«Путь к счастью Эллы и Миши (ЛП) - Соренсен Джессика - Страница 42

– Что? – спрашиваю я, открывая багажник «Шевель». Снег был настолько глубоким, что мне пришлось надеть цепи на колеса, и все равно спуск вниз стал головной болью, поэтому меня немного волнует обратная дорога. – Всего лишь слегка прохладно.

Он, уставившись на меня, качает головой.

– К тому времени, как все это закончится, мы все превратимся в ледяные скульптуры, погребенные заживо под пятью футами снега.

– Эй, из нас получатся отличные снеговики, – шучу я, вглядываясь в небо, откуда легкие пушистые снежинки падают на землю, приземляются на обнаженные ветви деревьев и устилают покрытое льдом озеро. Чуть раньше сюда приезжала Лила с моей мамой и расставила свечи на ровном участке снега под кронами деревьев, хотя я понятия не имею, как, черт возьми, они их будут зажигать. Вместе с повязанными на ветках деревьев черными и красными ленточками они развесили серебристые рождественские гирлянды, подключив их к удлинителю, который в свою очередь подсоединили к адаптеру питания в моей машине, а значит придется оставить включенным двигатель на все время церемонии. По всему снегу рассыпаны лепестки роз, едва видневшиеся из-за напавшего на них свежего слоя снега. Закончив с приготовлениями, они отправились проверить Эллу и помочь ей собраться. Я рад, что она не одна: она немного нервничала, когда я выходил из дома.

Пока я выгружаю из багажника несколько складных стульев, делаю вид, что не испытываю беспокойства, хотя это не так. Не потому что мне хочется свалить отсюда, а потому что, твою мать, я женюсь и это начинает меня пугать. Лекция Итана об ответственности свежа в моей памяти, и меня не покидает мысль, а что если я облажаюсь? Я не могу, только не с Эллой.

– Ты в порядке, чувак? – спрашивает Итан, бросая несколько стульев на растущую груду. – Ты выглядишь немного бледным.

– Я в порядке. – Я помещаю ногу на нижнюю перекладину стула и стучу по ней, чтобы раздвинуть, а потом ставлю его на снег.

– Убедись, что ты выстраиваешь стулья в линию, – указывает мне Итан, раздвигая стул и ставя его рядом с тем, который я только что поставил. – Лила надерет нам задницы, если мы этого не сделаем.

Я улыбаюсь, но опускаю голову и начинаю создавать ровные шеренги. Поскольку на свадьбе гостей будет немного, на расстановку стульев уходит не больше минуты, но кажется, что проходит вечность. К тому времени, как мы заканчиваем, я заведен и весь на нервах, а внутри все кипит от возбуждения.

В конце концов я больше не могу этого выносить. Адреналин бурлит во мне, пульс неровен, поэтому я возвращаюсь к «Шевель» и открываю бардачок. Покопавшись под стопкой бумаг, я нахожу пачку сигарет, которую давным-давно спрятал вот для подобных моментов.

– Да неужели? – восклицает Итан, когда я усаживаюсь на водительское сиденье, оставляя дверь открытой, а ноги снаружи.

– Мне надо успокоиться, – отвечаю я и кладу одну в рот. Вынимаю зажигалку из пачки, обхватываю рукой кончик сигареты и закуриваю, он смеется себе под нос и качает головой. Как только никотин попадает в мои легкие, мне становится лучше, и пульс замедляется.

Итан вытаскивает из багажника большой пластиковый контейнер компании «Тапперваре» и кидает ее на землю, а я продолжаю делать затяжку за затяжкой, и мое сердце успокаивается, а тело под одеждой согревается.

– Тебе уже лучше? – спрашивает он, я большим пальцем слегка касаюсь кончика сигареты и стряхиваю пепел на снег.

Наслаждаюсь еще одной затяжкой.

– Вообще-то, да.

Он закатывает глаза. Итан никогда не одобрял мою привычку курить, вот только он сам не отказывался от травки. И постоянно меня ругал за то, что пол его грузовика был усыпан пеплом от сигарет, а обивка воняла.

Докурив сигарету, я тушу ее в снегу, а в это время по дороге с грохотом проезжает большой темно-бордовый внедорожник. Жаль, что у меня нет под рукой одеколона, сейчас от меня несет куревом и Элла догадается, что я курил. Злиться она не будет, но ей известно: я курю, когда что-то не так, а зная ее, ей может прийти в голову, что причина заключается в моем нежелание жениться на ней.

