Сладкая любовь (ЛП) - Аврора Белль - Страница 36

— Хммм. Честно говоря, не уверен. Я, конечно, знаю, что ваши семьи связаны друг с другом. Это может быть проблемой.

Я поворачиваюсь к Максу и молча злорадствую. И почти сразу же ненавижу себя, когда вижу унылое выражение его лица.

— Ты ведь не знал Елену раньше, так? — спрашивает Джеймс Макса.

— Нет, сэр, — отвечает Макс со вздохом.

Джеймс смотрит на меня.

— А ты говорила, что не очень хорошо знаешь Макса, верно?

Я так сказала? Когда, черт возьми, это сказала?! Язык мой — враг мой! Подумываю о том, чтобы солгать, но вместо этого бормочу с горечью:

— Да.

Джеймс снова улыбается.

— Тогда я не вижу здесь никакой проблемы.

Макс вскакивает, вскидывая руки вверх.

— Да!

Внезапно меня заключают в крепкие объятия. Макс отрывает меня от земли, его щека плотно прижата к моей. До меня доносится легкий аромат его одеколона, как раз достаточно, чтобы безмолвно соблазнить. Он взволнованно раскачивает меня из стороны в сторону, кончики моих кроссовок издают сдавливающие звуки, когда их волочат по земле, затем он говорит мне в волосы:

— Я же говорил, что он не будет возражать. И знал, что это сработает.

Мои руки безвольно висят по бокам, я шепчу на ухо Максу:

— Я собираюсь отрезать твои яйца, а потом скормить их тебе, по одному яичку за раз.

Макс счастливо вздыхает, отстраняется и потирает мои руки, сияя:

— Я тоже счастлив!

Заставляя себя улыбнуться, я выдыхаю:

— Ура.

Джеймс улыбается нам обоим.

— Я так рада, что все получилось.

Макс обнимает меня за плечи и притягивает к себе.

— Мы тоже.

Когда моя голова касается его плеча, я снова вдыхаю его древесный запах и задаюсь вопросом, стоит ли он пяти-десяти лет в тюрьме строгого режима.

Макс

Какое у нее было лицо.

Идя по дому, я хихикаю про себя. Знаю, что не должен смеяться, но, черт возьми, это было смешно. Моя мама научила меня не тыкать палкой в медведя, но я не послушался.

Я: Приходи к нам сегодня вечером на ужин. Мы должны разработать график.

Ник спросил, вернусь ли сегодня на работу. Я не был уверен, во сколько закончится моя импровизированная встреча, поэтому сказал ему, что нет. Что приготовить на ужин для Елены?

Мой телефон звонит.

Елена: Ешь дерьмо, придурок.

Я запрокидываю голову и заливаюсь смехом. Мне очень нравится эта девушка.

Я: Жареное на сковороде дерьмо с жареной картошкой и салатом. Будет сделано. К счастью, у меня дома есть все эти вещи :)

Покачав головой, достаю из холодильника стейки, которые мариновал накануне вечером. Она похожа на женщину, которая съела бы бифштекс. Ее задница выглядит так, будто она женщина, которая любит бифштекс.

Ох, эта задница.

Черт возьми, какая задница.

Я со стуком ударяюсь лбом о холодильник. Моя рука скользит вниз, чтобы обхватить мой полутвердый член и крепко сжимает его. Я не могу перестать думать о ней. Ее чертово тело выглядит так, как будто оно было сделано, чтобы соответствовать моему. Оно дразнит меня, дразнит каждый раз, когда вижу ее. Подтянутое и упругое, с нужными объемами, а этот дерзкий ротик, эти сексуальные пухлые губы, сиськи, которые прекрасно поместились бы в моих ладонях, длинные, волнистые, темные волосы, зеленые кошачьи глаза и длинные ресницы.

Все, что я хочу сделать, это наклонить ее и позволить рукам блуждать по ее шикарным изгибам. Хочу чувствовать ее тело, крепко держать ее бедра, хочу прижиматься к ее заднице, вколачиваясь в нее, хочу видеть взгляд, обращенный на меня сквозь прикрытые веки, ее пылающие щеки, приоткрытые губы, слышать ее прерывистое дыхание.

