Упавшие с небес (СИ) - "Майский День" - Страница 7

Однажды, почти уничтоженный очередным этапом наказания, я ушёл от людей, забился в какую-то нору, твёрдо намереваясь там и сдохнуть, чтобы окончательно избавиться от мучений, но конечно же мне не дали избежать ответа. Вслед за непокорством последовал самый мрачный период моих мытарств. Очнулся я уже в рабском ошейнике, и наверняка не обошлось здесь без моих собственных палачей. Долго тянулись те жуткие годы. Я пытался бежать, меня возвращали, кнутом спускали шкуру и мясо с костей, а пока я валялся в горячечном жару, визитёры не упускали случая дополнительно поглумиться. Их презрение уничтожало сильнее боли. Я смирился, и получив однажды свободу, не вдруг в неё поверил. Человеческие взгляды на жизнь менялись, жизнь в целом делалась лучше, гуманнее, да и я приспосабливался к ней как мог.

Глядя сейчас на роскошную планету внизу, я спрашивал себя, а был ли вообще тот мрачный мир? Или мне подсадили кошмар, чтобы поиздеваться вволю? Люди расселились по космосу, и где находится Земля, на которой я так долго страдал, сам не мог бы сказать без карт и расчётов.

Многое, как уже говорил, отняли по дороге, но совершенное нечеловеческое зрение, превосходившее даже возможности нехилых технических разработок, всё ещё оставалось при мне. Неудивительно, что в космическую эру я выбрал для себя профессию пилота.

Сейчас я мог разглядеть не только континенты и моря, но правильно настроившись, увидеть города и отдельные здания в них, а сосредоточившись, и людей на улицах. Впрочем, зачем бы я стал пускаться в эти чудеса? Я никого не знал там, внизу.

Даниель же смотрел на планету неотрывно, и я вспомнил с некоторой заторможенностью, что у неё там есть родная душа — дочка. Знай я адрес, сумел бы различить ребёнка среди других детей, но не передать ей картинку так что и думать об этом не стоило. Я отвернулся. Места мы купили самые дешёвые, так что особых развлечений компания не предоставляла, но я в них и не нуждался. Думал о своём, иногда подозрительно озирая попутчиков. Палач, явившийся ко мне без напарника, продолжал волновать воображение, точнее адреналин гонять по крови, или что там заменяло его в моих жилах. Я знал, что не сумею учуять небожителя, если сам на глаза не покажется, но и оставить свои исследования не мог. Накопилось у меня вопросов, и я сожалел сейчас, что не успел их задать. Отчасти даже надеялся на новую встречу. Побои больше не страшили, я готов был их вытерпеть, лишь бы только не зря.

Поезд прибыл куда надо, а мне так никто и не показался на глаза, посему, не зыркая больше по сторонам, я следом за Даниель отправился к будущему работодателю. Почему-то надежда на получение заказа переросла в уверенность. Иногда я ухитрялся предсказывать будущее, не вполне утратил эту способность за века наказания.

Господин Ронсон, он так представился, выглядел внушительно. Ловко скроенный костюм маскировал расплывшееся тело. Мышцы подёрнулись жирком, но человек как будто считал, что так и должно: ведь он вышел из возраста безденежной юности.

Первой с ним заговорила Даниель, я на мгновение растерялся, но быстро пришёл в себя. Предложение услуг судовладельца ещё было в диковинку, но стоило заговорить, как в меня точно бес вселился. Я красноречиво описал все преимущества новейшего, проверенного всеми способами корабля, снабжённого полным комплектом последних технических достижений. Не постеснялся хвалить не только судно в целом, но и отдельные узлы, слыша себя словно со стороны и дивясь горячему панегирику, прочтённому ходовым колоннам и цилиндрам энергораспределения.

Ронсон явно ничего не смыслил в устройстве космических судов. Он слушал вежливо, с оттенком снисходительного терпения, но постепенно сдавался под напором моего энтузиазма и кратких замечаний, что добавляла Даниель. Когда пришла пора коснуться финансовых вопросов спорил хоть и ожесточённо, но без настоящего азарта. Пожалуй, мы вдвоём сумели произвести на него благоприятное впечатление. Я оглянуться не успел, как выторговал условия много лучше предполагавшихся вначале. От радужных перспектив голова кружилась не меньше, чем от собственной расторопности.

