляды. Но помня, что приключилось со мной накануне, народ предпочел не спорить. Только верный себе Брайс проворчал:

— Обрядная неделя на носу.

— Ну и что, — отозвалась я, вставая из-за стола. — Собирать кровь не для кого. Духа нет, а Гвендарлин умирает. Вы, как хотите, а я умываю руки.

Никто не воспринял мои слова всерьез. Мол, она передумает, когда успокоится. Я же была настроена серьезно. Мне так казалось.

Но я ошибалась. Ох, как я ошибалась. Во всём. Особенно насчет Гвендарлин.

Это выяснилось, стоило выйти за порог сектора.

Всё изменилось. Абсолютно всё! Энергетика, атмосфера. Даже запах!

— Что не так? — спросил Ульрих, когда я остановилась, как вкопанная.

А я разревелась, как последняя неженка. От облегчения.

— Он восстанавливается. Замок восстанавливается! Это не основатели забрали энергию выпускников! Это Гвендарлин! Так колледж пытается излечиться!

Подтвердить предположение было некому, но мне и не требовались чужие слова. Моя связь с замком — лучшее доказательство, а я своими глазами видела, что Гвендарлин «чувствует» себя значительно лучше. В древних стенах, будто свежая кровь, текла позаимственная у магов энергия. Она наполняла замок силами. Наполняла жизнью…

А, значит, у нас всех появился шанс на благополучный исход. Может, и истинный дух всё ещё где-то здесь, а Маргарита Ван-се-Росса мне не померещилась.

****

Жизнь в Гвендарлин текла своим чередом. Мэтры (наверняка, нарочно) заваливали учеников горой домашней работы. Времени не оставалось ни на прогулки, ни на разговоры. Постепенно зловещие происшествия, включая гибель воспитательницы и «проделки» зеркал, ушли на второй план. Даже в ордене перестали их обсуждать. Хватало уроков и других забот. В колледж снова приезжал Грегор Уэлбрук, чтобы поговорить с Элиасом, правда, не спросил ничего нового. Все те же вопросы, все те же ответы, за исключением выпада младшего герцога о личности Дэриана. На этот раз «главный подозреваемый» держал мнение при себе. А Брайс — наш любитель поболтать и вечный нарушитель спокойствия — опростоволосился на уроке Сонсбери, заработал наказание у Шаадея, и день за днем допоздна торчал в его классе.