Прикусываю губу. И закрываю глаза от смешанного чувства удовольствия и боли. Я больше не могу этого отрицать — хочу, чтобы она была в моей постели. Но Елена не из тех, кого можно просто трахнуть. Не буду лгать — по этой причине хочу ее еще больше. У меня были разные женщины, но никогда не хотел их больше, чем для того, чтобы согреть свою постель. Елена не такая. Она совсем другая история. Мои мысли несутся со скоростью света. Интересно, она тихая в постели или громко стонет? Держу пари, что тихая. А еще могу поспорить, что заставлю ее закричать.

Прекрати, идиот.

Моя рука сжимает член сильнее. Я стону, потом хнычу.

Дерьмо.

Мне нужно потрахаться.

Елена

Почему он издевается надо мной? Как будто недостаточно того, что он великолепен, а его тело — эталон совершенства, к тому же еще и забавный. И это отстой! Я, правда, не хотела этих частных тренировок, но должна признать, что провела день, исследуя то, что мы с Сиси можем попробовать, и должна сказать, что взволнована этим. Если ей не понравится то, что я нашла, буду искать и искать, пока не найду то, что ей подходит.

Это будет нелегко, но я должна попытаться. Ненавижу видеть ее такой несчастной, и мне не нравится видеть обычно счастливого Макса таким грустным. Он раздражает меня, но не хочу, чтобы он был несчастен. Быть счастливым — это в его природе. Отнять у человека то, что является естественной реакцией — это жестоко. Так же сильно, как я хочу, чтобы Сиси была здорова, хочу, чтобы Макс был доволен.

Я выскальзываю из своей рабочей одежды и направляюсь в ванную, и как только включаю свет, наклоняюсь и шиплю на Тедвуда за долю секунды до того, как он добирается до меня. Он отпрыгивает в противоположном направлении, и я тихонько хихикаю. Он не такой уж плохой кот, как только узнаешь его. Немного задумчивый, конечно, но полный трус.

Как только опускаю одну ногу в теплые струи душа, в другую впиваются когти и зубы.

— Ублюдок! — Я трясу ногой, с Тедвудом на ней, в воздухе, и кричу: — Перестань быть засранцем, засранец!

Почему этот день еще не кончился? 

Елена

Как же здорово наконец принять душ. Мало того, что это довольно приятный способ смыть вонь, это еще и чертовски расслабляет. Я провожу добрых полчаса, позволяя горячему потоку воды, граничащему с кипятком смыть дневное разочарование. Какое-то время просто стою под струей воды и наслаждаюсь ощущением погруженности в свой маленький пузырь спокойствия.

Сегодня не день мытья волос, выключаю душ и выхожу. Широко открыв дверь в ванную, вытираюсь полотенцем, прежде чем надеть белую футболку и светло-голубые шортики. Как только собираюсь закрыть дверь, в кухне раздается громкий треск.

Подпрыгиваю, когда грохот отдается эхом в моих ушах, но быстро вздыхаю:

— Тедди. Чертов кот! — Я волочу ноги из ванной в коридор, дойдя до кухни, взвизгиваю, а потом пронзительно кричу. — Какого черты ты здесь делаешь?

Макс не поднимает глаз. Вместо этого заканчивает раскладывать стейк, картофель и салат по тарелкам.

— Не разговаривай со мной таким тоном, Кексик. Я, значит, весь день стою над раскаленной плитой, чтобы мы могли вместе поесть, а ты меня кидаешь. И когда я приношу тебе ужин после долгого рабочего дня, а ты говоришь таким тоном? — Он выпрямляется, потом говорит: — Ох, уж эти работающие девушки.

Его взгляд перемещается на меня, глаза расширяются, а затем скользят по моему телу. Я не уверена на сто процентов, но мне кажется, что он немного пускает слюни. Когда его ошеломленное выражение лица сменяется неторопливой улыбкой, на щеках вспыхивают ямочки.

— Я не ожидал шоу к ужину, — растягивает он слова.

И тут я вспоминаю, что стою в коридоре в нижнем белье. Даже не в моем хорошем нижнем белье, а в белье Елены-которая-спит-одна. Мне хочется разинуть рот, но сдерживаюсь. Вместо этого решаю вести себя хладнокровно. Сердце бешено колотится, я притворяюсь уравновешенной и бормочу: