Заберите вашего сына (СИ) - Мелевич Яна - Страница 42

— А Лильке повезло, — хмыкает она, похлопав меня по плечу, выходя наружу.

— Нет, а почему все комплименты вечно тебе? — возмущается Олег, хватая брошенный топор.

— Так ведь понятное дело: я же настоящий грузин!

— Баран ты горный, а не грузин, — отвечает Рожков, отпрыгивая в сторону от подзатыльника.

Вдвоем дело спорилось быстрее. Потом вовсе разобравшись с большим количеством дров, понимаем, что переборщили. Еремин чуть в обморок не грохнулся, а Колька ржал, прижимая к себе Настю. Пришлось разогнать всех по углам и отобрав у любопытной Сони шашлыки, отправив ее изучать математические дроби с Юркой, я пошел готовить.

Наблюдая за тем, как ребята веселятся точно дети, бросаясь друг в друга снежками и не услышал сразу, как Лиля подкралась, вставая рядом.

— Все еще не будешь? — усмехнулся я, поднимая шампур с сочным мясом, от вида которого она сглотнула. По глазам голодным видел, что мысль прекратить беречь природу и всех парнокопытных у нее в голове уже поселилась.

— Один… — втянула носом воздух, а затем я поднял кастрюлю с уже готовым сочным мясом, приманивая ее запахами. Лиля втянула ноздрями воздух. Ее куртка распахнулась, а сама она едва не угодила носом в мясо. Удержалась на ногах, а я расхохотался, ставя ту на стол.

— Что смешного?

— Ты смешная, — хмыкнул, рассматривая ее покраснее лицо. — Всегда была и есть.

— Доронов. ты дурак? — ворчит, пытаясь отшагнуть, но не тут-то было. Слышу, как Аринка возмущаются насчет запрета на ноутбук в выходной день. Бубликов огрызается в ответ, а Сонька принимается обкидывать их снежками.

— Всего лишь немножечко болтливый баран, — улыбаюсь широко, дернув ее за рукав и притягивая к себе. Тяну в сторону, уводя подальше от посторонних глаз за дом к сараю, который все еще открыт.

Там внутри темно — свет нарочно не стал включать. Пинком закрываю деревянную дверь со скрипом, и та захлопывается, погружая нас во мрак, лишь немного рассеявшийся в том месте, где через небольшое окошко проникает солнечный дневной свет. Лиля охает от удивления, когда сажаю ее на один из ящиков, зарывая пальцами в холодные медные пряди, перебирая их с маниакальностью дракона, считающего свое золото.

— Обожаю твои волосы, — выдохнул я, накручивая на палец локон, прижимая к губам и ощущая их шелковистость. Губы Лили дрожать, будто она хочет что-то сказать, но не может. Стянул шапку с помпоном, кладя на небольшой столик с инструментами. Она хватает мое запястье, обхватывая то пальцами, тяжело дыша и глядя прямо в глаза.

— Амир?

— Ммм?

— Ты не боишься зеленых? — выдыхает она, а я громко фыркаю в ответ. Нашла, о чем вспомнить в такой потрясающий момент.

Кладу ладонь ей на талию и осторожно пробравшись под свитер, поглаживаю нежную теплую кожу. Магазинчикова вздрогнула от контраста: холодные пальцы и теплая кожа. Улыбаюсь, наклонившись для поцелуя и отпуская ее прядь, позволяя той спокойно упасть на плечо.

— Ты помнишь, что я обещал, когда мы приехали? — собственный голос узнаю с трудом от хрипа. Она замирает, затем кивает осторожно, опуская ресницы. — Вот и прекрати забивать себе голову. Я все решу.

Накрываю ее губы, забирая с собой тихий вздох. Стоит только прикоснуться к ней — напрочь теряю голову от сладости поцелуя, шелковистости волос и атмосферы уединения. Пусть там чуть дальше веселятся наши друзья, которые еще некоторое время не вспомнят о нас, однако это только будоражит кровь, пробуждая древние, как мир, инстинкты. Настойчивее целую, раскрывая губы и скользя языком в ее рот, слыша тихий отзывчивый стон.

Шелест одежды и ненужные куртки падают одна за другой. Хочется одновременно сжать ее, раздеть, вытворять такие вещи, от которых у Лили бы уши горели до конца жизни. Шептать на ухо что-нибудь неприличное, наслаждаясь горящим румянцем на белой коже. И в то же время переступить через нее совсем не хочется. Ведь стоит подняться ладонь выше под свитером, к груди, она протестующе дергается, и я вновь убираю руку чуть дальше от кружева, касаясь плоского живота.

