Подчиняться, чтобы править (СИ) - Терешкова Анна - Страница 39

В тот роковой день, после поступления в академию и перед возвращением в общежитие, молодая заклинательница решила призвать демона и подчинить, чтобы использовать его в борьбе с очагами Тьмы. Наиса надеялась таким образом показать другим, что не все заклинатели несут зло, что есть такие, как она, которые хотят мира и желают помочь защитить королевство от врагов.

Мэй великолепно управлялась с магией и была уверена, что без проблем сможет провести ритуал по призыву слуги. Однако что-то пошло не так. Высший демон явился на ее зов, но не подчинился воле заклинательницы. Он разорвал цепи пентаграмм и убил нескольких слуг прежде, чем Наисе удалось его уничтожить.

Алистер и Сорин вернулись раньше обещанного и в то же время слишком поздно, чтобы предотвратить беду.

В доме было слишком много остаточной магии после проведенного ритуала и боя. Алистер в тот же день отправил дочь в академию, наказав ей держать рот на замке, что бы ни случилось. И в тот же вечер на пороге Дома Дирэйтов появились солдаты во главе с отцом Туана.

Алистер и Сорин признались в том, чего не совершали. Взяли всю вину на себя, представ перед королем заклинателями, и были казнены за измену. Дом Дирэйтов пал, а Наиса возненавидела свой дар. Тогда и появился Элдар, навязав ей собственную правду. Наиса долгие годы продолжала сдерживать ярость, боролась с ненавистью к себе и другим. Но эти разрушающие душу чувства лишь копились внутри. Наиса бездействовала и позволяла принижать себя, считая, что заслужила гораздо худшую жизнь за убийство своих родителей.

Однако когда дядя рассказал ей о договоре, способном уничтожить тиранию тех, кто повинен в гибели обеих ее семей, злость и ненависть полностью ее поглотили. Тогда-то она и пришла к Ноэлле.

– Не похоже, что слезы вызваны радостью.

Я вздрогнула, обернувшись на голос. Милия с высоким бокалом в руке стояла в полумраке веранды.

– Я зевнула, – кисло ответила я, смахнув слезы.

Сестрица Туана усмехнулась, догадавшись об очевидной лжи, залпом осушила бокал и, оставив его на столике, подошла ко мне.

– Скажи мне, Наиса, браслет на твоей руке расцвел?

Это она про узоры?

– А ты разве не видишь?

– Ответ артефакта может увидеть только тот, кто надел его, и тот, на кого надели, – пожала она плечами.

Вот оно что.

– Раз так, тогда тебе знать необязательно.

– Что ты задумала, малышка? – прищурилась некромантка, постукивая ноготками по перилам. – Ты же не думаешь, что я поверила в твою любовь? Хотя, должна признать, твое представление достойно аплодисментов. Впервые кто-то назвал главу Дома Альтриол глупцом, да еще и на глазах у сливок общества.

Я решила благоразумно промолчать.

– Если надеешься, что братец займет место главы, а ты, в свою очередь, получишь власть, то ошибаешься. Он никогда не встанет во главе рода.

– Знаешь, что я сегодня поняла? – перевела я на нее усталый взгляд, проигнорировав алчные слова. – Ты и твой отец совершенно не знаете Туана. Вы все еще не поняли? Ему не нужен Альтриол, все, чего он хочет, это вырваться из его удушливых тисков, Милия. Но, думаю, и ты не получишь место главы. Твой отец слишком жаден.

– Не зарывайся, безродная, – озлобленно прошипела она, в глазах появился опасный голубой отблеск.

– О-о-о! Моя родословная тебя бы очень удивила, – едко заметила я.

Вернее, родословная Наисы.

– Милия!

На пороге веранды стоял Туан, предостерегающе смотря на сестру.

– Тебя ищет отец.

– Еще увидимся, – язвительно усмехнулась некромантка.

– Угу, – кивнула я, широко улыбнулась и добавила: – На свадьбе.

Естественно, Милия не могла уйти, не одарив меня уничтожающим взглядом.

– Тебя и на минуту оставить одну нельзя, – протянули мне пузырящийся напиток.

– Я их внимания не искала, – фыркнула я, принимая бокал.

И пока Туан тяжело вздыхал, я жадно выпила прохладный напиток почти до дна.

