Босс. Абсолютная власть (СИ) - Ганова Алиса - Страница 49

Я проходила мимо мужчины, стоявшего на крыльце с охапкой желтых, почти канареечных, роз. Широкий зонт закрывал его плечи, однако штанины солидного костюма вымокли по колено. Уверена, у него и носки сырые…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Какой романтик. Повезло же кому-то», — подумала с легкой завистью. Ведь каждая мечтает о таком.

Олег хоть и пытается ухаживать, до сих пор не подарил ни одного цветочка. Мелочь, но почему-то сейчас мне отчаянно захотелось цветов. Пусть не таких роскошных, пусть одинокую розу, но душистую, яркую, как маленькое солнышко, разгоняющее хандру и тоску…

Я старалось смотреть на мужскую фигуру незаметно, однако оступилась.

— Вика, осторожнее! — подхватил меня под локоть Олег. В этот миг на наши голоса, мужчина, стоявший с цветами, обернулся… И я увидела Славу.

Время замерло, я даже перестала дышать. Подумала, что мне кажется, однако он сделал ко мне шаг, преградил дорогу скалой и произнес:

— Вика, подожди!

— Слава?

О боже, этот позорный писк — мой голос?! Кашлянув, я оглянулась на коллег и замерла. Совершенно не представляю, как поступить.

— Пойдем, — Лина быстро сообразила, кто перед нами стоит и пришла на помощь. Поманила Олега под свой зонтик. — Идем-идем, так будет правильно. Твоя половинка к тебе вернется, а если не твоя — не придется мучиться.

Олег криво улыбнулся, вернул мне зонт и вышел под дождь. Не знаю, что он ответил Ангелине. Я, вцепившись в нагретый его рукой пластик, посмотрела на Славу и судорожно думала, как поступить. Гордо развернуться и уйти? Да, так и надо! Только сил нет, до последнего цепляешься за надежду о невозможном счастье. Пусть Слава лишь пришел извиниться за подлость, но вдруг… Сердце колотилось, как сумасшедшее. И все же несколько мгновений тишины хватило, чтобы немного прийти в себя.

Оглядела мельком его букет и выдохнула:

— Извини, я спешу.

Даже сделала шаг вбок, но Слава тоже сместился в бок.

— Вика, подожди!

— Мне некогда, — ух, голос почти не дрожит, но как же больно. Все эмоции, что с трудом улеглись за время, проведенное в разлуке, всколыхнулись вновь. — Прости, надо бежать. С друзьями спешим…

— Вика! — Слава коснулся моей руки холодной ладонью, и меня молния пронзила. Это он! Он рядом, хочет поговорить! Вся моя выдержка дает трещину…

- Извини, с друзьями заранее договорились, — попыталась отчаянно сбежать, но разве Слава даст это сделать?

— Вика. Пожалуйста. Выслушай! — в его голосе тоже промелькнули нотки отчаяния. Я бы не поверила, подумала, что показалось, если бы не его взгляд.

Блин, как же больно!

— Прими, пожалуйста! — протянул мне букет, буквально впихивая мне розы. Но как-то так, чтобы мне было неудобно швырнуть их ему в лицо. Конечно, я этого делать не собиралась, но Славка допускал такую возможность — понимал, насколько сильно обидел, задел, оскорбил меня. Предал, наконец!

— Не за чем, Слав, — пыталась выглядеть с достоинством — не вышло. Опустила зонт и стою мокрая, прижимаю к груди цветы в капельках дождя и как дура улыбаюсь, хотя хочется плакать. А он не отводит от меня взгляда, просто пожирает глазами, и что-то внутри меня кипит и плавится. — Зачем мне букет?

— Я хотел… — он замолчал, подбирая слова. — Хотел подарить шары, море шаров, оркестр, фейерверки… Только это все не то. А букетом… если хочешь… Ну выплесни обиду… — Покосился на роскошные розы, которые пахли как в детстве, что росли в палисаднике, настоящие, душистые, сладкие.

— Вот еще. Цветы ни в чем не виноваты, — повернула голову, чтобы разорвать пленяющий взгляд, и заметила боковым зрением, что Лина и Олег стоят поодаль: ждут, какое решения я приму.

— Я спешу. Друзья ждут меня, — произнесла с трудом. Глупое сердце стучит так, что грозит прорвать не то что грудную клетку, а еще и плотный пиджак! Губы пересохли, а вот глаза напротив, начали слезиться. Так хотелось плюнуть на все и броситься ему на шею. Надышаться его запахом, окунуться в его тепло, скрыться в сильных, надежных объятиях Славки.

— Я виноват, Вик. Безмерно. Знаю, что простить меня сложно, почти невозможно! Но я просто боялся потерять тебя. Я же сначала не знал, какая ты замечательная…

После его признания, я закусила щеку изнутри, чтобы не расплакаться.

— Я не хотел потерять тебя, только поэтому скрывал все, — признание тоже давалось ему с трудом. — И потерял. Но я не готов тебя отпустить. Не могу!

Хорошо, что дождь не прекращался. Пусть у меня промокли туфли, и я переступаю с ноги на ногу как породистая лошадь, зато не видно, как плачу. Как мечусь, не зная, что же делать. Я не готова сейчас развернуться и уйти домой. Но и уйти со Славой тоже… Господи, что делать-то?!

Над головой громыхнуло и Слава, грустно улыбнувшись, подошел ближе.

— Я не прошу пойти со мной. Но ты могла бы поехать с моим водителем.

— Слав? — подняла на него глаза. — Зачем? Все кончено. Я ничего не хочу, потому что… — выдержка дала трещину. — Здесь… — Приложила руку к груди. — Очень больно. И я… — Всхлипнула. — Устала страдать. Хочу, чтобы все это скорее закончилось.

Меня раздирало на части. Больше всего сейчас хотелось убежать и скрыться от чужих глаз, потому что больно, потому что надо принять судьбоносное решение, потому что гордость кричит об одном, а сердце о другом. И другие коллеги, что выходили на крыльцо, поглядывают на меня, а я в слезах и этот поток уже не спишешь на дождь.

— Я Марину привез. С Вероникой Павловной, — тихо сказал Слава.

— Что?! — вырвалось у меня. — Зачем?!

— Ты из-за меня удрала, разорвав все связи. Марина мне в панике позвонила, когда не смогла дозвониться до тебя. Мы встретились, и я… Я рассказал им, что я мудак. Твоя подруга дала мне по морде…

Славка рассказывал, а я смотрела на него и в каждом жесте, движении, взгляде видела его раскаяние. Или хотела видеть?

— Марина сказала: «Готова поспорить, что Вика не стала опускаться до рукоприкладства, а я не настолько гордая. Каждый должен получить по заслугам».

Я не вольно улыбнулась, и Славка вдруг тоже, да так, что у меня в груди окончательно треснул лед.

— Они у тебя славные, настоящие. Садись в машину, Вик. Там Марина и Вероника Павловна. Еще теплый плед, термос с горячим шоколадом и несколько свежайших бриошей. Водитель отвезет тебя в гостиницу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я судорожно сжала букет.

— Вик, пожалуйста! — он протянул руку.

Я смотрела на нее, не в силах уйти. Но и сдаться не могла, потому что во второй раз пережить все, что вынесла, не смогу. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы позади Славы из уже хорошо знакомой мне машины не высунулась Маринка.

Она махнула рукой, и я, позабыв обо всем, зашагала к подруге.

— У, коза-дереза! — осыпала меня нежностями подруга. — До седин нас довести решила, да?!

— Прости, — только и смогла произнести я, разрыдавшись.

Мы стали обниматься. В итоге намочила ей кофту, испачкала щеку черными потеками туши. Когда увидела, что натворила, сама испугалась.

— Блин! И это я! Такая?! — спохватилась.

— Да-да! С черными разводами как у панды, гордая и неприступная! Как увидели тебя, сразу прониклись твоими переживаниями… — болтая, подруга накинула на меня плед (надеюсь, не из шерсти викуньи), из термоса налила горячего какао и ближе пододвинули корзинку со сдобой.

Вмиг настроение переменилось, и в голове стало блаженно пусто. Какао я выпила почти сразу, а от бриоши отломила небольшой кусочек, да и тот погиб, раздавленный в моих пальцах. Зато Маринка радостно болтали, делились новостями, счастливыми эмоциями, и я рядом с ней тоже оживала.

Водитель доставил нас к гостинице минут за двадцать. К машине подскочил высоченный швейцар с огромным черным зонтом. А я, запутавшаяся в теплом пледе, чуть не упала ему под ноги. На лице мужчины не дрогнул ни один мускул. Он спокойно помог мне выпутаться и подал руку, чтобы странная клиентка уж точно добралась до дверей.