Сладкая любовь (ЛП) - Аврора Белль - Страница 62

Мое сердце бешено колотится, когда гнев сжигает меня изнутри.

— И что в этом плохого? — спрашивает высокая брюнетка.

Поршия корчит гримасу, скривив губы.

— Даже не знаю. Она умственно отсталая или типа того.

Не знаю, как это происходит, но дверь кабинки открывается, и внезапно я оказываюсь сверху на Поршии, царапая ее лицо и дергая за волосы. Когда она визжит, я шиплю:

— Ты гребаная с*ка! Чертова шлюха! Она всего лишь маленькая девочка!

— Вызовите охрану! — визжит Поршия.

А потом мы остаемся одни. Я бросаю ее на пол. Тяжело дыша, мое тело сотрясается от ярости. Во рту металлический привкус ржавчины, и я понимаю, что истекаю кровью. Я смотрю в покрасневшее от шока лицо Поршии и тихо шиплю:

— Ты отвратительная, мерзкая тварь.

Дверь распахивается, вбегают Ник, Макс и Ашер и видят, как я нависаю над Поршией.

Макс смотрит на меня в замешательстве.

— Какого хрена здесь происходит?

Поршия видит их и кричит:

— Она напала на меня!

Я не могу ему сказать. Если скажу ему, он будет опустошен.

Ник вздыхает.

— Ты что, издеваешься надо мной? Драка? Черт возьми, Елена.

Эш смотрит на мое дрожащее тело и заявляет:

— Что-то случилось.

Он всегда знает.

Смотрю на Макса, потом на Ника.

— Мне очень жаль.

Я выхожу из туалета и каким-то образом оказываюсь наверху.

Когда Нат видит меня, ее лицо из улыбающегося превращается в шокированное. Она вскакивает и бросается ко мне, осматривая мое тело.

— Что случилось? Лена, скажи мне, что случилось!

Она подводит меня к бару, усаживает на табурет, и передо мной появляется стакан воды. Ник подходит к нам, выглядя взбешенным с большой буквы «В».

— Не могу в это поверить, — рычит он. — Ты ударила ее! После того, как я специально сказал тебе никого не трогать!

Макс подходит к нему сзади.

— Заткнись, Ник. — Он опускается передо мной на колени и заглядывает мне в глаза. — Что случилось, Кексик? — Я не отвечаю, и он спрашивает: — Она тебя спровоцировала? Что произошло?

Ник закатывает глаза.

— Она спровоцировала, а ты повелась. Ты ведь понимаешь, что она собирается подать на нас в суд? — Он скрипит зубами и рычит. — Черт!

Нат сердито смотрит на Ника.

— Не смей, черт возьми, Николай! Моя сестра никого бы не тронула без крайней необходимости! — Благослови Господь Нат за то, что она заступилась за меня. К сожалению, в данном случае она ошибается.

Ашер спокойно добавляет:

— Я думаю, мы должны дать ей немного пространства и заткнуться нахр*н.

Макс выглядит расстроенным.

— Я не смогу помочь, если ты не расскажешь мне, что произошло. Что она сделала, Елена? Поговори со мной.

Рядом с нами появляется Тина.

— Что здесь происходит? — Она ошеломленно смотрит на меня. — Лена, милая. Твоя губа кровоточит.

Я знаю, что это так. Чувствую, как она болезненно пульсирует.

— Думаю, Эш прав. Дайте ей немного места, — говорит Мими откуда-то с боку.

Но Ник слишком взбешен, чтобы это услышать.

— Вот что я тебе скажу. Как насчет того, чтобы Елена рассказала мне, что, черт возьми, произошло, а потом оставлю ее в покое?

Макс встает и смотрит брату в лицо, стиснув зубы.

— Заткнись нахр*н, Ник. Ты мне не начальник. Тебе лучше запомнить это.

Лицо Ника искажается от гнева.

— Твоя девушка стала причиной дерьма меньше, чем через десять минут после того, как я, бл*дь, в нее поверил. Ее косяк — твой косяк.

Нат, Тина, Мими и Лола дружно вскрикивают:

— Эй! — на грубый комментарий Ника.

Я никогда не видела его таким злым.

Тина подходит к нему и тихо говорит:

— Милый, успокойся. Она заговорит, когда будет готова.

Ник выпрямляется и смотрит мне в глаза.

— Она заговорит сейчас! Что случилось? — Ник может быть очень пугающим парнем.

— Да пошел ты, Ник, — вмешивается Нат.

