Невеста для Бессмертного (СИ) - Фрес Константин - Страница 18

— Погубит, — выла безутешная, как мать, женившая сына, как бабка, потерявшая Колобка, Марьванна, — погубит его жижа проклятая-а-а…

— Ну уж и погубит, — фыркнул кот, дрогнув усами, отходя от испуга, в который вверг его рев Марьванны. — Кощей, небось, с ней справится. Это ж Кощей.

— Где же справится, где?! — с отчаянием выкрикнула Марьванна, с усилием поднимаясь на ноги. — Ты видел, чего она с Колесничихой натворила?!

Больше всего Марьванна не хотела, чтоб Кощей повторил судьбу ее заклятой соседки. Гноящиеся красные глаза, волосатые бородавки, красная шелушащаяся кожа… если сильно хочется, фото прокаженных можно и в интернете найти. А Марьванна хотела любоваться Кощеем без вредных апгрейдов!

— Она уже его пленила! — ахнула Марьванна, представляя, как жижа уже уродует покорного Кощея. — Она утащила его черт знает куда, чтоб издеваться над ним! И я, дура, сама клубок ему дала!..

Марьванна снова забилась в истерике и раскаянии.

— Ну, чего воешь, — дрогнувшим голосом произнес Кот, который и сам жижу порядком побаивался. — Вот же у нас есть клубок настоящий. Вмиг догоним! Далеко-то Кощей уйти не мог.

— Догнали бы, если б не шаббат, — подал нахальный голос клубок. — Я не имею работать по субботам! Это против моих правил!

Однако, Марьванна была на народ Израилев, ее шаббатом было не остановить. Слова кота родили в ее сердце надежду, а русская надежда сильнее еврейского шаббата!

— Мерзавец! — прорычала безутешная заплаканная женщина, хватая посмевшего ей перечить клубка. — Или ты сейчас меня отведешь вслед за ним, или я прокипячу тебя до состояния войлока!

— Да понял, понял, не чешите мне вашими нОгтями мои пейсы, — сердито ответил растрепанный клубок. — Только быстро не получится.

— Это почему?! — в слезах прокричала неукротимая Марьванна.

— Нужная нам линия занята другим туроператром, — ядовито, безжалостно терзая совесть Марьванны, ответил мстительный обрезанный клубок. — Придется воспользоваться свободными обходными путями! Подлиннее и подороже! — многозначительно сказал шерстяной вымогатель.

— Согласная! — вскричала страстно Марьванна, прижимая руки к груди. — Возьми золото Кощеево, только веди!

— А вы таки уверены, — не унимался язвительный, не в меру мстительный сын израилев, потерпев фиаско в борьбе с молодым и резвым конкурентом на рынке эксклюзивных услуг и теперь решивший воспитать тех грубиянов, что порушили ему весь бизнес, — шо таки вам надо вслед за Кощеем Трепетовичем? Может, ну его? Махнете за те же деньги в Конотоп? В Житомир? Или на станцию Джурун в неприветливой степи в Казахстане? Вы таки мне предлагали провернуть это с ним, так отчего вам не попробовать вашей мацы самим? Это, наверное, очень весело.

Отчаявшаяся Марьванна тотчас все поняла. Клубок предстал перед нею не столько туроператором, сколько каретой «скорой помощи», которую она по наивности своей пыталась сбить с истинного пути и вместо помощи больному направить за картошкой в погреб. Раскаяние потрясло ее еще сильнее, она зарыдала громче, совсем расклеившись, но тут на помощь ей пришел кот.

— Да поняли мы все, поняли, кучерявый, — грубо ответил он, положив свою лапу на клубок и выпуская стальные когти. — Ты над беззащитной женщиной издеваться прекрати. Или я тебе покажу, почем тур в лабиринты Греции.

Он скрежетал когтями так красноречиво, что клубок, глубоко вздохнув, сдался.

— Таки если надо идти, — грубо ответил он, — то шо вы льете слезы и стоите на месте? Держитесь за нить…

Место, куда суровый клубок-менеджер (халтурщик и аферист), между прочим, за честный золотой вывел Кощея, было очень странным. Одновременно темным и светлым — яркие вспышки разноцветных огней разукрашивали его. Раздавались какие-то неприятные ритмичные звуки, который Кощей после некоторых раздумий обозначил как музыку. Но музыка странная. Она звучала так, словно с дикой икотой тошнит Горыныча, съевшего добра молодца вместе с доспехами.