Символически ударив по рукам, мы перешли к техническим характеристикам объекта.

Жажда получить заказ несколько затмила мой разум, и я лишь теперь окончательно сообразил, что перевозить нам предстоит не обычный грузовой контейнер, а камерную вселенную. Подобные вещи существовали давно, но как правило, служили для украшения интерьера, пользуясь особенной популярностью в крупных городах, где планомерно дохло всё живое кроме человека. В прозрачные запаянные аквариумы помещали растения, насекомых, мелких зверюшек, и там они существовали автономно в замкнутом цикле.

Меня эти капсулы судьбы и времени слегка пугали и у себя я не держал никогда даже самого маленького, настольного. Впрочем, не будучи человеком, я не ощущал и потребности в людских развлечениях.

Размеры инкубатора, который нам предстояло перевезти, поражали воображение даже в цифрах, и я спросил, рискуя показаться дилетантом:

— Зачем вообще перемещать такую махину? Разве не проще развернуть производство на месте?

Моё простодушие заставило Ронсона улыбнуться, но не рассердило. Похоже, он был доволен сделкой не меньше, чем я.

— Технологии не подлежат экспорту. Вам предстоит перевозить не предмет искусства, а рабочий оазис. Растения, которые за время пути созреют внутри, достигнув нужной стадии развития, предназначены для изготовления элитного парфюма и натуральных лекарств. Как только цикл завершится, разработанная нашими специалистами программа уничтожит сама себя. Свернётся. Пустой контейнер, как вы понимаете, легко подхватит и доставит обратно любая проходящая мимо баржа.

Я не понимал, почему все эти полезные вещи нельзя было производить на месте, не протаскивая капризную флору сквозь пространство, но решил не вдаваться в детали. Люди делали свой бизнес так, как считали нужным. Видимая нелогичность того или иного действия могла оказаться производственным секретом. Я улыбнулся по возможности простодушно и спросил:

— То есть, это по сути дела плантация? Надеюсь, нам не придётся ей поливать и удобрять?

Роснон вежливо кивнул. Полагаю, намёк он понял правильно.

— Нет, всё необходимое уже заложено внутри, обслуживающий комплекс включён в опись и требует лишь подсоединения к бортовому источнику энергии.

Я быстро просмотрел сертификаты, отмечая про себя характеристики оборудования и счёл, что лишние затраты не грозят стать обременительными. Кроме подсветки и обогрева почти ничего и не требовалось, поддерживать внутри трюма нужную температуру не составляло труда.

— Меня всё устраивает.

Условия совпадали почти идеально, подготовка контейнера к отправке занимали чуть больше времени, чем окончательная отделка нашего судна, так что выпадал ещё и небольшой резерв на внезапные обстоятельства, маршрут тоже вопросов не вызывал, я знал его достаточно хорошо и не предвидел существенных трудностей. В сроки мы должны были уложиться даже с учётом очередей на швартовке и возможных возмущений пустоты на трассе. У меня пальцы зудели от неистового желания тут же заняться вычислениями и прокладкой курса. Я сдержался.

Покинув офис нашего нанимателя, мы остановились и переглянулись.

— Кажется, дело двинулось, — сказал я ещё не веря, что только что подписал контракт.

— Мы справимся! — ответила Даниель. — Ты сработал просто на отлично. Говорил уверенно, спокойно и при этом страстно. Мужик впечатлился не на шутку, а его не просто пронять.

— Спасибо! Мы отлично поддержали друг друга и заслужили по стакану сока в качестве награды!

Я только теперь обнаружил, как пересохло в горле. Переговоры на самом деле дались не так и легко.

Баров в этом районе находилось немеряно, как и везде, но мы не сговариваясь двинулись к станции, рассчитывая достать питьё по дороге домой.

— Надо ещё раз проверить схему подключения, — сказала Даниель.

Я охотно согласился. В полупустом вагоне мы запаслись напитками и склонились над экраном. Простая задача не требовала виртуальной развёртки, да подобные вещи и не приветствовались, поскольку создавали помехи для внутренней связи. Мы так углубились в работу, что не замечали ничего вокруг, и когда рядом с нашим отсеком кто-то остановился, я не сразу сообразил, что мне может грозить опасность. Эйфория от первого успеха в рискованном начинании перекрыла давние страхи. Мне и в голову не пришло, что явились палачи, когда, раздражённый помехой, я поднимал взгляд.