Экипаж автобуса (СИ) - Булавин Иван - Страница 70

— Я хорошо запоминаю сны, — объяснила девочка, — что дальше? Загадка?

— Нет, — он улыбнулся и покачал головой, глаза его подозрительно заблестели, — пусть будет другое.

Он разразился громоподобным смехом и исчез, а вместе с ним исчезли стол и люстра, в зале не стало дверей, а стены начали медленно сдвигаться. Через минуту нас раздавит, как в прессе.

— Это головоломка, — спокойно объяснила Анечка, — нам придётся быстро бегать, чтобы не быть раздавленными, а в конце мы либо погибнем, либо вернёмся домой.

Беготня для уставших и израненных людей не самое полезное занятие. Стены приближались, оставалось всего метра четыре, когда в полу открылся проход. Одновременно Кирилл бросил на пол вновь ожившую мышку, которая прыгнула в квадратный люк, размером метр на метр. Мы прыгнули следом, последним прыгал я, с трудом успев проскочить, закрывшийся люк едва не снёс мне голову. Несколько секунд ничего не происходило, потом каменный мешок, в котором мы оказались, внезапно вытянулся и стал длинным коридором, вдоль которого побежала мышка. Мы бросились следом, уже понятно было, что это не просто головоломка, это игра со смертью. Адреналин придавал сил.

Проход за нашей спиной стал смыкаться, зато впереди открылось две двери, мышка, секунду поразмыслив, побежала направо, хотя тот проход уже начинал закрываться. Проскочив следом, я оглянулся и бросил взгляд в левый проход, где в ту же секунду опустился потолок, будь мы там, уже бы погибли. Дальше мы оказались в жёлобе, а следом за нами покатился огромный каменный шар, здесь мышка ничем помочь не могла, но мы и сами сообразили, что нужно спрятаться в углублениях в стене.

Дальше был каменный мостик, поперёк которого качались маятники-топоры. Качались они с разной скоростью, поэтому предугадать было сложно, а позади нас мост начал потихоньку разрушаться, а обломки его падали в тёмную бездну. Пройти мы смогли, но потом просто попадали на пол. Иван Петрович был еле жив, лицо его было бледным, как у мертвеца, он хватал ртом воздух и никак не мог надышаться.

Следом нас ждало ещё несколько дверей, где следовало выбирать один проход или другой. Проблему выбора снимала мышка, но проходы закрывались всё быстрее, мы просто не успевали реагировать. Дальше было ещё хуже. Иван Петрович всё же потерял сознание, всего на миг, но этого хватило, чтобы упасть и на выйти в очередную дверь. Видя это, Умар кинулся обратно, вытолкнул инженера наружу, а следом кинулся сам. Увы, проход уже закрывался, оставались доли секунды, сам он успел проскочить, но правая рука осталась зажата. Точнее, даже не зажата, её просто расплющило, оставив культю до запястья. Умар побледнел, из обрубка брызнула струя алой крови. Нужно было двигаться вперёд, но если не наложить жгут, он умрёт раньше, чем всё закончится.

Кирилл передавил руку Умара чуть выше раны, кровоток замедлился, я вынул ремень и наскоро смастерил жгут, как когда-то учили в школе. Не знаю, насколько правильно получилось, но кровь уже не била фонтаном, а сочилась тонкими струйками, пока не иссякла совсем. Но и той кровопотери, что уже случилась, Умару хватило, выглядел он ещё хуже, чем Иван Петрович, был бледен и мелко дрожал.

Всё это мы продолжали делать на бегу, умудряясь следить за мышкой и поворачивать в правильные ходы. Иногда лабиринт давал нам передышку, но не более нескольких секунд. Не знаю, сколько времени длилось всё испытание. Может быть, час, или два. На часы смотреть было некогда. Наконец, мы скатились с каменной горки, мышка села впереди и замерла. Всё?

Но ничего не происходило. Ожидание было ещё мучительнее. Умар, прислонившись к стене, сполз вниз и отключился. Его придётся нести, у нас, конечно, есть Кирилл, но он и сам едва жив от потери крови и усталости.

— Дядя Умар, пожалуйста проснись? — со слезами просила Анечка, потом осмотрелась и объяснила, — он не выпускает нас, испытание пройдено, а он не выпускает, он ждёт смерти. Дядя Умар, проснись!

