Сладкая любовь (ЛП) - Аврора Белль - Страница 79

— Я долго шла.

В кармане звонит телефон. Вытаскиваю его.

Звонит Макс.

В отчаянии смотрю на дисплей.

Женщина подходит ближе.

— Ты в порядке, милая?

Этот простой вопрос вызывает у меня бурю эмоций. С вибрирующим телефоном в руке, слезами, заливающими мое зрение, я всхлипываю:

— Я почти уверена, что мой парень только что порвал со мной.

Женщина издает горлом понимающий звук, прежде чем сесть рядом со мной на забор.

— Ах. Юная любовь. — Она гладит мою руку, ее светло-розовые ногти безупречны. — Я уверена, что все будет хорошо. Если нет, то в море полно другой рыбы.

Подавляя очередной всхлип, я шмыгаю носом.

— Но они не похожи на Макса. — Я смотрю на нее. — Это он. Моя сахарная эйфория.

Мой телефон звонит снова и снова, и женщина кивает на сотовый в моих руках.

— Похоже, кто-то очень старается с тобой связаться.

Понизив голос до шепота, я говорю ей:

— Мне сейчас не очень хочется с ним разговаривать.

Она молча сидит рядом со мной, ее присутствие — опора, о которой я и не подозревала, что нуждаюсь от этой женщины, которую даже не знаю.

— Знаешь, когда мы были моложе, у моего Стэна был дар говорить ужасные вещи в гневе. Вещи, которых он не имел в виду, но которые все равно причиняли мне боль.

Я использую свой рукав, чтобы вытереть слезы.

— Что вы делали?

Она улыбается мне, ее глаза полны мудрости.

— Прощала его. Каждый раз.

Я морщу нос.

— Не знаю, смогу ли я это сделать.

Она слегка пожимает плечами.

— Ты когда-нибудь говорила что-то, чего не следовало говорить? Что-то, что причиняло кому-то боль, не желая этого?

Я? Да, было. Не раз. Я киваю, и она спрашивает:

— Как ты себя при этом чувствовала?

— Как дерьмо, — шепчу я.

Она издает тихий смешок.

— Именно. Вот так твой кавалер, Макс, твоя сахарная эйфория, чувствует себя прямо сейчас, ты бы хотела, чтобы он чувствовал себя еще хуже из-за этого?

Я отрицательно качаю головой.

— Я не говорю, чтобы ты бежала к нему с распростертыми объятиями, милая. — Она подмигивает, нитка жемчуга на ее шее блестит на солнце. — Нет ничего плохого в том, чтобы немного испытать чувство вины. Иногда молчание — лучшее наказание, которое женщина может показать мужчине.

Перед домом останавливается такси, и мы обе встаем. Я поворачиваюсь к ней.

— Вы со Стэном все еще вместе?

— В глубине души, да. — Она грустно улыбается. — Он умер девять месяцев назад, и я очень по нему скучаю. — На ее лице появляется искреннее выражение грусти. — И все бы отдала, чтобы снова услышать его голос, даже если бы это были те обидные слова, потому что я бы простила его снова и снова. Думаю, можно сказать, что Стэн был моей собственной сахарной эйфорией.

Мудрая женщина. Я протягиваю ей руку.

— Меня зовут Елена.

Она мило улыбается и нежно берет меня за руку.

— Я Марта Мэй. Но, пожалуйста, зови меня Мэй.

Я сжимаю ее руку.

— Спасибо за беседу.

Когда я иду к такси, она кричит:

— Елена, любовь — это не гордыня. — Когда я поворачиваюсь, она добавляет, слегка наклонив голову: — Иногда тебе приходится отбросить свою гордость ради любви. Но те времена, с правильным человеком, полностью стоят того. Помни об этом, дорогая.

Мягко улыбаясь, я сажусь в такси и сообщаю адрес своей квартиры. Когда такси отъезжает, Мэй, улыбаясь, машет мне рукой. Я прислушиваюсь к словам мудрой женщины.

Любовь — это не гордыня.

Макс

Ник пристально смотрит на меня, мускул на его челюсти тикает.

— Мэдди? Мама Сиси? Эта Мэдди?

Я киваю, потягивая пиво. Подношу его к губам и произношу:

— Она самая. — Прежде чем сделать глоток.

Когда мне не удалось связаться с Еленой, я спросил Сиси, не хочет ли она пойти поиграть с девочками. Конечно, у меня были скрытые мотивы. Мне нужно было поговорить с братом. Мне нужен был совет, и если кто-то знает, как лучше исправить то, что я испортил, так это Ник.