Ее руки, обнимая за шею, гладят лицо, касаясь отросшей щетины, забираясь обратно в волосы. Словно Лиля против своей воли жаждет притянуть меня к себе сильнее, и я исполняю это потаенное желание, вжимая в себя чуть сильнее прежнего. Она запрокидывает голову. Давая доступ к шее. Мои губы с удовольствием исследуют каждую впадинку, венку, бьющуюся жилку, прикусывая кожу и оставляя едва заметные красные следы.

— Амир… — выдыхает Лиля, чуть всхлипнув, отчего у меня сносит голову, стоит ей чуть тряхнуть волосами. Снова возвращаюсь к губам, в этот раз настоящее, жестче, преодолевая одно сопротивление за другим и ей не остаётся ничего, как подчинится.

— Коснись, — шепчу в губы хрипло, ощущая неуверенное прикосновение пальцев к свитеру, под который она проскальзывает ладонями, исследуя мою кожу.

— Горячий, — шепчет, глядя потемневшим взглядом мне в глаза.

Да куда там, тут все пылает.

— Еще как, — мурлычу, прикусывая губу, коснувшись ее грудь через мягкую шерсть и слыша очередной стон.

— Не… — пытается соуправляться, а сама глаза закрывает и двигает бедрами, обхватывая ногами.

— Еще как «да», — понимаю с полуслова то, что она пыталась сказать, снова целуя.

И именно в этот момент звонок айфона разрывает атмосферу вокруг, сводя на нет все напряжение, витающее в воздухе. Музыкальная композиция приводит в чувство — Лиля дергается, всхлипывает мне в губы и тяжело дышит, стоит мне оторваться от нее, прислонившись лбом к ее лбу.

— Ответь. Телефон, — шепчет тихо, пока я, пытаясь, пересилить возбуждение, туманящее мозги и успокоится.

— Просто не шевелись, — ворчу, доставая аккуратно айфон. На экране номер отца, отчего закатываю глаза, мрачно вздыхая.

— Кажется, он по делу. — хлопает глазами Лиля, на что я хмуро отвечаю:

— Это последний раз, когда ты увильнула, — хмыкаю, отмечая румянец на ее щеках и провожу пальцем по экрану, разблокировав его, поднося айфон к уху. Придвинул Лилю одной рукой ближе к себе и ощутил, как уткнулась мне носом в шею, явно намереваясь подслушать разговор. Что ж, у меня нет секретов. Ну, может немного во благо ее душевного здоровья.

— Да, пап?

«Амир, это срочно», — в голосе отца ни одной хорошей интонации. Сплошное напряжение и я, подобравшись, замираю, а Лиля, затихнув, едва дышит, слушая то, что говорит отец.

— В чем дело?

«Они прислали видео»

Я с удивлением опустил руку, глядя на экран и открывая перетравленную ссылку. Всего пары секунд мне хватило, чтобы понять откуда оно и кем послано. На заставке реки крови, взрывы ядерных бомб, кадры из хроник Второй мировой войны, а затем тот же человек в маске на фоне уже знакомой мне эмблемы. Он ткнул пальцем в камеру, будто показывал на меня, произнеся хорошо обработанным голосом:

— Это наше последнее предупреждение, господин Доронов.

Я вздрогнул, потому что в следующем кадре появилась связанная зареванная избитая Жанна, к голове которой приставили пистолет. Ее крашеные рыжие волосы спутались, а в глазах светился непомерный ужас и страх. Всего секунда — прозвучал выстрел и звук падающего тела заставил прикрыть глаза. Лиля задохнулась в ужасе, а я крепче сжал телефон, чувствуя накатывающую ярость вперемешку с паникой.

Они казнили человека. Просто так. Ни в чем не повинного лишь ради своих амбиций, прикрываясь благими целями.

Снова лицо в маске на экране, закрывает обзор, произнеся жестко, глядя прямо в камеру холодным взглядом.

— У тебя неделя, чтобы выйти из сделки. Иначе следующей будет твоя невеста.

Лиля

Я сидела на кровати, пытаясь осознать происходящее, пребывая в каком-то пограничном для себя состоянии. Произошедшее накануне днем совершенно выбило из колеи и заставило иначе взглянуть на всю ситуацию в целом.

Это больше не было игрой.

Никаких шуток, забавных похищений и глупых выходок. Ничего из всего этого больше не казалось нормальным. Люди, посмевшие убить на камеру человека — разве это можно воспринять спокойно? Не знаю, может у кого-то стальные нервы-канаты, однако мне сейчас было по-настоящему страшно…