И красны девицы тут тоже были очень странными.

Их тут было очень много, так много, что у Кощея глаза разбежались! Девицы сновали туда-сюда, явно суетясь и готовясь к чему-то, виляя длинными стройными бедрами, иногда задевая Кощея плечами, и цокот их туфелек стоял такой, будто целый табун маленьких кавалерийских лошадей мчался в атаку. Кощей даже обалдел от обилия красоток, ярких, как жар-птицы, в пышных перьях — и при этом совершенно голых.

Ну, как — голых…

Никакой человеческой одежды на девушках надето не было, ни тебе сарафана, ни лаптей. Тела чаровниц обтягивала какая-то странная, разноцветная блестящая кожа, держащаяся между ног на честном слове. Кожа эта была такая тесная, что повторяла всякий изгиб тела, но на ноги ее не хватало. Да что там на ноги — на заднице она явно треснула, притом у всех разом, и чудом застряла меж дрыгающихся при ходьбе ягодиц, которых обомлевший Кощей насмотрелся за пять минут пребывания в этом странном месте предостаточно. Странно, что кожа сия оставалась цела на грудях — огромных, как сопки Манчжурии. Грудей Кощей тоже насмотрелся, и сказать честно — это были отличные груди, пышные и налитые.

Волосы всех цветов — белые, черные, рыжие, даже фиолетовые, желтые и красные — этих бесстыжих девиц были красиво уложены волнами и торчали дыбом, но при этом не шевелились, даже когда чаровницы крутили головами. Что за чудо?!

Лица красавиц были набелены до меловой мертвенной неподвижности, огромные губы — накрашены алым блестящим лаком, веки насинены до глубочайшей голубизны неба над Берлином, а от взмахов ресниц поднимались ураганы, колышущих даже каменно-неподвижные волосы…

Словом, ассортимент гипотетических невест был огромный, товар лицом, но отчего-то Кощею, рассматривающему это изобилие тел, стало как-то не по себе. Стоя посередине этого цветника в своих девственно-белых носках, Кощей стыдливо поджимал пальцы на ногах, словно отчаянно не хотел куда-то вляпаться. Девушки улыбались ему, походя мимо и легко порхая, как стайка бабочек, а у Кощея противно крутило живот и ныли зубы, все разом. Что-то настораживало его в этих беленых лицах, в зазывных и оценивающих взглядах, в походке девиц, двигающихся гибко и соблазнительно. Что-то было не так.

То ли грубые слишком тяжелые для девиц подбородки, то ли выпирающие кадыки на тонких шейках, то ли щетина, пробивающаяся сквозь толстый слой белил… то ли мужественность, то и дело порывающаяся кокетливо выскользнуть из-за узкой полоски межу ног, и которую чудо-девицы ловко поправляли умелым движением бедра.

К такому Кощей точно был не готов.

Желание жениться как-то очень резко рассосалось в его организме, и Кощей с ужасом подумал, что бухая Баба Яга закинула его в какой-то неправильный мир. Может, по рассеянности, а может, чисто чтоб поржать, когда Кощей явится обратно в ТриДевятое с этакой вот невестой, которая сама может стать самым завидным женихом по понятным причинам. А может, из чувства мести за весь женский род. С Яги станется.

В голове у него с треском рвались представления о людях, его перепуганные глаза метались с маньчжурских сопок на выглядывающего из засады бойца девицы, строящей ему глазки и всячески изображающей глянцево-блестящими алыми губами симпатию. Ряженых Кощей в своей жизни повидал немало, случалось, что шуты и скоморохи рядились и в девок, румяня щеки и напихав за пазуху тряпок, но чтоб свои титьки у мужика отрасли — такого злого колдовства и обмана Кощей не видел никогда. Как и мужественность у девки — тоже.

— Красавчик, ты новенький? — кокетливо поинтересовалась чаровница противным неестественным мужским голосом, всячески сигналя остолбеневшему от ужаса Кощею глазами, сжимая бедра и маскируя присутствие между ними кой-чего лишнего. — Ну, в кордебалет? В шоу?

Кощей молча щелкал глазами, в ярости соображая, куда укатился довольный аферист, бессовестно сцапавший его золото и притащивший его в логово демонов.