Внедорожник останавливается рядом с «Шевель», из него выскакивает Дин и застегивает пальто, оставляя двигатель работать. Его волосы зачесаны на бок, а ботинки до блеска начищены. Я вспоминаю времена, когда мы были моложе, он носил пирсинг в брови и был одержим идеей, что в один прекрасный день сделает татуировки на руках и эспаньолку.

– Эй, старик, возможно тебе стоит вернуться домой и проверить как там Элла, – предлагает он, приближаясь ко мне с засунутыми в карманы брюк руками.

Я подхожу к нему и сажусь на покрытый инеем капот, скрестив руки на груди.

– Она сказала, что приедет вместе с моей мамой и Лилой.

Он качает головой и тычет большим пальцем через плечо, указывая на дорогу.

– Так и было…, но что-то случилось.

Я вскакиваю, пульс тут же ускоряется, и страх, что меня снова кинули, проносится в моем разуме.

– Но почему? Что случилось?

Он, покачиваясь на пятках, выглядит напряженным и смущенным.

– Точно не знаю. Подруга Эллы... та блондинка, сказала, что мне лучше прийти за тобой.

Я не дожидаюсь дальнейшего объяснения. Запрыгиваю в машину, отключаю адаптер и жму на газ в надежде, что дело не в том, о чем я думаю.

Надеюсь, что она меня больше не бросит.

Глава 24

Элла

Дыши.

Дыши.

Дыши.

Я стараюсь набрать воздух в легкие, но чувствую, что мне его не хватает – невидимые пальцы обхватывают мою шею, пока я сражаюсь за кислород. Не понимаю откуда взялась эта паническая атака. Только что я была в полном порядке – слушала о планах Лилы на поездку с Итаном, в то время как она сооружала мне прическу, а в следующую секунду оглушена мыслью, что как только Лила закончит с моими волосами, мне придется надеть платье. А затем пора будет появиться на моей свадьбе, произнести клятвы, строить свое будущее.

Я теряю контроль и принимаюсь реветь, напугав до чертиков маму Миши, Лилу и Кэролайн, вскакиваю со стула и мчусь обратно в комнату Миши. Пока я лежу, свернувшись клубочком на кровати, меня приходит проведать Лила. Она пытается поговорить со мной, но я не могу перестать плакать. Натягиваю одеяло на голову, намереваясь на все забить, но вспоминаю о тех успехах, которые мне удалось добиться за последние пару лет, и вместо этого произношу нечто, что меня шокирует.

– Приведи, пожалуйста, Мишу. – Из-за рыданий срывается голос.

Лила молчит.

– Хм, ладно. – Через несколько секунд я слышу звук закрываемой двери.

После ее ухода, я не прекращаю плакать, как мне кажется, несколько часов; стекающие по лицу слезы размазывают макияж. Я твержу себе встать с этой чертовой кровати и надеть платье, потому что в глубине души знаю, что хочу этого, но мне просто страшно. Наконец со скрипом открывается дверь, и я замираю, услышав мягкий звук шагов, приближающихся к кровати. Матрас подо мной прогибается, когда кто-то садится на край кровати и чья-то рука касается накрытое одеялом плеча.

– Элла ... – в тихом голосе Миши звучит тревога. – Что случилось?

Когда я не отвечаю, он стягивает одеяло с моей головы, и холодный воздух обжигает мою кожу. Я смотрю на него заплаканными глазами, из него вырывается вздох и выглядит он так, будто тоже вот-вот заплачет.

– Ты... – он судорожно сглатывает, касаясь пальцами моей щеки, а затем закрывает глаза. – Ты опять испугалась?

Я качаю головой и выпрямляюсь, потирая лицо тыльной стороной ладони, отчего макияж еще больше растирается.

– Нет, дело не в том... я просто... – я подыскиваю слова, чтобы описать свои чувства, потому что желаю сказать ему правду. – Я просто боюсь. Не могу перестать думать о том, что надо надеть платье, пройтись по проходу, произнести свои клятвы... двигаться вперед. Меня захлестывают эмоции и мне нужен был кто-то здесь, кто меня понимает. Кто мог бы помочь мне одеться и пройти через все это. – Медленный вздох срывается с моих губ, когда до меня доходит, что это все, чего я хочу – Миша рядом со мной, потому что он поможет мне пережить это. Конечно, я понимаю, что порой мне придется самостоятельно справляться с трудностями, но и признание того, что мне нужна помощь, придает силы.