Ник поворачивается к ней.

— Конечно, ты заступаешься за нее. Мне нужно знать, что произошло.

У меня кишки скручиваются.

Мими встает перед Ником.

— Мы все здесь друзья, помнишь?

— Некоторые больше, чем другие, — фыркает Ник.

Это было подло. Моя кровь кипит. Я закрываю глаза, моя грудь тяжело вздымается. Тина ахает от изумления.

— Ник! Да что на тебя нашло?

Он делает шаг ко мне, сердито глядя мне в глаза.

— Что там случилось?

Я открываю рот, но из него вырывается только:

— Я… эм…

Ник скрипит зубами и снова спрашивает:

— Что случилось, Елена?!

— Сделай еще один шаг к ней, Ник, — угрожающе рычит Макс. — Я, бл*дь, тебе врежу.

Я закрываю глаза. Мое тело дрожит, грудь вздымается.

— Что там, черт возьми, произошло? — снова спрашивает Ник, почти крича.

Встаю так быстро, что мой стул с грохотом ударяется о стойку бара. Руки трясутся, я стою в футе от Ника, смотрю в его полные ярости глаза.

— Она назвала Сиси умственно отсталой! — рычу, чувствуя себя униженной, когда злые слезы текут по моим щекам, мое тело сотрясается от ярости. Я закрываю лицо руками, чтобы скрыть свою слабость, и шепчу: — Она, бл*дь, назвала Сиси умственно отсталой.

Тишина такая густая, что ее можно резать ножом. Опустив руки, я яростно вытираю слезы, протягиваю дрожащую руку, чтобы взять стакан с водой. Делаю глоток, мечтая исчезнуть в темноте, но знаю, что это не мой выбор.

Осторожно вдыхая, я выпрямляюсь во весь рост и тихо говорю на выдохе:

— Прости, Ник. — Снимаю с себя рацию и бейдж, кладу их на табурет. — Не надо меня увольнять, я сама ухожу. Простите, что испортила всем вечер. Я иду домой. Спокойной ночи.

Тина и Лола умоляют: «Елена, нет!» и «Останься!», пока Нат приказывает: «Никуда не уходи, пока он не извинится!».

Я поворачиваюсь и ухожу со всем достоинством, которое у меня осталось, прежде чем слышу, как Нат кричит тому, кто, я уверена, является Ником:

— Ты мудак!

Я почти ожидаю, что Макс придет за мной, но он этого не делает.

И снова чувствую то, что чувствовала, когда впервые приехала в Нью-Йорк.

Совершенное и безнадежное одиночество.

Макс

Оцепенев от слепой ярости, я моргаю, глядя, как Елена уходит, высоко подняв голову. Никогда не видел ее более красивой, с опухшей губой и все такое. Но когда она спускается по лестнице и исчезает из виду, у меня внутри все переворачивается. Я с трудом сглатываю, зная, что это может быть оно. Возможно, именно сейчас Елена поняла, что с таким мужчиной, как я, слишком много мороки. Но видеть, как она стоит над Поршией после того, как надрала ей задницу, защищая мою малышку... дерьмо.

Мне кажется, я влюбляюсь, но не помню, чтобы это происходило так в первый раз. Неужели любовь заставляет человека чувствовать, что он достиг самого высокого и самого низкого уровня одновременно? Я никогда не хотел, чтобы это случилось. Но зная Елену так, как знаю ее сейчас, как я мог остановить это?

Я должен был бы привыкнуть к оскорбительным и грубым замечаниям людей. Одно дело, когда это исходит от несмышленых детей, но когда я слышу, как взрослые используют слова «умственно отсталый», мне просто хочется врезать по лицу. Моя дочь не отсталая и не глупая. Она исключительно умный и способный человек, независимо от ее травмы.

Ник стоит, уперев руки в бока, и смотрит в пол. Я чувствую, как от него волнами исходит чувство вины.

— Ты мудак! — кричит ему Нат.

Тина бросает на Нат умоляющий взгляд.

— Нат, перестань. — Она подходит ближе и кладет руку ему на грудь. — Милый, ты же не знал. — Но он делает шаг назад. Я никогда не видела, чтобы он отходил от Тины. Никогда.

Он не поднимает глаз. Вместо этого он берет брошенный бейдж и рацию и направляется к двери у бара, ведущей в офис. Он уходит, оставив нас стоять здесь. Но он так просто не отделается, и я следую за ним.

Тина останавливает меня, схватив за запястье.