Поняв, что кричать бесполезно, она взяла его за голову и сжала виски ладонями, после чего закрыла глаза и погрузилась в себя. Прошло секунд тридцать, я уже начал переживать за обоих, но тут Умар открыл глаза и обвёл нас мутным взглядом.

— Не нужно было, — сказал он Анечке, — я ведь уже…

Дальнейшие его слова заглушил новый взрыв громоподобного хохота, каменный пол под нами исчез, и мы все начали падать вниз, в большое тёмное ничто, которое вскоре нас поглотило.

Из оцепенения меня вывел громкий голос:

— Дистанцыя дэржат нада!!! Вали отсюда! — это был Умар, который отвечал на нападки какого-то водителя по поводу резкого торможения. Спокойный и интеллигентный Умар надел привычную маску наглого и агрессивного дага, которому бессмысленно что-то объяснять. Сработало, водитель ударил по газам и сорвался с места, а Умар спокойно загнал автобус в дорожный карман.

Выскочив из-за руля, он ворвался в салон и посмотрел на нас.

— Солнышко светит, — сказала Анечка, указав в окно, где, действительно, ярко светило осеннее солнце.

— Мы вернулись!!! — завопила Варя, но тут же замолчала и схватилась за лицо, — что-то её не устроило, она достала из сумки зеркальце и посмотрела на своё отражение. Вздох облегчения был слышен даже за пределами автобуса. Умар с довольным видом рассматривал правую руку.

Иван Петрович ничего не говорил, просто сидел и улыбался, топорща свои седые усы, а в уголках глазу него были слёзы. Кирилл встал со своего места и подошёл к Варе, она крепко прижалась к его груди и тихонько заплакала. Хладнокровие сохранили только Умар и Ольга, они просто смотрели на всех и сдержанно улыбались.

Когда восторги начали понемногу стихать, Иван Петрович взял слово:

— Давайте определимся, мы, надо полагать, попали в то же самое время, из которого исчезли. Так?

— Совершенно верно, — поддержал его я, — то самое время, тот самый автобус, те самые мы, и никаких шрамов, синяков и шишек.

— Отлично, — с радостью сказала Варя, ещё раз потрогав лицо.

— Что теперь будет? — спросила Ольга.

— Да, собственно, ничего, — развёл руками Иван Петрович, — сейчас мы обменяемся номерами телефонов и адресами соцсетей, а потом Умар развезёт нас по домам, потом время от времени будем встречаться и предаваться воспоминаниям о событиях, которых, с точки зрения нашего мира, никогда не происходило. Всё это осталось в нашей памяти, это тяжкое испытание, которое мы прошли, надо сказать, с честью, показав самому Сумасшедшему пример дружбы, храбрости и взаимовыручки. От себя могу сказать, что я вам всем благодарен, то время, что я провёл в вашей компании, было лучшим в моей жизни.

— Так мне что, снова тринадцать? — спросила вдруг Анечка.

— Так ведь тот же самый месяц, — напомнил я, — и день тоже.

— Ну вот, теперь свадьбы ещё три года ждать, а ты себе другую найдёшь, красивую и с ногами от ушей.

Она обвиняющее ткнула меня пальцем в бок.

— Буду ждать, — я улыбнулся.

— Мама, можно я подстригусь, — обратилась она к Ольге, — мне понравилось с короткими.

— Можно, — ласково сказала мать, — только потом, а сейчас — домой и уроки делать.

— Ууууу, — притворно заныла девочка.

— Нужно было подольше пообщаться с Сумасшедшим, — вдруг сказал Иван Петрович, — я у него хотел бы узнать судьбу наших предшественников. Но, теперь уже поздно, увы.

Умар сел за руль, и мы двинулись дальше. Первой была обстановка Кирилла, там же выходила и Варя. В тот момент, когда открылись двери, в её сумочке запиликал телефон. Она взяла трубку и поднесла её к уху. Там, в трубке, мужской голос что-то просил, за что-то извинялся, что-то обещал. Она послушала ещё некоторое время, потом поднесла трубку ко рту и резко ответила:

— Олежек, а шёл бы ты нахер. Ты думал, меня можно, как собачонку, выбросить, а потом обратно подобрать? Не угадал. Всё, прощай, я люблю другого, и у нас всё серьёзно. И номер мой забудь, — с перекошенным от злобы лицом она нажала «Отбой», после чего посмотрела на нас. Мы громко аплодировали.