– Слишком много событий для одного вечера, – еле слышно пробормотала я, тоскливо взглянув на опустевший бокал.

Туан его забрал, оставил на столике, а мне передал свой.

– Устала?

– Со мной все в порядке, – заверила я его.

Я, конечно, устала, но в большей степени морально.

– Давай прогуляемся, – улыбнулась я Ариасу, оставила на бортике бокал и, взяв некроманта за руку, повела по каменной цветастой дорожке.

Цветы, окружающие беседку, дурманили сладкими запахами, приятный ветерок остужал разгоряченную кожу после ритмичных танцев, а звездное небо сегодня было особенно яркое.

И почему все не может быть проще? Без всех этих интриг и тайн. Будь у меня другое лицо, смогла бы я встретиться с Туаном? Смотрел бы он на меня так же, как сейчас? Надел бы на запястье обручальный браслет?

Этого мне никогда не узнать.

– Я сказал, что защищу тебя. Но слова ранят не хуже действий, – вдруг виновато произнес некромант, потерев виски.

– Колкости и ненависть других меня не ранят, – пожала я плечами. – Но ты сам-то как? Разговор с отцом тебя расстроил. Прости, что тогда сорвалась, уверена, за это тебе тоже досталось.

Туан улыбнулся. Грустно как-то. Поднес к губам мою ладонь и поцеловал.

– У меня все на лице было написано?

– Мне не нужно было видеть твое выражение лица, чтобы, понять какую боль причинили слова твоего отца, – я осторожно погладила парня по щеке.

Глава Альтриол испытывал к Туану в тот момент ненависть, и это чувство не возникло просто из-за внезапного выбора невесты. Оно куда глубже. Туан не разделяет взглядов Илая и не делает то, чего он от сына хочет. А Милия, должно быть, наоборот, во всем повинуется отцу.

– В итоге это ты меня защитила.

– При следующей встрече с отцом бери меня с собой. Буду твоим щитом, – величественно изрекла я.

Туан засмеялся. Заразительно так. Но почти сразу стал серьезным, обнял мое лицо ладонями, заглянул в глаза и приказал:

– Не слушай, что говорят тебе другие. Слушай только меня. Верь только мне.

Я для себя уже все решила. И, пока моя карета не превратилась в тыкву, а платье не стало формой академии, я не хочу отпускать его руку. Только до окончания бала.

– Хорошо, – кивнула, соглашаясь.

И подавшись вперед, накрыла его губы своими. Туан напрягся и отстранился, чем заставил меня почувствовать себя несколько неловко.

– Мы это уже проходили. Выпитое вино, поцелуй, и «я не помню», – произнес он чуть с заметной хрипотцой в голосе.

Все еще злится?

– А кто после этого уже дважды меня целовал? И оба раза были не самыми приятными. Первым поцелуем заставил выпить кровь, а вторым наказал за слова о заклинателях! – перечислила я ему, сердито поджав губы.

Свою вину некромант явно признавать не собирался.

– Если ты снова забудешь об этом поцелуе, мне придется принять меры.

– Это какие? – буркнула я.

– Буду целовать, пока не вспомнишь, – прошептали мне в губы прежде, чем накрыть их нежным и чувственным поцелуем.

Ладони некроманта заскользили по моей спине, теснее прижимая к сильному телу. Ласки становились настойчивее, объятия – крепче, а дыхание – прерывистым. От его поцелуев голова шла кругом. От нежных прикосновений становилось все жарче. И в какой-то момент я оказалась прижата к колонне беседки. Туан оторвался от моего рта, заглянул в затуманенные страстью глаза, легонько поцеловал, провел языком по нижней губе, слегка прикусил и, положив мои ладони себе на плечи, снова взял в сладкий плен мои податливые губы.

Когда из тронного зала донесся сигнальный звук музыкальной трубы, Туан нехотя отстранился.

– Бал подошел к концу.

К собственному эгоизму я подумала, что сегодня это были самые грустные слова.

ГЛАВА 18

К тому моменту, как мы вернулись в зал, Динай заканчивал поздравительную речь для адептов. Пробежавшись взглядом по залу, я заметила отсутствие Ноэллы, Стейна и Ноэля. Дарий стоял у самого выхода, будто только и ждал возможности покинуть дворец.