Заберите вашего сына (СИ) - Мелевич Яна - Страница 17

Несмотря на хорошую дорогу, по которой мы явно едем уже пару часов, от легких потряхиваний звенит в ушах и бьет по вискам. Не представляю, как люди могут напиваться по праздникам — я бы умер. Зато интересно, куда она меня везет. Явно не в любовное гнездышко это понял еще там, в спальне, когда в шутку стянул штаны. Знал — испугается и даст заднюю скорость, попытавшись увильнуть. Можно было бы заподозрить, что ее подослали конкуренты, но… Кто хранит в багажнике биту, набор каких-то металлических крючков и отверток вместе с раскладным ножом? Любой похищенный освободится в пару минут, тем более от скотча, который я почти содрал зубами, вначале избавившись от кляпа на рту. Эх, Магазин, хотела похитить, надо было руки за спиной связывать.

— Эй, Магазин, так что насчет детей? Трое или четверо? — радостно кричу ей, слыша в ответ что-то насчет раздражающих парнокопытных.

С кряхтением натягиваю штаны — стыдно мне тоже не было, подумаешь, увидели без штанов. Есть чем сверкнуть, в конце концов в их же интересах об этом не распространяться. Хмыкаю, устраиваясь удобнее на собственной куртке-авиаторе. Модная, утепленная, с настоящей шерсти, а не жалкая подделка. Заботливая какая, даже смартфон мой забрала и судя по часам уже девятый час утра.

— Зая? — зову Лилю, прекрасно зная, как ее бесит это прозвище.

— Ты там замолчишь или как? — огрызается приглушенно рыжая. Ощущаю, как мы куда-то сворачиваем в очередной раз.

В багажнике темно и довольно прохладно, а батарея на смартфоне скоро сядет. Что бы там не затеяла Лиля, лучше поторопиться. Все это очень захватывающе и весело, дам ей пару часов поиграть в эти игры с похищениями и закончим. Сдам ее матери, и к чертям снесу ту желтушную газетенку, где она трудится. В конце концов, чем бегать по сомнительным заведениям в коротких юбках, стоит предложить повстречаться. Кто знает, возможно у нас выгорит. Во всяком случае, я не против продолжить вчерашний вечер. Только узнаю, зачем она меня похитила.

Едва мы останавливаемся и слышится знакомый щелчок, резко дергаюсь, тут же охнув от звенящей боли в висках. Всю лобно-височную долю охватило огненным кольцом, отчего с трудом приоткрываю крышку и слепо щурюсь от сверкающего блеска солнечных бликов на чистом белом снегу. Интересно, куда приехали. Вокруг лес, белый снег и свежий воздух — ничего общего с переполненной токсичными газами Москвой. Значит где-то в Подмосковье, скорей всего. Прикрываю ладонью глаза на манер козырька, слыша хлопот двери и разглядывая пустые короба какого-то промышленного здания. Судя по их количеству — это один из многочисленных заброшенных заводов, коих в нашей стране целая куча. Значит, где-то рядом есть люди, обычно такие места строили рядом с поселениями. Виднеется здоровенная башня, полуразвалившиеся здания цехов и куча строительного мусора, припорошенная снегом.

— Ты уже освободился что ли? — выдыхает ошарашенно Магазинчикова, хлопая своими длинными ресницами на меня. Ее короткий пуховик расстегнут, сама в тонкой черной водолазке и короткой юбке, а на улице по меньшей мере минус 15 градусов, если не врет приложение. Меня лично холод немного бодрит, но ей бы стоило прикрыться.

— Застегнись, огненная бесстрашная женщина, — фыркаю, с трудом выбираясь наружу и едва не падаю носом в снег, но меня вовремя обхватывают женские руки. Ой, да, держи меня покрепче, от тебя вкусно пахнет чем-то цитрусовым.

— Сам без куртки, — огрызается Лиля, тянясь к моей верхней одежде, проследив взглядом до штанов. — Но хоть подштанники натянул.

— Так могу снова снять, в чем проблема. Сразу согрею нас обоих, — улыбаюсь, получая своей одеждой по лицу, усмехаясь и ойкая вновь от боли в висках. — У тебя нет таблетки от головной боли случайно? — спрашиваю, замечая ее растерянный взгляд, с которым она оглядывает мои руки и куски изрезанного скотча в багажнике. Пожимаю плечами, демонстрируя складной нож и усмехаясь, наклоняюсь к ней.

— Зайчик мой, когда похищаешь людей, надо быть предусмотрительнее. Кстати, зачем тебе бита?