Пока Тина, Сиси и малышки бездельничают на диванах, смотря детский фильм, мы с Ником сидим на заднем дворике, подальше от маленьких ушей. Мой брат хмурит брови, глядя на меня.

— Почему ты так спокойно к этому относишься?

Я не спокоен. Мне больно, очень больно, но не так сильно, как кажется больно Елене.

— Сиси познакомилась со своей мамой. Дело сделано. Эта с*ка не хочет иметь с ней ничего общего. Держу пари, ее семья даже не знает о Сиси. — Я качаю головой. — Сиси была в отчаянии, Ник. Никогда раньше я не видел своего ребенка такой расстроенной.

Он потягивает пиво.

— Могу себе представить. Я бы точно с катушек слетел.

— А я и слетел, — признаюсь я. — Наговорил Елене кучу гадостей. — Оборачиваюсь и вижу, что Ник внимательно смотрит на меня. — Я облажался.

Ник ухмыляется:

— Добро пожаловать в клуб. Мне было интересно, когда ты присоединишься к нам.

Я свирепо смотрю на него.

— Не смешно, чувак.

Его улыбка исчезает.

— Ты прав, не смешно, но, возможно, все не так уж плохо. Что ты ей сказал?

Я глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю.

— Что встречаться с ней было ошибкой. Что она не мать Сиси. Что она не имеет права делать то, чего даже не делала. — Я замолкаю на секунду. — Она сказала, что любит меня, чувак. Вчера вечером.

Ник молчит, и я знаю, что это плохо. Если бы это было не так, он бы дразнил меня. Его молчание говорит мне, насколько все это серьезно. Как сильно я облажался. Через некоторое время он спрашивает:

— Ты звонил ей?

Я усмехаюсь:

— Около сотни раз.

— Писал?

— Я не собираюсь извиняться перед ней в гребаном сообщении. — Делаю глоток пива и бормочу: — Она заслуживает лучшего.

— Ходил к ней?

Я отрицательно качаю головой.

— Попросил Эша убедиться, что она благополучно добралась до дома. — Постукиваю пальцем по стенке бутылки. — После того, как он пригрозил отрезать мне яйца и скормить их мне, позвонил позже и сказал, что она вернулась домой, примерно через пару часов после ее ухода от меня.

Ник прищуривается и смотрит на меня.

— Ты любишь ее?

Никаких колебаний.

— Всем сердцем.

Он выпрямляется в своем кресле.

— Тогда почему ты здесь хандришь, как гребаная киска?

Я открываю рот, чтобы ответить, но ничего не выходит. Пытаюсь снова и ненавижу слабость своего голоса.

— Потому что я не знаю, как это исправить. А что, если она меня не простит?

— Такие женщины, как Елена, не нуждаются в широких жестах. Я знаю, потому что она больше похожа на Тину, чем на Нат. Хочешь знать, как это исправить? — Я смотрю на него и как только киваю, он закатывает глаза. — Поднимай свою задницу, иди туда и приложи гребаное усилие.

У меня внутри все сжимается.

— Даже не знаю.

— Зато я знаю. — Ник толкает меня в плечо, встряхивая. — Ты собираешься отпустить ее без боя?

Черт, нет.

Я знаю, что должен сделать. Не говоря больше ни слова, встаю и иду к двери.

— Молодчина, Макс. Иди за ней! — кричит Ник.

Елена

— Я не хочууу быть... совсееем однааа... — пою я. Вот он. Конец. Набив полный рот мороженого, я выдавливаю из себя искаженное: — Не хочууу (прим. перев.: All by Myself в исполнении Celine Dion).

Мой телефон чирикает. Звонит Нат. Я двигаю экран и отвечаю с полным ртом мороженного:

— Что?

Ее тихий смешок звучит в моем ухе:

— Систер, стены очень тонкие.

Ой. Кажется, мое личное выступление неосознанно превратилось в концерт. Широко раскрыв глаза, я шепчу в ответ:

— Прости. Принято к сведению.

Теперь веселье исчезло из ее голоса, она осторожно спрашивает:

— Ты в порядке, шлюшка?

Когда я наконец вернулась домой, меня ждал Ашер. Он спросил, не хочу ли, чтобы он сделал Макса постоянным сопрано. Я с улыбкой ответила, что нет, но поцеловала его в щеку и поблагодарила за предложение, а еще попросила его не говорить Нат о том, что случилось, и пообещала, что расскажу ей, когда буду готова. Он обнял меня за плечи, и я проводила его до двери.