Она задирает нос, громко фыркая точно кошка.

— Достал! — рычит обиженно, разворачиваясь и шагая обратно к двери приоткрытого салона. — Всю плешь своей болтовней проел. Доронов, ты молчать умеешь?

— Да-а-а, могу даже показать способ меня заткнуть. Судя по тому, что было в клубе, тебе он тоже понравился, — хохочу, замечая алые пятна на белой коже. На фоне ее ярко-рыжих волос выглядит не особо красиво, но ей неожиданно идет. Или мне просто очень нравится бесить Магазинчик.

К ее чести, Магазинчикова пыхтит, шипит под нос, но спустя пару минут заботливо вручает мне зеленую таблетку какого-то обезболивающего, находит в своей мини-сумочке, похоже бездонной, освежитель для рта и вручает начатую бутылку воды. Пока жадно поглощаю воду, она нервно топчется на месте, нарезая круги вокруг, то и дело оглядывая здание и трясясь от холода. Под глазами залегли темные круги, почти сутки на ногах, я хотя бы умудрился поспать, хоть ощущаю себя паршиво. Смотрю на экран своего смартфона — осталось 20 %. Негусто.

— Ладно, рыжая, — лениво потягиваюсь, охая от неприятных ощущений и Лиля прекращает грызть ноготь, останавливаясь, пока тяну ее за края куртки, принимаясь застегивать молнию. — Рассказывай в двух словах, какого черта происходит. Только быстро, телефон садится, и я хочу домой в горячую ванную с нормальным завтраком.

Лиля нахохливается точно воробей, поджимая губы.

— Мне надо было похитить тебя для статьи, — отмахивается, пытаясь убрать мои ладони, скользнувшие ей на бедра. Край пуховика закачивается чуть ниже пояса ее короткой юбки. Это вообще не нормально так бродить по улице.

«Надо будет ей шубу купить. Соболиную, в пол», — думаю про себя, краем уха слушая долгий рассказ о том, как Магазинчикову угораздило ввязаться в криминал.

— Я забрала свои фотографии у Ибрагима, он меня позвал в сторону… — вещала Лиля, размахивая руками.

Мысленно еще раз сделал пометку закрыть эту газетенку и прикинул, что скажу отцу, если мы начнем встречаться. Нет, в двадцать первом веке в этом нет ничего зазорного в том, что люди спят друг с другом без официальных документов, кроме одной единственной вещи — папа относится к Магазинчиковой младшей будто к собственной дочери. Это она не в курсе, но именно отец оплачивал ее учебу и многочисленные кружки да курсы. В начале думал, что это такая попытка умаслить Виолетту. Однако, чем больше наблюдал, тем сильнее осознавал всю степень отцовской любви к Лилии. Мне, кажется, ему всегда хотелось иметь дочь, а тут такое счастье привалило.

— … я поехала в это заброшенное здание в Китай-городе, ну, помнишь, где Грозу нашли с нашим Гринчем…

Дурное счастье, которому по заднице бы за такую беспечность надавать.

— Магазин, — прерываю ее рассказ, отчего она удивленно замирает и хлопает ресницами, словно не замечая гневных ноток в моем голосе. — Скажи, ты вообще хоть думала. Когда туда тащилась ОДНА и ВЕЧЕРОМ! На стройку, где полно всяких асоциальных личностей и людей без определенного места жительства?

Мне серьезно не до смеха, гляжу в светло-карие глаза и то, как она морщит нос, осознавая: ни о чем таком она не думала. Вообще.

— Кстати, о бомжах, — радостно подпрыгивает улыбаясь. — Я же там наткнулась на старого знакомого — дядю Антона. Он в снегу лежал, пьяный, не могла мимо пройти… — Лиля будто не слышит, а я зубами скриплю, шлепнув по лицу ладонью и проводя по нему со стоном.

— Что? — замирает она, мигом нахмурившись и уперев руки в бока. — Чего хрипишь, Доронов? Заболел что ли в багажнике?

— С тобой заболел. Крыша поехала. Десять минут общаемся, теперь не знаю, чего жажду больше: отшлепать, свернуть шею или дома к батарее приковать, — огрызаюсь в ответ, заметив удивление на лице. — Господи, Лиля, скажи, что ты не всегда такая опрометчивая!

Ну, да. Как же. По ней видно — не первый раз такое проворачивает. Еще гордо выпячивает грудь, хвастаясь:

— Пф-ф, Доронов, глупости какие. У меня же бита и перцовый баллончик.